Эпитафия Эдэль

Судьба. XXVI

8 эгригорхаса. Пятница.

Солнечные лучи уже во всю заливали комнату, когда Шама нехотя разомкнула веки. Она всё ещё чувствовала себя дурно. Голова гудела, и не малый вклад в это вносил ноющий правый глаз. Впрочем, боль не была тем единственным, что занимало все мысли девушки. Во рту у неё было сухо и, казалось, присутствовало некое неприятное ощущение спирта. Голода Шама уже не чувствовала, но не могла не думать о том, что нужно пересилить себя и подняться с кровати хотя бы раде завтрака.

Остальные девочки тоже уже проснулись, при чём на порядок раньше. Так например Викторика уже во всю повторяла параграф по истории, а Ханни уговорила Аву заплести хвостики. Девушка в ответ активно сопротивлялась, говоря, что не намерена ходить как первоклашка. Но спустя несколько минут неустанных убеждений, что так будет лучше, Ава сдалась и позволила блондинке заплести себе волосы. Ханни с нескрываемым удовольствием и особой осторожностью причесала рыжие локоны девушки и начала собирать их в высокие хвостики, такие, с какими обычно ходила знакомая ей Ава.

Саломея, сидевшая напротив и слушавшая, как Викторика пересказывает ей содержание параграфа, изредка поправлявшая её, с улыбкой наблюдала за этой весьма забавной картиной. Эта, другая Ава, была ей очень интересна и в какой-то мере даже больше симпатична. У этой девушки явно был характер и своё мнение. Сама она наотрез отказалась заплетать волосы, но факт того, что это делала Ханни, судя по тому с каким недовольным видом сидела Ава, ещё не означал, что эти хвостики продержаться долго.

Когда прическа была готова, Ава повернулась к Ханни. Блондина долго оценивающе смотрела на девушку. И ведь правда, что-то в этом рыжике было не то. Лицо девушки было куда более серьезным, даже несколько мрачным. И пара хвостиков смотрелись на ней как нечто инородное, выбивающееся из образа и даже мерзкое!

— Да, ты была права, их лучше снять. — с самым невозмутимым видом и тоном произнесла Ханни.

Ава вновь отвернулась. Выражение её лица не изменилось, но то в каком положении теперь оказалась её голова, слегка откинутая назад, с несколько вздёрнутым к верху носиком, прямо так и кричало: «а я что тебе говорила!». Ханни поспешно, но всё так же аккуратно сняла резинки с волос девушки и повторно причесала рыжие локоны.

Примерно в это же время из своей комнаты выползла Шама. После её появления в прихожей сразу стало тихо. Замолчала даже Викторика, уставившись на Шаму круглыми ни то от ужаса, ни то от удивления глазами. Из-за того что вчера девушка легла спать с мокрыми волосами, причёска её, сейчас выглядела как воронье гнездо, а из-за нехватки маны и голода, сама Шама была бледна как смерть, лишь вокруг глаз и у кончиков пальцев её кожа имела лёгкий глубоко-красный, почти чёрный оттенок.