Миллион разбитых роз

Глава 16.

Сразу же после того, как разъярённый Джухён выбежал на улицу, Лалиса незамедлительно побежала вслед за ним, совершенно наплевав на то, что она выбежала босиком и без верхней одежды, когда улице не самая тёплая погода. Но сейчас это мало её волнует. Удивительно, но сейчас её даже не волнует то, где сейчас находится Чонгук и как далеко. Её волновал сейчас он.       
— Джухён, постой! — крикнула она парню, смотря на его удаляющуюся спину. Услышав до боли знакомый голос, он остановился, начиная переводить дыхание, как можно сильнее вдыхая чистый лесной воздух. — Что с тобой? — отдышавшись после короткого бега, спросила она, в непонимании наблюдая за тем, как брюнет облокотился об дерево, тяжело дыша, а на глазах виднеются проступающие слёзы.

      Он не может. Он окончательно понял, что никогда не может это забыть и тем более не переживать это всё заново и заново. Его болезненные воспоминания, как сохранённая запись, всё чаще и чаще проигрывается, напоминая о своём существовании и снова оставляя за собой следы, которые долго не стираются. Которые никогда не стираются. Которые въелись в подсознание.       
— Всё нормально, — лишь вымолвил парень спустя минуту долгой тишины, делая глубокие вдохи и выдохи.      
 — Не ври мне, — сказала Манобан, прекрасно понимая, что просто так он бы не разозлился и не выбежал бы на улицу. — Я прекрасно вижу, что с тобой что-то не так.       
А ведь она права. С ним правда что-то не так. А всё это началось примерно с того момента, когда ушла его мать. Возможно, тогда бы он не стал насиловать проституток, чтобы доказать самому себе, что такие женщины не имеют права быть в нашем мире. Не имеют права быть в чьей-либо семье.       
Услышав эти слова, Джухёну совершенно было плевать, что она подумает о нём, но ему сейчас это просто необходимо. Потому он резко подошёл к ней и, раскрыв свои руки, крепко обнял её, как можно сильнее прижимая девушку к своей груди, утыкаясь носом в её распущенные волосы. Девушка не сразу смогла понять, что случилось, потому как всё это произошло слишком быстро и неожиданно, что она аж округлила свои и без того большие глаза.       Сердце неожиданно ускорило свой ритм, отбивая свои удары всё чаще и чаще, что создавало ощущение, что скоро и оно вот-вот выпрыгнет из грудной клетки. В горле сразу пересохло, оставляя неприятное ощущение во рту, будто целый день она даже капли в рот воды не брала. По телу пронёсся табун мурашек, которые взбудоражили её тело. И только лишь она знала, что мурашки были вовсе не от холодного ветра на улице, который окутал её с ног до головы. Она прекрасно знала, что это, но, видимо, не до конца хотела осознавать. Недолго думая, девушка решила обнять его в ответ, всё ещё не до конца осознавая, что он реально её обнял.       
— Не обращай внимание на моё поведение. Просто, когда я вспоминаю не самое лучшее событие в моей жизни, мне просто хочется обнять какого-нибудь, чтобы чувствовать, что я не один, — проговорил парень, вдыхая уже родной для него запах духов, которыми девушка пользовалась регулярно и которыми вечно пахла только она. Запах её волос и запах её духов заставляли просто очутиться в каком-то другом мире сразу же, как только закроешь глаза. Потому что, как считал парень, этот запах только её. И пользуется им только она.       — Я тебя понимаю, — промолвила Лиса, ободряюще гладя спину своего друга. — Но ты не переживай, всё будет хорошо, и ты не будешь один, вот увидишь.    
   Эти слова как нож прямо в сердце. Она настолько добрая, что прямо сейчас она пытается ободрить и успокоить того, кто сломал ей всю жизнь и из-за которого она не может спать по ночам. От этой мысли неприятный ком в горле брюнета встал поперек, не давая ему возможности нормально вдохнуть. Потому что такие мысли его душат. Мысль о том, что он сделал с ней, и что она стала такой по его вине, не дают ему какого-либо покоя. Он постоянно думает об этом, и от этого с каждым днём становится лишь труднее. «Правильно ли я поступаю по отношению к ней? Может быть, слова отца всё-таки правда?» — мысль, которая сразу же поселилась в голове Чона и которая улетучилась так же быстро, как и пришла, потому как Чон Чонгук никогда не признает того, что его отец окажется прав. Никогда.    
   «Я всё сделаю для того, чтобы ты снова улыбнулась. Вот увидишь! Я заварил всю эту кашу, мне её и расхлебывать».       
— Ну что, пошли? — с лёгкой улыбкой на лице спросил парень, схватив девушку за руку, и, не дождавшись её ответа, потянул за собой, направляясь обратно в дом Розэ, которая всё это время стояла возле открытой двери и ухмылялась тому, каким может быть двуличным Чон Чонгук, как она считала.       — Ну что, освежились? Я могу продолжать? — всё с той же стервозностью поинтересовалась брюнетка, присев обратно на диван вместе с голубками, делая маленькие глотки уже остывшего кофе.    
   На её вопросы парень с девушкой лишь смущённо переглянулись, сразу же отведя друг от друга взгляды.      
 — Отлично, — сказала она, скрестив ноги и положив уже пустую чашку на журнальный столик, после чего продолжила: 
— Чон Чонгук — мальчик обиженный жизнью. По крайней мере, он так считал, потому как почти всю жизнь рос без ласки и какого-либо внимания. Мать ушла, совсем позабыв о его существовании, а отцу и дела не было до него, потому как целиком и полностью он был предан своей работе. И вырос он со злобой на душе. Чувствовал себя брошенным и никому не нужным, — сделав театральную паузу и заметив полную тишину в доме, она продолжила: 
— А после того, что он узнал, кто его мать на самом деле, он вообще потерял границы разумного. Принимал наркотики, днём и ночью напролёт употреблял алкоголь в больших количествах вместе со своими дружками, перекурил всё возможное и невозможное, а самое главное, ловил и насиловал проституток. И всё это было для того, чтобы заглушить свою внутреннюю боль и чтобы доказать всем, что распущенным девушкам нет места в этом мире. Потому что он считал, что они портят этот мир.       Она была права. Абсолютно права. Как будто сейчас не Розэ сидела рассказывала всю историю про Чонгука, а его душа. Потому что всё, что она говорила, было правдой чистой воды, которая хранилась глубоко в его душе, где никто не мог этого увидеть, кроме него самого. И на самом деле, он не понимал этого до сегодняшнего дня. Он знал, что делал плохо. Но понял это только сейчас. Понял, что не проституток не должно быть в этом мире, а таких, как он. Аморальных уродов.     
  — А что самое интересное, после того, как он их насиловал, он давал им деньги, причём в больших количествах. Зачем он это делал, я даже представить не могу. И, кажется, кроме него, этого никто и не знает.      
 Факт в том, что он тоже не знает. Чонгук уже сам запутался. Он ничего не понимает. Он не понимает себя. Не понимает, зачем он всё это делает. Кому пытался доказать. Возможно, он просто осознал всё, что делал, и всё, что уже сделал, но проблема в том, что слишком поздно. Может быть, если бы он осознал это раньше, всё было бы совсем иначе…       
— Но моя сестра не проститутка, зачем он тогда изнасиловали её? — выслушав весь рассказ Розэ о Чонгуке, задала вопрос Лалиса, чувствуя, как эмоции берут вверх. И это не из-за того, что история жизни Чонгука показалась ей грустной. Совершенно нет. Она просто не понимает, в чём была причина и зачем он это сделал. Возможно, если бы она рассказывала о другом человеке, с тяжёлой судьбой, может быть, тогда бы ей было жалко его. Но нет. Чонгуку же не было жалко, когда насиловал её сестру, тогда почему Лисе должно быть жалко?