Мороз по коже

Часть 11

Дорогая Джинни!

У нас всё хорошо. Я прохожу курсы аврора, Рон помогает Джорджу в магазине, мистер и миссис Уизли занимаются домашними хлопотами и с нетерпением ждут, когда ты и Гермиона приедете в Нору. Все скучают по вам. Пишу это письмо с ноющим чувством и понимаю, что не сказал тебе очень многое.

После вашего отъезда ко мне подошёл Рон и сказал, что я полный идиот. Я тоже так думаю. Ведь нормальный парень не стал бы отталкивать и скрывать свои чувства от девушки, которая ему не безразлична? Нет. Ты, Джинни, всегда была сильной в моих глазах, и я считал, если полностью абстрагируюсь от того, что между нами происходит, то ты сможешь переключиться на кого-то другого. До войны я не хотел подвергать тебя опасности. После войны... я не хотел подвергать опасности нас. Потому что думал, будто бы смогу всё испортить. Я боялся, как чёртов дурак. И мне за это стыдно, Джин.

Даже тысяча извинений за моё поведение не помогут тебе простить меня за всё то игнорирование, коим я тебя окружал последние месяцы. Пускай это письмо не такое длинное, как ты любишь отправлять Рону или своей маме, но оно с одной явной мыслью: ты дорога мне, Джинни Уизли.

Гарри Дж. Поттер.

Джинни перечитывает несколько раз, глазами цепляясь за некоторые фразы. Кончик её носа заметно порозовел, а длинные рыжие волосы она наматывала на палец, пока сидела в Астрономической Башне и читала письмо, пришедшее сегодня утром от Гарри.

Девушка чувствовала подступающий ком трепета внутри себя, потому что он никогда не говорил таких слов. Пускай это простые чёрные буквы на ветхом пергаменте, но Джинни Уизли ощутила весь спектр эмоций, переполняющих живот бабочек и покалывание на кончиках пальцев. Гарри и правда никогда не говорил подобные слова. Она вовсе не обижалась на него за то игнорирование, пыталась понимать и поддерживать. Пускай и морально. Пускай они и отдалялись друг от друга с каждым днём, но Джинни всегда знала, что Гарри останется в её сердце напоминанием о том, что любовь всё же есть.

Дул прохладный ветер, и она неуклюже поёжилась, пальцами вычерчивая что-то на письме. Поднесла пергамент к носу, сильнее затягиваясь запахом чернил и душистого мыла, которым часто пах Гарри. На губах заиграла улыбка.

С окончанием войны она правда была для всех ориентиром стойкости и выдержки. Даже миссис Уизли пыталась равняться на собственную дочь и не падать духом. Пока все в Норе передвигались словно призраки, руками или ногами задевая наставленные предметы, обедали и ужинали по отдельности, а обычных посиделок на кухне за кружкой тёплого чая и рассказов вовсе не было, Джинни была источником света. Казалось, что для неё не существовала война, и что все потери прошли мимо неё. Поддавшись слабости лишь один раз, Джиневра больше не имела права плакать. Потому что приказала самой себе, что слабость — не выход. Что нужно держаться и быть сильной хотя бы для остальных, потому что её тянул балласт в виде лиц окружающих. И Джинни не знала, как им помочь. Могла подойти к Джорджу, сесть рядом с ним на небольшой диванчик и погладить по спине, пока он что-то быстро выписывал в свой блокнот. И Джордж чувствовал эту поддержку. Так же, как и Рон, мама с папой, Гермиона и... Гарри. С ним было сложнее, ведь Поттер первые несколько дней никого не подпускал близко к себе. Сидел, закрывшись в одной из комнат, лишь поздно вечером спускался на кухню, забирал что-то из еды и уходил обратно. Джинни не трогала его, но переживания не отпускали девушку.