К черту любовь! - 2.0 |Лиза Ира|

8 глава

Я прошла за отцом Андрияненко по коридору, а затем по лестнице. Он рассказал о примерном расположении комнат в их доме, и так я узнала, что комната Андрияненко была в самом конце коридора, немного дальше, чем та, которую выделили мне. Также на втором этаже располагался кабинет Владимира, их со Натальей спальня, еще одна гостевая, и прачечная. На первом была гостиная, «цветочная комната», выходящая на задний двор, столовая, кухня и две «комнаты прислуги», как выразился сам Андрияненко.
Пока он рассказывал мне все это, мы дошли и остановились перед светло-коричневой дверью.
— Ирина Игоревна, я могу быть откровенным? – проговорил Владимир, открывая дверь в комнату и пропуская меня вперед.
— Конечно, — кивнула я, оглядываясь. Тут было довольно мило и уютно. Большое окно напротив двери выходило на заднюю часть дома, и я видела верхушки каких-то кустов или низкорослых деревьев. На окне висели светлые занавески со сборкой посередине, а на самом подоконнике стояло три горшка с цветами. У другой стены справа стоял небольшой шкаф, а слева кровать. Нечто среднее между одноместной и полуторкой. Но, учитывая, как я сплю, нам с Волжак, действительно, на ней было бы не слишком удобно.
— Я все могу понять… — продолжил Андрияненко и замялся. – Ладно, не понять, а… осознать, — он кашлянул в кулак и снова посмотрел на меня. – Но я бы не хотел, чтобы в моем доме… Вы… В общем, я буду рад, если вы останетесь в своей комнате, а Лиза в своей.
Я молча смотрела на него, пытаясь понять смысл его действий. Он нас сам пригласил, он знал, что мы не просто подружки или соседки по квартире, тогда почему он не может вынести даже мысль о том, что мы будем просто вместе спать? Это же не значит, что мы тут же устроим Содом и Гоморру!
— мистер Андрияненко, — начала я, стараясь говорить уверенно, хотя поддерживающей руки Андрияненко мне явно не хватало, — я тоже могу все осознать, но… Если вам так неприятна мысль о том, что мы с вашей дочерью вместе, зачем вы нас пригласили? Это похоже на какой-то мазохизм, — искренне недоумевала я.
— Послушайте, дорогая Ирина Игоревна, — усмехнувшись, сказал он, — мои отношения с Лизой уже много лет напоминают ходьбу по минному полю. Один неверный шаг – и ты убит. Это нескончаемая стратегия, от которой я, честно сказать, уже подустал. И я готов смириться с ее… выбором, но… Я хочу просто знать, что моя дочь спокойно спит в своей кровати, — проговорил он, пристально глядя мне в глаза. – Одна.
— Надеюсь, от этой мысли вам будет легче, — хмыкнула я, отворачиваясь.
— Располагайтесь, Ирина Игоревна. Доброй ночи, — сказал он, и я услышала, как дверь закрылась.
Вздохнув, я еще раз осмотрелась и увидела у кровати рядом с тумбой свой чемодан. Владимир уже тогда знал, что сделает все, чтобы мы с Лизой спали раздельно. Ну, что ж, ладно. Зато днем-то мы будем вместе.
Я подкатила чемодан и открыла дверцы шкафа. Моя верхняя одежда аккуратно висела на плечиках. Виталик, однако, знает свою работу.
Я достала домашний костюм, который решила использовать в качестве пижамы, косметичку с зубной щеткой, гелем, шампунем и прочими принадлежностями, и убрала чемодан в шкаф, закрыв дверцы. В моей гостевой комнате была отдельная ванная, что, безусловно, радовало. Не хотелось бы утром, находясь в состоянии ведьмы из Блэр, встретить кого-то из родителей Андрияненко.
***
Приняв душ, умывшись и переодевшись в ставшим пижамой костюм, я вернулась к аккуратно заправленной кровати и наклонилась, чтобы понюхать цветы, стоявшие на тумбочке. Это был садовый букет с невероятным ароматом. Я включила ночник и села на кровати, чтобы поставить телефон на зарядку. Когда я услышала приглушенные голоса и шаги по коридору, в моей голове крутился только один вопрос – зайдет ли ко мне Андрияненко пожелать спокойной ночи или так и продолжит показывать характер?
Спустя несколько минут стало ясно, что не зайдет. И голоса, и шаги стихли, а мою дверь так никто и не открыл. Кивнув самой себе, я легла в кровать и подтянула одеяло.
Она что, правда на меня обиделась? Ну, ясно же, как день, почему я так поступила. Конечно, я бы очень хотела лежать сейчас тут не в одиночестве, а с ней, чувствовать ее прикосновения, ее горячее тело, дыхание, стоны… Боже. Я поднялась и села на кровати. Мне нужна Андрияненко. К черту ее отца!
Я встала и, натянув на ноги носки, подошла к двери. Медленно открыв ее, выглянула в коридор. Горел только тусклый свет от бра, висящих на стенах. Я на цыпочках выскользнула из комнаты и направилась к двери спальни Андрияненко. Оказавшись у нее, подумала, что, вероятно, я уже в том статусе, когда можно не стучать, поэтому также тихо и медленно приоткрыла дверь. Слава Богу, что кто-то регулярно смазывает петли в этом доме, потому что дверь даже не скрипнула.
Я заглянула внутрь темной комнаты и осторожно вошла. Во мраке я видела лишь очертания кровати, шкафа, стола и другой мебели. Спальня Андрияненко была значительно больше моей гостевой комнаты, что, впрочем, неудивительно.
— Решила пожелать мне спокойной ночи? – опасно ровный голос Волжак прервал мои размышления.
— Я… Да… — пробормотала я, снова растерявшись. Мне всегда было трудно подходить к Андрияненко, когда она была в таком искусственно спокойном состоянии. – Думала, ты зайдешь ко мне.
— Ты сама изъявила желание спать отдельно. Я уважаю твой выбор, — ответила она, и я услышала, как кровать скрипнула.
— Ты же понимаешь, что я это сделала не потому, что не хочу ночевать с тобой? – я сложила руки на груди, уставившись примерно в то место, где должна была быть голова Лизы.
— Понятия не имею, — фыркнула она. – Я знаю лишь то, что ты сыграла по правилам моего отца.
— Лиз, ну, серьезно, какие правила? Вы готовы были вцепиться в глотку друг другу, ему и так непросто принять… нас, но… Он старается, просто нужно время.
— О, так ты на его стороне? – я услышала презрительные нотки в ее голосе.
— Я на твоей стороне, — вздохнула я. – Просто не хочу, чтобы вы скандалили все выходные.
— Оставь заботу о моих отношениях с отцом – мне, — бросила Андрияненко и, кажется, снова легла.
— О, ну, хорошо, — вскинув руки, ответила я. – Тогда удачно вам полаяться все следующие два с половиной дня! – гордо подняв голову, я развернулась и вышла из ее комнаты, еле сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.
Я прошагала к себе и с размаху рухнула в кровать, перевернувшись на бок и бормоча под нос ругательства.
Спустя минут десять я более-менее успокоилась, хотя сон и не думал приходить. Взглянув на часы, ужаснулась – было начало третьего ночи, а завтрак в этом доме на выходных подавали в десять. То есть у меня меньше восьми часов на сон, а я даже не собиралась отправляться в объятия Морфея. Снова перевернувшись и оказавшись лицом к окну, я вздохнула. А ведь все эта чертова Андрияненко, будь она неладна.
Небо было чистым, и свет от луны падал на деревянный пол. То и дело на паркете я замечала танцующие тени от ветвей деревьев, которые буквально гипнотизировали. И когда я в очередной раз перевернулась, то услышала тихий щелчок защелки. Подняв голову, я уставилась на дверной проем. В мелькнувшем тусклом свете я без труда разглядела Андрияненко.
— Я не могу заснуть, — пробубнила она, продолжая стоять у двери.
Я откинула одеяло и встала с кровати. Глаза уже привыкли к темноте, и мне удалось даже увидеть выражение лица Андрияненко. Я подошла к ней вплотную и положила ладонь на щеку, поглаживая. Она продолжала смотреть мне в глаза.
— Я не люблю ругаться с тобой, — прошептала я и притянула ее к себе, обнимая. Крепкие руки тут же в ответ обернулись вокруг меня. – А тебя люблю.
— Я тоже люблю тебя, — также тихо ответила она, утыкаясь мне в шею и чуть прикусывая кожу. А после и вовсе прошлась языком по вене до самого основания уха.
Я шумно выдохнула, ощущая, как ее руки сжимают мои ягодицы. Кажется, темперамент Андрияненко не укротить даже ее строгому отцу.
— Твой отец спит на этом же этаже, — прошептала я, понимая, какую игру затеяла Лиза. – И он четко дал мне понять, что не хочет разврата в своем доме.
— К черту его, — пробормотала Андрияненко, заставляя меня поднять руки и снимая верхнюю часть костюма. – Это пижама с собачками?
— Да, — хихикнула я, послушно отходя в сторону окна, подталкиваемая Андрияненко.
— Прекрасно.
Глаза Лизы горели желанием. Когда мы оказались у окна, я увидела выражение лица Андрияненко, и мое либидо пустилось в пляс. Наверное, даже ее прикосновения меня не всегда заводят так быстро, как эмоции на ее лице в такие моменты.
Андрияненко развернула меня к окну и спустила вниз штаны.
— Вид на заднюю часть просто завораживает, не так ли? – прошептала она, прижимаясь бедрами к моей заднице.
— Ты про заднюю часть двора или… — выдохнула я, вжимаясь в нее.
— Или.
В этот момент любимые пальцы как всегда вовремя оказались внутри. Резко и без прелюдий. Ну, что я могу сказать, Елизавета Владимировна всегда знала свое дело.
Ритмичные и поначалу медленные, плавные движения сменились быстрыми толчками. В какой-то момент она поменяла положение пальцев, и я ощущала, как к проникновению присоединилось поглаживание клитора. А это была смесь, способная выбить из меня дух очень быстро. Большой палец Андрияненко был во мне, остальные ласкали сверху, а вторая рука сжимала мою грудь. Мы двигались синхронно и быстро, и когда я ознаменовала свое фееричное окончание стоном, который попыталась сама же и заглушить, сжав зубы, то дернулась и задела чертов горшок, что стоял на подоконнике.
— Не замечала раньше, что ты любишь бросать предметы, когда кончаешь, — усмехнулась Андрияненко, все еще не выходя из меня, но сменив движения на медленные и успокаивающие. Я же пыталась восстановить дыхание.
— Я не могла кричать, поэтому решила скинуть горшок, — усмехнулась я в ответ. – Ты… останешься? – замявшись, спросила я, выпрямляя спину и прижимаясь лопатками к груди Андрияненко.
— А ты разве не боишься гнева моего отца? – спросила она, но я расслышала веселую издевку в ее голосе.
— Ты сама сказала: «К черту его», — пальцы Андрияненко, наконец, оставили меня в покое, и я полностью развернулась к ней. – Я постараюсь не пинаться.
— Хорошо, — Андрияненко поцеловала меня в кончик носа. – Если что, я просто скину тебя с кровати.
***
На следующее утро мы все собрались в большой и красивой столовой за завтраком. Утренняя трапеза, определенно, важна в этой семье. Всем кроме Натальи принесли яичницу, а мать семейства предпочла овсянку.
— Стараюсь следить за фигурой, — пояснила она, видя мое слегка удивленное лицо. – Каши и фрукты – мои спутники по утрам уже пару лет.
— Но у вас замечательная фигура, — ответила я, заминая уже не первый кусочек бекона с тостом.
— Спасибо, Ирочка, именно поэтому она и замечательная, — рассмеялась женщина. – На самом деле я склонна к полноте.
— О, по вам не скажешь, — улыбнулась я в ответ.
— Моя жена может вам целую лекцию прочитать о правильном питании, — добавил Наталья – Советую послушать.
— Вов, ты говоришь так, будто у Иры есть лишний вес, — с укором ответила мужу Наталья, но я промолчала, лишь заметила, как рядом сидящая Андрияненко стала интенсивнее жевать, и желваки ее забегали еще быстрее.
— Нет-нет, — тут же покачал головой отец семейства. – Я просто к тому, что ты в этом разбираешься. Да и кто сейчас питается правильно? – пожал он плечами. – Никогда не лишнее узнать что-то новое.
Было неясно, то ли он пытался меня оскорбить, то ли правда не имел в виду ничего плохого.
К счастью, Наталья тут же сменила тему разговора, поэтому завтрак продолжился в спокойной обстановке.
Когда все уже пили кофе, Андрияненко-старший обратился к дочери:
— Я сказал Виталию, чтобы он был сегодня с вами. Покатайтесь, посмотрите город, а к семи возвращайтесь на ужин.
— Мы доедем до города, а там снимем машину, ни к чему заставлять Виталия мотаться с нами. У него, насколько я знаю, тоже выходной должен быть, — проговорила Андрияненко, глядя то на мать, то на стол, но никак не на отца.
— У него плавающий график, и тебе это известно. Он – водитель, и я плачу ему за это деньги. Даже если это его выходной.
— Если ты платишь ему деньги, это не значит, что он твой раб, — не унималась Андрияненко. Ну, ясно, очередная стычка.
— Лиза, ты не с той ноги встала? Или не с той постели? – ухмыльнулся Андрияненко-старший, а я поняла, что он в курсе о наших маленьких ночных передвижениях.
— Не твое дело, с какой постели я встаю, — почти прошипела Андрияненко и даже привстала.
— Вова, Лиза, — строго проговорила Наталья, — успокойтесь оба. Господи, вы оба взрослые люди, почему вы ведете себя, как маленькие?!
— Извини, мам, — чуть улыбнувшись, пробормотала Андрияненко.
— И отец прав, — уже мягче добавила женщина, — с Виталием вам будет удобнее. Он с удовольствием побудет с вами. Так я хотя бы не буду переживать, все ли с вами в порядке.
— Хорошо, мам, как скажешь, — вздохнула Андрияненко и посмотрела на меня. – Ну, что, ты готова?
— Да, — утвердительно кивнула я, и, поблагодарив родителей Андрияненко, встали из-за стола.
***
— Почему вы постоянно ругаетесь с ним? – недоумевала я. – Нет, я понимаю, что он не слишком радушен, но, мне кажется, это именно из-за того, что просто ему сложно принять тот факт, что ты… Что мы…
— Ему сложно принять тот факт, что его дочь – проклятая лесбиянка, позор семьи, и к тому же, не имеет никакого желания участвовать в семейном бизнесе. Мой отец растил меня, как наследника, а в итоге… — Андрияненко пожала плечами и уставилась в окно «Мерседеса».
Виталий вез нас в центр города и предусмотрительно сделал музыку чуть громче, чтобы предоставить нам хоть какое-то уединение. Этот парень, несмотря на его угрожающий вид, нравился мне все больше.
— И что, вы никогда не были близки с ним как отец-дочь? Посиделок на коленях у отца, объятия, секреты, разговоры по душам… Нет? – поинтересовалась я, радуясь, что Андрияненко не послала меня в задницу после того, как я снова подняла эту тему.
— Ну, почему же, напротив, — покачала она головой. – Мы были очень близки. Пока он не узнал, что мне нравятся девушки. А потом как отрезало, — усмехнулась она, но я услышала грусть в этой усмешке. – Но он пытался «вылечить» меня, как мог.
— Даже выдал замуж? – тихо спросила я.
Андрияненко напряженно вглядывалась в мелькающие за окном дома, поджав губы.
— Это все уже не важно. Смотри, мы почти на месте, — она указала рукой куда-то чуть правее дороги, по которой мы ехали, а я поняла, что день откровений окончен.
___________________________________
2260 слов