К черту любовь! - 2.0 |Лиза Ира|

4 глава

Утром, проснувшись в абсолютно разбитом состоянии, я решила, что мне непременно нужно поговорить с Андрияненко и извиниться. Попробовать как-то объяснить свое поведение, сказать, что я просто психанула (ведь, по сути, так и было), и попробовать найти какой-то компромисс.
Я встала, заправила кровать и направилась в душ. По звукам поняла, что моя суровая начальница уже вылезла из объятий Морфея, и в данный момент что-то делает на кухне.
Умывшись, я, с видом несчастной и побитой собаки, тоже зашла на кухню. Андрияненко сидела за столом, пила кофе, сваренный в турке, и читала журнал. Да, за нашу совместную жизнь я выучила все ее немногочисленные ритуалы – и чтение какого-то жутко скучного, на мой взгляд, экономического журнала в субботнее утро за чашечкой кофе, было одним из них.
На столе, как и вчера, стояли цветы, как негласное напоминание о моем поведении.
— Доброе утро, — пропищала я, молясь о том, чтобы она не кинула в меня этот самый журнал. Или кофе. Или турку.
— Привет, — ее голос был абсолютно спокойным, нисколько не суровым и не угрожающим. Скорее, ровным. И, наверняка, если бы кто-то видел нас со стороны, никогда бы не подумал, что напряжение между нами можно было резать ножом. Но я-то знала, что именно скрывается за этой сдержанностью.
— А кофе еще есть? – кашлянув, тихо спросила я, в надежде, что разговоры о насущном хоть немного заставят ее смягчиться.
— В турке, — ответила Андрияненко, даже не поднимая на меня взгляд. Но, судя по движению ее зрачков, она читала одну и ту же строчку уже раз в двадцатый.
Я молча налила себе в кружку остатки кофе и села на стул рядом со своей ледяной королевой.
— Очень красивые цветы, — проговорила я, понимая, что что-то сказать мне все-таки придется. – Спасибо.
— Пожалуйста, — также безэмоционально ответила она и закрыла журнал. Потом встала и, поставив кружку в раковину, собралась выйти из кухни. Но я тут же оказалась рядом.
Мне было так плохо, я чувствовала себя невероятно гадко из-за всей этой ситуации, что готова была даже заплакать, лишь бы она перестала быть такой… холодной.
— Лиза, прости меня, пожалуйста, я такая дура, — почти прохныкала я, держа ее за руку. – Я психанула, просто… Я идиотка, — вздохнула я и посмотрела на нее снизу вверх в надежде, что она меня хотя бы выслушает.
Андрияненко молча смотрела мне в глаза, словно пытаясь найти в них ответ на вопрос, который вслух не произнесла.
— Где ты была? – наконец, спросила она.
— В баре, куда мы ходили с Машей и Оксанкой, — ответила я, искренне радуясь тому, что она начала со мной хотя бы разговаривать.
— С кем? – Андрияненко смотрела так пристально, что мне захотелось съежиться под этим взглядом.
— В смысле, с кем? – не поняла я. – Одна. Просидела там часа два, болтала по телефону с Оксанкой. Маша уехала на выставку в Питер, и ей было нечем заняться.
— Почему ты не брала трубку? Я звонила, — мне показалось, что Андрияненко даже как-то расслабилась. Неужели она думала, что я пошла с кем-то развлекаться?
— Потому что… Потому что я идиотка, — снова повторила я. – Не знаю, ты ушла, и я… Тоже решила показать характер, наверное, — пожала я плечами, продолжая смотреть на нее, как провинившаяся школьница.
— Ира, — вздохнула Андрияненко, покачав головой, — я не показывала характер, я ушла, чтобы никто из нас не наговорил лишнего. Ты уже была на взводе, а усугублять ситуацию мне не хотелось. Меня не было полчаса. А когда я вернулась – от тебя только чертова записка, а на звонки ты не отвечаешь.
— Прости меня, — снова прошептала я и придвинулась к ней ближе. – Пожалуйста.
Андрияненко еще смотрела на меня с минуту, прежде чем раскрыть объятия и обнять меня. Так, как обнимала только она. По-особенному.
Я выдохнула, прижимаясь к ней ближе, утыкаясь в шею.
— И не уходи больше ночевать в гостиную, — пробормотала я. – Я не могу без тебя спать.
— А ты не уходи больше из дома, — ответила она, целуя меня в висок.
— Хорошо, — улыбнулась я. – И… Еще кое-что…
Я решила, что должна это сказать. Андрияненко чуть отодвинулась, но обнимать меня не перестала.
— Прости, что… иногда лезу не в свое дело. Я люблю тебя, и порой мне кажется, что я готова раствориться в тебе без остатка. Поэтому и хочу знать о тебе все. Но если ты не хочешь чем-то делиться со мной – я пойму, обещаю, просто… не лги мне.
Андрияненко молчала пару минут, а потом тихо проговорила:
— Прости, что я сказала, что ты везде влезаешь. Просто… У меня очень сложные отношения с отцом, и я не люблю об этом говорить. Поэтому и соврала.
— Хорошо, значит, я не буду об этом спрашивать, — чуть улыбнулась я. – В любом случае, мне его жаль.
— Кого? – не поняла Андрияненко.
— Твоего отца. Если вы не общаетесь, значит, он не знает, какая замечательная у него дочь.
— Не думаю, что он того же мнения, — хмыкнула Андрияненко, отводя взгляд. – У нас много лет непримиримая латентная война.
— Неважно, какого он мнения. Я просто это знаю, — стояла на своем я.
Андрияненко вздохнула, после чего ослабила хватку и отодвинулась, усаживаясь на стул.
— Мы постоянно ругаемся. Он постоянно от меня что-то требует и критикует. И в какой-то момент мне это надоело. И мы почти перестали общаться. Он известный человек в своих кругах, бизнесмен, и яро мечтал, чтобы его дочь пошла по его стопам. Даже переписал на меня немалый пакет акций, чтобы приобщить к семейному бизнесу. Но я пошла по своей дороге. И он до сих пор не может мне этого простить. А уж тем более он не может простить моих «нездоровых увлечений», — хмыкнула она.
— Но, может, сейчас он пересмотрел свои взгляды? – осторожно проговорила я, стараясь не спугнуть Андрияненко, которая так или иначе, все равно стала говорить о своем отце.
— Я не верю в это, — покачала она головой, — скорее, это очередная хитрая манипуляция. Он всю жизнь пытался заставить меня жить так, как нужно ему, сомневаюсь, что сейчас что-то изменилось.
— Не будь так пессимистично настроена, — запротестовала я. – Очень многие люди в зрелом возрасте меняют свою жизнь, свои взгляды в корне. Я бы даже хотела с ним познакомиться, чтобы объяснить ему, какая у него потрясающая дочь, — искренне проговорила я, подойдя к Андрияненко вплотную, и провела пальцами по линии ее челюсти.
— Потрясающая? – ее идеальная бровь взметнулась вверх в насмешливом жесте.
— Потрясающая, — наклонившись, я поцеловала ее скулу. — Умная, — щеку под скулой. — Сильная, — уголок губ. — Эффектная, — подбородок. — Сексуальная… — осторожно пройдясь языком по ее полной нижней губе, я выдохнула через нос.
— Думаю, о последнем его оповещать необязательно, — усмехнулась Андрияненко, раздвигая ноги и заставляя меня встать ближе – между ними.
— Думаешь? А я хотела сообщить об этом в первую очередь, — я провела руками от ее шеи к груди.
— Не стоит, — криво улыбнувшись, Андрияненко встала и уже через мгновение я оказалась на столе, а она – между моих ног. – Можно ограничиться «потрясающей».
— Как скажешь, — пробормотала я, млея от ее наглых прикосновений.
______________________________________
1098 слов