Эпитафия Эдэль

Исцеление. XIII

Время медленно близилось к ужину. Погода начинала портиться — на небе быстро собирались тяжёлые тучи, превращая алый закат в грязно-серое месиво. Благо члены ордена Света успели закончить первый этап установки печати до того, как на землю упали бы первые капли дождя. Магия Шамы окончательно растаяла, позволяя природе взять своё.

Отвратительная погода очень быстро вгоняла в тоску, а тут надо отметить, что работа над защитным заклинанием тоже отнимала много сил, а потому, когда у Милисы наконец появилось свободное время, которое молодая женщина хотела провести с леди Айнжел и Акеаном, ибо было что обсудить, она вдруг осознала, что это последнее чем ей хочется заниматься. Девушка чувствовала себя полностью выжатой, от чего, ещё совсем недавно зажившая рана в груди вновь начала ныть. И если усталость Милиса ещё могла прятать, то боль — нет. Она меняла её лицо, придавая ему нездоровый фарфорово-белый оттенок, мутнила глаза, окрашивая их в сероватый цвет. Ровно так же усталость Милиса ещё могла стерпеть, а вот боль — она сводила её сума. Впрочем, когда на пороге отведенной ей комнаты появились девочки, Милиса чувствовала себя более менее неплохо, благо лекарства имеющиеся у доктора Сапфира действуют достаточно быстро и эффективно.

— Шамара не с вами? — со спокойным любопытством поинтересовалась Милиса, приглашая гостей присесть за небольшой кофейный столик и при этом внимательно, но осторожно, разглядывая незнакомую ей девочку.

— Прошу, давайте не будем об этом. — ясно давая понять, что произошло что-то плохое, и они не намерены это обсуждать, произнесла Саломея, Милиса в ответ легонько кивнула. — И, пока мы здесь одни, я бы хотел обсудить с вам одну весьма интересную тему. — с этими словами Саломея указала рукой на сидящую рядом и дрожащую от страха Викторику.

Да, девочка не знала, что именно сделало существо живущее в ней, но отчётливо понимала, оно помогло Мари, и последняя сполна воспользовалась этим, ибо не просто так Милиса не смогла помочь им в её поимке, и девочкам пришлось делать всё самим. Это было первым, что пугало Викторику, что же до второго — Викторика знала — миледи такой же ангел, но её айву она совершенно не чувствовала. Невозможность оценить силу сидящего пред ней человека в купе с тем, что она возможно успела перейти ему дорогу не в том месте, рождало в девочке самый сильный и стойкий страх. Впрочем, он исчез, погружая сознание Викторики в прекрасное небытие, как только Саломея указала на неё. В этот момент волосы Викторики побелели, а глаза приобрели серый цвет и тонкий вертикальный зрачок. Секунду она сидела тихо, будто соображая, что происходит, и где она, а после, вздрогнув от страха, буквально вцепилась в Саломею, совершенно не скрывая того ужаса, что испытывала к сидящей напротив девушке. По Милисе тоже было видно, она не больно рада видеть существо, что пряталось под личиной Викторики, но лицо её в большей степени выражало замешательство, нежели другие негативные чувства. Айва этого существа пахла примерно так же как и айва заклятого врага, более того, почти идентично, но тот небольшой процент, что был Милисе неизвестен, не позволял ей с уверенностью сказать, что пред ней находится именно Богиня.