Родной отец (Закончен)

2 часть

      Северус шел по ступенькам к Альубсу. Как ни странно, настроение у зельедела было хорошее и дружелюбное. Проходя коридоры Хогвартса, он вслушивался в тишину, которой нет места, когда ученики в школе. Когда Снейп подошел к Горгулье, он попытался вспомнить пароль: — Сливочные пряники, — вспомнил Северус и горгулья зашевелилась, пропуская зельедела внутрь и предлагая взойти в нее.       Окинув взглядом старую деревянную дверь, он громко постучал. Ответа не последовало. Он постучал сильнее и чуть не приоткрыл рот от удивления, когда на пороге появился Дамблдор с кривой усмешкой. Взлохмаченный и с каким-то похожим на торт кулинарным изделием старик. Северус не ожидал, что его так встретят. Удивление тут же исчезло, но настроение почему-то только улучшилось. Уж сильно домашним выглядел директор, да и ванилью приятно пахло. Поэтому лишь сказал с еле заметной улыбкой:

— Альбус, только не говори что ЭТО и есть важная причина вызвать меня.       ЭТО было больше похоже на подгорелый пирог, но, тем не менее, пахло очень вкусно. Директор, похоже, пытался его спасти от этого ужасного состояния. Была срезана ножом подгоревшая часть пирога, но от этого он лучше не стал. Поэтому Альбус зачерпнул в чаше, стоящей на столе, жидкость темно-коричневого цвета — как понял Северус, это был только что приготовленный шоколад. И вылил его на торт. Растекшийся шоколад придал ему более аппетитный вид, но настороженность Северуса ещё больше подогрелась. С чего это вдруг ему директор торты выпекает? — Проходи, мой мальчик, садись за стол, — директор поставил торт посередине и принес поднос с конфетами, а также левитировал второй, с лимонными дольками. — Северус, тебе чай с мятой или с чабрецом? — Дамблдор поднял чайник, налил себе чая и застыл с другой чашкой, которая предназначалась Снейпу. — Хорошо, мне с мятой. Только скажите мне, директор, что вам от меня нужно? Не поверю, что вы просто так пригласили меня чаем и тортиком угощать и, что более удивительно, сами его приготовили. В чем подвох, Альбус? — Северус приподнял бровь и очень странно покосился на торт. — Северус, не смотри ты так на бедное кулинарное изделие, оно без яда. Да и кто мне будет делать яд, если не ты? — Дамблдор отрезал кусочек торта и, положив на тарелку, поднес к Снейпу. — Угощайся, мой мальчик. Он должен быть вкусным. Жаль только, что крендельки с маком не вышли у меня.       К удивлению директора, Снейп охотно взял тарелку и с большим интересом начал пробовать торт. Дамблдор некоторое время потратил на то, чтобы посмотреть, все ли с Северусом в порядке. С каких это пор Снейп так любит сладости? Где настороженность «летучей мыши»? Директор же любил сладости не меньше маленького ребенка. Поэтому после попытки узнать причину такого доверия, но, не имея в этом никакого успеха, погрузился в свою тарелочку. Погрузился, спросите вы? Да, погрузился. После съеденного кусочка торта Альбус выпачкался, но, заметив взгляд Северуса, который еле сдерживал смех, вытерся салфеткой и искренне улыбнулся. — Так, вы меня накормили и напоили чаем. Теперь, как я понимаю, пойдет речь о настоящей причине вызова, так ли это, директор? — Снейп изогнул бровь, это не был злой взгляд, скорее, просто привычка.       Но не заметить того, что Дамблдор стал серьезнее, было невозможно. Мужчина встал с кресла, в котором сидел, и принес Северусу дневник Лили, лежавший до этого на профессорском столе. Директор заранее положил записку в конце книги, так сказать, на закуску. В этом дневнике, кроме записей, были очень красивые колдографии, где Лили обнимала Гарри и много других. На одной из них был и Северус в свои школьные годы. — Вот, мой мальчик, — протянув это Снейпу, директор томно вздохнул. — Зачем это мне? — взгляд Северуса скользнул на имя человека, которому принадлежал дневник. И он забылся, крепко сжимая его. Затем, расслабив хватку, переспросил: — Зачем ты отдал его мне, Альбус? — Прочти его…       Северус открыл дневник, рассматривая фото и вчитываясь в её ровный почерк. Нашел свою фотографию и удивился. Он начал улыбаться, прочитывая все больше и больше, хмурился только тогда, когда попадалось что-то про Джеймса. И вот наконец он нашел записку, рядом с ней лежала колдография счастливой Лили с Гарри на руках, они улыбались. Гарри ещё такой маленький, а Лили… Лили ещё жива. И вот записка — он перечитывал её снова и снова. Наверно, надеясь, что буквы сменятся на другие. Затем, отложив записку и запуская пальцы в волосы, прикрыл глаза. Дамблдор положил руку ему на плечо и тихо, не скрывая радости, произнес: — Поздравляю с сыном, Северус. — Не могу поверить, а Пот... Гарри знает? — запнувшись, спросил Снейп. — Нет, не знает. Я надеюсь, ты сам ему скажешь. Думаю, ему будет лучше услышать это от тебя, чем от кого-то другого. — Но я не смогу. Гарри… Он ненавидит меня. — Гарри уже взрослый мальчик, ему пятнадцать лет. Он победил Того, кого-нельзя-называть. Я думаю, он будет ошеломлен, но он будет рад. Может, спустя некоторое время... но рад. По крайней мере, я надеюсь на это. — Я ему скажу после каникул, — вздохнул Северус после недолгой паузы. — Делай, как знаешь, только будь с ним помягче и возьми записку, а то он может не поверить. — Возьму. Альбус, можно я возьму колдографию Гарри и Лили? — Бери, мой мальчик, бери, — директор улыбнулся.       Северус вышел из своего кабинета, перед глазами была пелена. «Я... я... отец Гарри. Сколько всего дурного я наговорил ему про Джеймса! Не могу, не могу поверить. Я ему не нужен, он ненавидит меня, но он должен знать. Я присмотрю за ним после каникул, сначала постараюсь сам привыкнуть к этому, а уж потом скажу ему». «Гарри — мой сын…»