Moonlight Sonata // Лунная соната

7

Кирилл был счастлив до того момента, пока не вернулся в свою спальню.
От чего то резкие воспоминания рванули в голову потоком ветра.
Стало больно, наверное обидно, злость затмевала глаза, но и опустошение дало о себе знать. Дверь в комнату была прикрыта, но запираться Гречкин решил не нужным. От чего-то стало больно. В комнате с резной мебелью стало пусто.Холодно.Безжизненно. Не хватало уюта. Кирилл корил себя за все те времена. А что бы ему помешало? А ничего. Прислуга в жизни не придëт на помощь, им бы только деньги. Отцу в общем то плевать.
Стало страшно. Неведомая паника. Гречкин было уже схватился за бутылку с виски и начал делать глоток за глотком.
А что ему помешает? Да ничего.
Алкоголь уже не брал избитый организм. Но каплю уверенности всë-таки вселил.
Олимпийка полетела в неизвестном направлении. Даже если не найдëт завтра, купит ещë одну. Мажор, вот вам и объяснительная. Получите и распишитесь.
Рубашка, не поддававшаяся экзекуции была порвана как при жаркой ночи, но такой не последовало.
Руки из мертвецки-холодных, кажется, вообще задубели.
Холодный свет луны, зеркало, не допитый виски.
Разглядывая своë отражение в зеркале, Кирилл видел всë, что сам с собой сотворил. Старые шрамы на ключице и плече, перекрытые татуировками. Шрамы на предплечьях, где-то на шее. Как мило. Будто его раздирали гиены. Больше 30% тела было исполасовано шрамами. Родители, первая любовь, первый алкоголь, первый косяк, первая ссора, первая авария, первое убийство. Всë запечетлено не только на бумаге, но и на теле. От каждого воспоминания, каждый шрам нервно начинал болеть.
Слëзы уже непроизвольно текли по лицу, шее. Капли скатывались на подтянутое тело. Гречкин даже боялся иногда загорать, чтобы не было видно всех его попыток селфхарма.
Некрасиво. Уродливо. Отвратительно.
Только после этих слов Гречкин почувствовал как осколки впиваются ему в костяшки на руках. Бутылка летит на пол, добавляя осколков. Алиса в зазеркалье наверное сейчас бы позавидовала, однако Кириллу сейчас вообще не до этого.
Руки в кровь, ноги согнулись попалам, руки нервно сжимают осколок и Гречкин останавливается в сантиметре, чтобы не перерезать себе глотку зеркальным осколком, который отбрасывал зайчики.
Руки дрожат, зубы стиснуты, осколок летит куда-то в сторону от незамысловатого движения. Кирилл сжимается, будто его бьют толпой. Больно, но не физически, а морально.

Комнату освещает лëгкий свет.
Лëша выбежал из своей комнаты ещë на услышанном грохоте разбившегося стекла.