Moonlight Sonata // Лунная соната

6

Гречкин спускается из своего кабинета только после того, как из гостиной с запылëным фортепиано раздаëтся приятная милодия.
Знакомая до дрожи в руках.
Мама.Первое что вспоминает Кирилл. Мама всегда играла "Лунную сонату"перед сном и обожала смотреть в окно. До сих пор Гречкин запрещал трогать фортепиано, передвигать или играть на нем. Но Лëша не знал. А ещë более странное, Лëша любил эту компазицию. От чего-то она всегда была в голове и это первое, что Макаров вызубрил наизусть. "Лунная соната" в жизни Алексея была первым произведением, которое он сыграл ещë будучи десятилетним, а в душе Гречкина первым приходило на ум только этот кусочек искусства.
Хоть в чем-то они нашли сходство.
От чего-то Кириллу не пришло ничего лучше в голову, как подойти со спины к Макарову и запустив длинные пальцы в волосы, начать массировать светлую макушку, которая переливалась под холодным лунным светом.
Лëша лишь повернул голову на раздражителя и посмотрел в глаза полные непонимания и грусти.
Резко звук обрывается. У Кирилла в ушах  тишина и только лëгкое стрекотание кузнечиков во дворе не даëт поверить в то, что он оглох.. Совсем как Бетховен.

-Что случилось?!- Лëша развернулся туловищем к Гречкину, который прожигал в Макарове дыру тем холодным взглядом.
Кирилл даже не собирался вытаскивать руки из мягких волос своего предмета воздыхания.
-Ничего, просто на то, чтобы играть на этом фортепиано, был запрет.- с оттенком напыщенной милоты, Гречкин пытался успакоиться. Сейчас он либо будет в гневе, либо просто расплачеться. Те воспоминания были успешно разблокированны, но вместе с любовью и грустью мешался тот гнев на отца. Не зря из-за него и застрелили маму. Долбаный бизнес.
Гречкин готов был материться, орать, ругать Макарова как это было со служанками, горничными, дворниками, гостями и т.п. , но не с Лëшей. Гречкин готов был держаться только из-за этого мальчугана, который уже торопился извиниться, выбежать из комнаты, а желательнее из дома, а ещë лучше из города. Но этого не нужно было. Кирилл только присел рядом, и обнял Лëшу.
Что это было? Да чëрт его знает!
Макаров в тот момент чуть воздухом не подавился. И только севший, охрипший и такой родной голос около его шеи молил о том, чтобы он продолжал.
-Научи меня, умоляю.- Лëша в тот момент почувствовал тëплую каплю на своей фудболке. Понял что это были слезы и попытался обнять крепче, на сколько это позволяла банкетка и сломанная нога.
Лëша ещë накогда не слышал такого истошного вопля отчаяния, и в принцепе не слышал такого от Кирилла, но всë встало на свои места.
-Прости.- глухо прозвучало от мажора, когда он резко отцепился от Макарова и поднявшись, уже хотел ускользнуть в свой кабинет и нахлестаться виски из бара, но его остановили.
- Я могу научить.- и на лице застывает улыбка. Макаров будто и вовсе никогда не плачет, вовсе никогда не унывает. В глазах те самые звëзды, в голове тот самый дурман и Кирилл пропал. Просто потерялся. Непонимание и недоверие в Кирилле подсказывало уйти и исчезнуть где-то на кожаном диване в углу кабинета, но Лëшина рука , вытянутая к нему, резко отключила какие-либо сомнения. Он понял.. Он доверился.
Руки Алексея приятно скользили по клавишам, а Гречкин готов был смотреть на это вечность. Сейчас они рядом, вместе, от того и грело где-то под рëбрами и жало где-то в районе лëгких.
Гречкин упорно пытался повторить, но что-то ему подсказывало что музыка-не его конëк. От чего Макаров только легко хихикал, ухмылялся, брал холодные руки Гречкина в свои тëплые, слегка удивляясь кровообмену и с новой силой увлекал бедного мажорчика в игру.
Было мило, спокойно, где-то в душе бабочки щекотали крыльями стенки, но Гречкина-младшая, в одной длинной, белой льняной рубашке и с розовым зайцем пришла "по зову сердца" на громкие звуки ошибок Гречкина в любимой компазиции. От чего-то Лиза тоже любила, когда еë брат играл заученное до дыр строение нот.
-А что тут происходит?- девочка, слегка шатаясь подошла к Лëше и обняв его, смотрела на Гречкина, который неизвестно от какого смущения перестал играть и уж было хотел вновь психануть и уйти, но Макаров остановил его, как только крышка фортепиано была захлопнута.
-Кирилл хотел научиться играть, я ему помогал.- доходчиво объяснил Лëша, поднимая к себе на колени Лизу и чмокая еë в лоб, резко отшатнулся.
-Что-то не так?- Гречкин заметил резкую перемену в настроении Макарова.
-Ты ветрянкой болел?- спрашивает Лëша у Кирилла, отодвигая запутавшиеся волосы Лизы за ухо и наблюдая красные прыщи, которые жудко зудили.
-Ну, да, вроде. Лиза?!- Гречкин слегка с сожалением посмотрел на Макарову, а Лëша впихнул Кириллу Лизу и на последок шепнул, чтобы тот вызвал врачей.
Лëша сам тем временем доковылял до кухни и начал делать чай.
В холодильнике из еды оставалось только пару соусов и половина лимона.
Не густо. Поэтому когда Лиза была перенесена в комнату, а семейный врач Гречкиных был уже в пути, Кирилл спустился к Макарову, приобнимая его за плечо, нервно заказывая доставку продуктов.
Через 2 часа, когда врач ушел, оставляя рекомендации по болезни, Макаров сидел на кровати Лизы, укрывая еë пледом, а Кирилл стоял в проходе, скрестив руки и жевал губу, раздирая еë до алых подтëков.

-Все хорошо?- выходя из комнаты, Лëша обратил на себя внимание.
-Да.. Наверное.- опуская глаза в пол, Гречкин хотел уйти, чтобы подумать над всем, что произошло за сегодняшний день.
-Тогда почему твои руки трясутся, а сам ты весь бледный?!- Алексей знал это состояние. Лëша знал что он боялся. Да, у Кирилла нет такой необходимости как показывать свои эмоции, однако его состояние показывало тело.
-Я.. Почему ты спрашиваешь?- Гречкин пытался быть грозным, но Макаров уже знает, каким Кирилл является на самом деле.
-Ну.. Мы вроде стали семьëй?! Почему я не могу спросить о том, что меня действительно волнует?- Лëша смотрел на Кирилла своими голубыми глазами, а Гречкин уже с головой в этом омуте.
Семьëй. Это слово как эхом путешествовало по телу, отбивая чечëтку где-то в сердце.
Кириллу нравилось.
-Можешь. Просто( Ты всë можешь. Забрать мою душу, вырезать сердце, выстрелить в ногу... Только прошу, повторяй по-чаще, что мы семья.) - слова комкались, в голове бардак, любовь к этому милому чуду возвышалась над всеми возможными мыслями. Да что там, Гречкин был готов каждую минуту смаковать именем этого мальчугана, который так резко ворвался в жизнь блондина.
Да как ты это делаешь?!- осталось не озвученным, прежде чем Макаров отбросил костыли и обнял Гречкина.
- Тебе больше не стоит бояться. - вжимаясь в грудь блондина, Лëша шепчет заветные слова где-то в ключицу.
-Хорошо.- отскакивает от стен по длинным коридорам и Кирилл спокоен впервые за несколько лет.
Да, им больше не стоит бояться.