О СМЕРТИ.

8. Много жизней.

Смысл жизни в том, чтобы прожить как можно больше жизней. Сначала - в этом теле, а потом, если есть иная жизнь, то и в других телах.

При этом возникает ряд сложностей. Очевидно, больше всего жизней живет тот, кто успевает, хотя бы в воображении, побывать разными людьми, сменить много ролей, масок. Так бывает у художника, писателя, актера, мыслителя, человека, способного жить за других, воображать или мыслить себя другим. Но каждая из таких вторичных жизней все-таки немного тусклее, иллюзорнее первой, единственной. Человек может круто повернуть свою жизнь, начать все сначала, переехать в другую страну, поменять профессию, семью, круг друзей и, соответственно, умножить количество своих жизней. Но возникает вопрос, на каком числе начинается саморазрушение жизни, многократно сложенной пополам, и еще раз пополам, до четвертушек, осьмушек, так что бумага начинает ветшать и рваться на сгибах. Где предел самосохранения в самоумножении, с чего начинается необратимый износ?

У голограммы, трехмерного изображения объекта, есть интересная особенность. Если пластинку, на которой записана голограмма, разделить на части, то каждая из них воспроизводит целостный вид объекта, т.е. сохраняет свойства всей голограммы. Но изображение получается несколько стертого, ухудшенного качества. И так, деля последовательно части голограммы на все более дробные части, мы воспроизводим голограмму в целом, но теряем четкость оригинала; иными словами, количественное умножение, при сохранении объема, ведет к вырождению качества.

Не так ли происходит и с умножением жизней внутри жизни: каждая из них чуточку "как бы" жизнь, а следующая уже "как бы как бы"; и так, в порядке возрастающего количества оттисков, теряется резкость изображения, первичность опыта. Вероятно, лучше всего выполняет смысл жизни тот, кто живет как можно больше жизней, но при этом ни одна не прерывает и не заменяет другой, а они разворачиваются как бы в разных планах, не теряя интенсивности, а напротив, даже возрастая благодаря взаимодействию разных планов: действительного, воображаемого, телесного, духовного... Писатель, проживающий много жизней в своем воображении, в своих героях и вместе с тем ведущий свою собственную, последовательную, неразорванную жизнь, ближе к полюсу интенсивности, чем человек, постоянно начинающий свою реальную жизнь сначала, не доводящий ни одного черновика до беловика.

Есть еще и та сложность, что многократное проживание этой жизни может сильно уменьшить шансы на вхождение в жизнь иную. Можно здесь так лихо поджечь свою жизнь со всех концов, такой устроить праздничный фейерверк, что ничего, кроме пепла, не останется. Поэтому приходится жертвовать частью разных жизней, чтобы сохранить возможность для жизни совсем иной. Приходится рассчитывать свое движение по жизни как марафон без финишной черты - бег в потенциальную бесконечность. Для этого нужно бежать как можно быстрее, но не слишком быстро, чтобы сохранять силы и дыхание для долгого бега по пересеченной местности. Пересеченной рвами и ущельями. Болезнями и смертью.