<...> Оглушающие и затуманивающие стрелки часов, только что соединившиеся воедино, торжественно сообщают, что солнце уже в зените, а это значит, что прошло целых два часа моего персонального ада.
Пробило ровно двенадцать часов. Солнце сегодня какое-то невероятно беспощадное, по-летнему яркое, освещающее своей энергией и светом всё вокруг. Однако тело моё парадоксально то бросает в дрожь, знобит и потряхивает, то непривычно обдаёт жаром, вызывая сухость во рту, словно из меня потихоньку, но беспрестанно выкачивают жизнь, окуная в эту неподдельно пугающую реальность.
Сердце, разрываясь на миллионы частичек, множество атомов, сделало очередной кульбит, грозясь проломить грудную клетку. Дыхание настолько спёрто, что сделать каждый последующий вдох кажется непосильной ношей. В ушах стоит бесконечный гул. Вереницей проносятся мысли в моей беспокойной голове, сводя с ума от отравляющего ядом кровь страха с каждой секундой.
Вакуум.
Ничего не вижу. Слышу лишь гул, проносящийся из разных концов судебного зала, невыносимо громкий гам, отдающий глухой болью по вискам и затылку невидимой кувалдой моего палача. Я абсолютно не осознаю происходящего, пытаясь переварить то, что сейчас услышала.
Нет. Нет! Нет, нет и ещё раз нет! Этого просто не может быть! Ведь не может? Как? За что? Только ни он! Бред! Чушь собачья! В какой из реальностей я сейчас нахожусь, что этот ад происходит именно со мной. Ведь это ни я! Неужели они мне не верят? Никто не верит!
Это же мой любимый муж! Единственный! Я же не зверь, живущий инстинктами. Я живая! Я человек! Чем я так провинилась? Ведь я люблю его больше жизни. А он меня. Я бы не стала. Никогда и ни за что!
— Это ни я! — еле слышно, почти безмолвно произношу словно выжженную на дереве мантру онемевшими губами, не поддающимися мне никоим образом. — Ни я! Я не убивала! Это ни я. За что?
Мой мозг категорически отказывается верить, что этого человека уже нет с нами, что его так беспощадно убили, забрав, вырвав без спроса чужую жизнь безвозвратно. И это навсегда... Схожу с ума...
Что же происходит? То ли реальность, то ли мой бесконечным потоком повторяющийся один и тот же сон, о котором я мечтаю забыть, вырвав с остервенением эту часть мозга, чтобы хоть на мгновение затушить то отчаяние, что гложет и сжирает меня заживо. Один и тот же проклятущий сон, где я ищу этого человека, кричу, распространяя по всему дому эхо своего охрипшего голоса, а в ответ лишь холодное, молчаливое, слегка отстранённое завывание ветра. И он не торопится отзываться на звуки моего голоса. Не спешит ко мне.
Судорожная леденящая дрожь мощным рывком пробирает всё тело, охваченное жаром, в ожидании вынесения моего приговора. Вот она моя неоправданная вендетта, подаренная кем-то в качестве презента в лице убитого человека. Нынешняя неизвестность после долгих, томительных судов вызывает лишь глубокое отвращение от чего-то нового, в скором времени приближающегося будущего, которое наступит здесь и сейчас, либо не наступит вовсе.
И тут я слышу удар молотом, отрезвляющий моё внутреннее сознание, чтобы услышать то, что убило меня в эту секунду, в этот самый день раз и навсегда. То, что с данной минуты навсегда останется со мной, успев, скоротечно прожечь в душе неистовую дыру, намертво припечатав мою душу к чему-то скользкому, мрачному и мерзкому, только для того, чтобы после разорвать намертво. Беспощадно. Заживо.
— Суд просит подсудимую встать.
— Я судья Сан-Франциско штата Калифорнии, США, властью данною мне, приговариваю подсудимую, Тереза Кэтрин Браун, обвиняемую в преднамеренном убийстве второй степени тяжести гражданина Америки <...>, виновной по всем пунктам. Эмили Кэтрин Браун, вы приговариваетесь к пятнадцати годам лишения свободы...
ВЫ ЧИТАЕТЕ
ОТРАЖЕНИЕ
Gizem / GerilimОн и она - инь и янь. Она и он - отражение друг друга. Он и она - полные противоположности из разных социальных слоёв. Она и он - безмерно любящие друг друга люди, не знающие границы этому беспощадному чувству как... Любовь. Но не смотря ни на что и...