Эволюция мухи. Рассказы

Тихоня

Да, это было весело, определённо! Чувствовать, как толстый металл прогибается под весом твоего тела, а ты – маленький человечек, выше машин, выше прохожих, бросающих на тебя осуждающие взгляды, выше даже некоторых деревьев. Оглушительный грохот сотрясал школьный двор, когда мы с одноклассниками носились по ним – обожаемым всеми детьми гаражам.

Человеком-осторожность не становятся, им рождаются. Вот и я родилась с клеймом «всё время проверять почву под ногами». Аккуратно спрыгивать с поребриков, жать на тормоз при съезде с горки на велеке, дважды проверять, нет ли машин, прежде чем перейти дорогу (впрочем, это мы оставим). Оттого так непривычно и опьяняюще влияла высота на юный мозг первооткрывателя. И всё бы ничего, но...

Бамс! Регина прыгает вниз, и тут же уходит из моего поля зрения. Упала? Ну, конечно! Спортсменка с сильными ногами фигуристки приземляется точно в центр покатой крыши, задорно улыбаясь остальным девчонкам. Следующая прыгает Алиса. Она лёгкая и хрупкая, никаких мышц на костях, и всё же она также аккуратно приземляется на крышу низкого гаража.

Одна, другая, третья, и вот уже все девчонки перепрыгнули широкое препятствие, и теперь жмутся на маленькой двускатной крыше гаража, погромыхивая прогибающимся металлом. Кто-то уже пошёл дальше, но большинство ожидало меня. Страх парализующей движения ржавчиной поднимался от конечностей и доходил до самой макушки. «Нет, я не смогу, я не допрыгну!».
-Да тут недалеко совсем. Просто шаг, и всё! – говорила Даша.
-Мы тебя поймаем. Давай прыгай, - подбадривала Ксюша.
-Ну же! На раз-два!
-Да не дрефь! Это нифига не страшно!
-Если не прыгнешь, - начала Алиса, - Мы с тобой больше не будем общаться.

Вот оно. То, что задевает больше всего. Ведь я не хочу, не хочу снова быть одной. Не хочу, чтобы на лабораторных по химии приходилось пересаживаться к кому-то из мальчишек. Не хочу одиноко пить йогурт в коридоре, когда весь класс болтает за обедом в столовой. Быть одной довольно тупо, и я встаю на край высокого гаража. Ноги не дрожат, но силы в них нет совсем. Ужас от сценария падения, крутившегося в голове, вытянул из них всю силу. Но аргумент силён, я не хочу потерять вновь обретённую значимость, не хочу ударить в грязь лицом, не хочу снова остаться в одиночестве! В висках колотится кровь, в ушах – шум, сквозь которые едва слышно голоса девчонок. Сейчас я прыгну. Сейчас! Да!

Но я не прыгаю. Чуть не плача, я говорю, что ухожу, и перешагиваю на крышу соседнего гаража.
-Да ладно тебе!
-Может, сходим за ней?
-Не, не надо, она вернётся.

Но я не возвращаюсь. Я спускаюсь с крыши по забору, подбираю брошенный рюкзак, и быстро семеню в сторону ворот. Выхожу за них, перебегаю дорогу, ныряю в арку, и вот – я уже далеко. Я иду домой, в место, где мне не придётся делать таких страшным и опасных вещей. И я чувствую... облегчение.

...
Буковски был не прав – быть тихоней нифига не хорошо. Тихоня не привык к вниманию толпы, поэтому не способен трезво оценивать ситуацию, когда в неё попадает. Было так приятно вернуться домой и больше не вспоминать об этой истории. Я сделала себе чай с шарлоткой и села смотреть очередной фильм. «Ну и чёрт с ними! А оно мне надо?», - трезво подумала я. Вот только это не правда.

Не прошло и пяти минут, как я вернулась на ту крышу, и на этот раз прыгнула почти сразу. Помню, как в ноги жёстко ударил металл, отзываясь грохотом. Одобрительные улыбки, и я снова в строю. Это и правда было не так страшно, как могло показаться. Это было так опьяняюще, когда тебя одобряют. Но главное: это было так... незрело. Позволить пресловутому «Ты что, сдрефил?» повлиять на моё здравомыслие и трезвость в вопросе принятия решений. И, знаете, это того не стоит.

«Я пас, ребят. Без меня», - бегло пишу я, и закрываю рабочий чат.