О СМЕРТИ.

1. Два изумления

Есть две мысли, которые приводят меня в наибольшее изумление:

1. Я знаю, что меня не будет. Как можно знать, что тебя не будет? Вот он я, который знает - и знает о том, что его, знающего, когда-нибудь вообще не будет.

Сознание собственной смерти не может до конца войти в ум живущего. Это уже разорванное сознание, которое где-то на полпути теряет себя, падает в обморок, не может вынести этой дуговой растяжки между "я мыслю, следовательно, существую" и "я мыслю, что я не существую".

2. Я не знаю, кем я был до моего рождения. Кто я, откуда? У Набокова в начале его воспоминаний: "Колыбелька висит над бездною". Я застаю себя уже готовым, я не создал себя, хотя, уже получив себя, какой есмь, далее могу распоряжаться собой. Эта свободная воля человека вступает в противоречие с фактом, что он себя не создал, а получил себя неведомо от кого и откуда. Как бы очнулся от обморока. Знание о зачатии, генетике и т.д. мало что меняет, потому что не объясняет меня единственного, такого, каков я есмь. Как я могу быть собой, не зная при этом, кто, собственно, я такой. Ромбовидные узоры на коже моей руки, в сущности, так же чужды мне, напечатаны в какой-то нездешней типографии, как и узоры на теле змеи или бабочки. Я могу их ласкать, гладить, относиться к ним с нежностью, но при этом они не мои, просто я к ним привык, как к рисунку обоев в своей комнате.

Вообще "я" порою представляется иллюзией, правильнее говорить "мне". Мне холодно, горячо... Мне живется, умирается... Мы получаем себя в дар себе, и потому дательный падеж, во всяком случае в разговорах о начале и конце жизни, уместнее именительного. Я - тот, кому (дано, предоставлено, суждено). Поэтому и в разговоре о последних вещах русское "у меня есть" представляется мне более точным, чем английское "я имею". Ведь и смерть - это "меня нет", а не "я не имею".

Наверно, эти два изумления взаимосвязаны. Именно потому, что ты не знаешь, кто ты есть, ты знаешь и то, что тебя не будет. Это незнание своего бытия в начале и знание своего небытия в конце - предполагают друг друга. Наше бытие больше нашего знания, начинается раньше, чем мы знаем себя. Но и наше знание о себе больше нашего бытия, продолжается за его предел. Если бы знание и бытие были равны друг другу, мы бы знали, откуда мы, и не знали бы, что нас не будет.

Наверно, возможен и такой тип существования, обратный нынешнему. Может быть, в тамошней жизни мы будем знать, откуда мы (отсюда) и не будем знать куда (потому что уже там).