К черту любовь! - 2.0 |Лиза Ира|

18 глава

Когда я вернулась, мама еще бродила по дому. Она встретила меня в прихожей и тут же накинулась с расспросами:
— Как погуляли? Как Антоша? Чем вы занимались? Где были?
— Мам, мне на какой вопрос отвечать? – с серьезным лицом поинтересовалась я, еле сдерживая смех. На лице мамы была истинная благодать от осознания того, что я была на свидании, которое она, по сути, и устроила.
— Как прошло ваше свидание? – не обращая внимания на мою интонацию, продолжила мама.
— Хорошо. Мы поговорили, пообщались, поняли, что вполне сможем подружиться, — разувшись, ответила я и собралась в свою комнату, чтобы переодеться.
— Ну, а завтра вы снова встречаетесь, верно? – мама последовала за мной.
— Еще не знаю, мам. Не уверена.
— Как это «не знаешь»? Вы же должны узнать друг друга получше, ты ведь скоро уедешь. Как вы… Что у вас…
Пользуясь заминкой, я решила прервать расшалившуюся фантазию маменьки.
— Мам, я же сказала – мы решили, что вполне можем подружиться, а не пожениться. Сегодняшней встречи было вполне достаточно, встретимся ли мы еще до моего отъезда – я не знаю, — пожала я плечами.
— Но, Ира…
— Мам, я немного устала и хочу пораньше лечь спать, — простонала я, продолжая идти к себе.
— Хорошо, но завтра ты мне все расскажешь, — сказала мне в спину мама, и я зашла в свою комнату.
И что мне ей рассказать? Как мы мило побеседовали с моим новым «парнем» о его парне? Или о моей любви к женщинам? У меня не было ответов на эти вопросы. Поэтому я разделась и, даже не собираясь идти в ванную, сразу легла в кровать.
В очередной раз мне приснилась Волжак. Во сне мы отдыхали у Оксанки с Машей. Моя подруга была глубоко беременной и… я тоже. Проснувшись в полнейшем недоумении, я посмотрела на часы. Было пять утра. Перевернувшись, уставилась в потолок. Странно, но я чувствовала себя так, будто уже выспалась. А еще я чувствовала глубокое сожаление. Когда снится что-то такое, чего тебе бы очень хотелось, но, просыпаясь, понимаешь, что реальность в жизни оказывается куда хуже той, что была во сне. И мне было горько.
Я не стала помешанной на детях, нет, но я бы хотела иметь возможность построить семью с Андрияненко. С детьми. Не потому что мне вдалбливали с детства о том, что предназначение настоящей женщины в продолжении рода, а потому что я просто… Я просто хочу детей.
Но лежа на кровати и глядя на начинающийся рассвет за окном, я задумалась – а хочу ли я этих детей без нее? То, что я мечтала, как мы будем растить и воспитывать ребенка вместе – это одно, а вот эти же самые мечты без главной их составляющей – совсем другое. И мне стоило хорошенько подумать об этом раньше.
***
Утром я обнаружила на кухне записку, что родители уехали и будут только к вечеру. Поэтому я решила, что полностью посвящу сегодняшний день себе.
Я позавтракала, посмотрела телевизор, полистала новости в соцсетях, а потом набрала ванную с пеной и окунулась в ароматные пузырьки, нанеся на лицо какую-то маску, что нашла у мамы.
И лежа в ванной, я решила набрать Оксанке.
— Ну, что, как протекает твоя беременность? – бодро поинтересовалась я, ногой трогая пенные холмы.
— Знаешь, мне иногда кажется, что то, что показывают порой в фильмах про сумасшедших беременяшек – чистое надувалово, — призналась Оксанка. – Пока что я чувствую себя точно так же, как и раньше, за исключением того, что становлюсь больше, и иногда меня тошнит по утрам.
— Фу-у-у, — протянула я. – Токсикоз? Сильный?
— Да нет, ерунда, — отмахнулась Оксанка. – Маша таскает мне фрукты целыми днями и, кажется, от этого у меня газы.
— Фу-у-у, — снова протянула я, смеясь. – Ты пукаешь? При Маше?
— Черт, Ира, я стараюсь, как могу! Но не всегда успеваю уйти в другую комнату. У меня еще небольшой срок, но ощущение, что в моем животе газовая станция.
— А как Маша? Она радуется тому, что ее девушка беременна и пукает каждые две минуты? – расхохоталась я.
— Знаешь, она ненормальная, — зашептала Оксанка в трубку. – У нас в доме литературы про беременность больше, чем про живопись и фотографию. И она все это читает и заставляет читать меня! А еще, — Оксанка чем-то зашуршала и спустя полминуты продолжила, — извини, я пряталась. Так вот, а еще…
— Пряталась? – перебила я ее. – От кого?
— От Маши.
— А… зачем ты от нее прячешься?
— Потому что она каждый день делает мне массаж ступней и ног. И сейчас пришло время для очередного сеанса, но… Я устала чувствовать себя принцессой, Ир! – воскликнула Оксанка, а потом ойкнула и замолчала. – Нормально, она прошла мимо и не услышала, — выдохнула подруга. – Я уверена, что многие гетеросексуальные женщины с удовольствием распяли бы меня с приговором «с жиру бесится», но это просто… Я так не привыкла! Она прыгает вокруг меня, словно я вот-вот должна родить и сама делать уже ничего не в состоянии!
Я рассмеялась над Оксанкиными словами.
— Она просто тебя любит и заботится о тебе, — отсмеявшись, ответила я.
— Да я понимаю это, — вздохнула подруга. – Просто есть риск, что она залюбит меня до смерти. Я ведь не немощная, вполне могу о себе позаботиться.
— Радуйся, дурочка, — грустно улыбнулась я. – Я бы была не против, если бы Андрияненко вела себя, как помешанная, пока я ходила с пузом.
— Ой, — выдохнула Оксанка. – Я идиотка. Прости, тебе, наверное, это все кажется таким бредом.
— Нет, просто… Я рада за вас, правда, — я раздвинула пену вокруг себя рукой, а потом снова придвинула пенные островки обратно. – Не всем суждено стать счастливой лесбийской семьей с детьми. К тому же, я все еще в России, думаю, тут с этим сложнее.
— Ну, всегда можно переехать, но Маша говорила, что знакома с несколькими парами, которые воспитывают детей в России. Причем пары геев тоже в этом списке есть. Они, конечно, шифруются, но… Нет ничего невозможного.
— Да понятно, просто… — замялась я, не зная, что именно хочу сказать.
— Что? – тут же отозвалась Оксанка.
— Я задумалась о том, не поспешила ли с выводами, — призналась я, опускаясь в ванную еще ниже.
— С какими именно?
— Ну, о том, что мы… О расставании.
— Ты сказала, что в будущем хочешь детей, а она категорично против. Разве нет? – по голосу я поняла, что Оксанка нахмурилась.
— Да, но просто… Не знаю. Я сейчас вообще ничего не хочу. А ее хочу. Мне грустно и плохо, и я не понимаю, что делать дальше, — честно ответила я подруге, разглядывая чуть треснувший кафель на стене.
— Ир, это просто… — Оксанка вздохнула, и я услышала, как что-то щелкнуло.
— Ты вышла из убежища? – догадалась я.
— Да, в кладовке очень неудобно, — усмехнулась подруга. – Так о чем я… Вы расстались совсем недавно. И то, что у вас было – это не случается каждый день. Вы действительно были прекрасной парой с огромными взаимными чувствами… Знаешь, однажды, когда мы выбрались за город все вместе, и вы с Машей ушли за палками для костра, я же с ней разговаривала. Так сказать, по душам, — пробормотала Оксанка, а я чуть рот не открыла. Елизавета Владимировна даже с Машей ничем особо не делилась.
— С Андрияненко? – решила я уточнить на всякий случай.
— Ну, конечно, с Андрияненко, с кем еще-то!
— И? – я сглотнула от нетерпения и даже задержала дыхание.
— Она мне такие слова красивые сказала тогда… Я, конечно, дословно не повторю…
— Оксан, давай быстрее, я прошу тебя! – воскликнула я, приподнимаясь.
— В общем, что-то о том, что только благодаря тебе она снова стала жить полноценной жизнью. Что нашла смысл в том, чтобы просыпаться каждое утро. И что она никогда не была так счастлива, как с тобой, — тихо закончила Оксанка, а из моих глаз уже побежали слезы.
— Спасибо, — пробурчала я, шмыгая. – Мне стало гораздо легче теперь, когда я это знаю, — саркастично заметила я. — Учитывая, что я недавно рассталась с этой самой любовью всей моей жизни.
— Прости. Просто… Мне, правда, жаль, что так вышло. Но… — набрав в легкие воздуха, продолжила Оксанка. – Зато тебе теперь никто не мешает завести кучу детей, как ты и хотела.
— Я никогда про «кучу» не говорила, — фыркнула я, вытирая лицо. – Я хотела одного, маленького. Чтобы мы воспитывали его, растили, чтобы я ворчала за шалости, а она защищала его. Чтобы мы спорили, какую маечку и ботиночки брать, в какую школу отдать, в какую записать секцию и… много чего еще. Я очень хочу всего этого, но… с ней.
— Я понимаю, Ир, — вздохнула Оксанка. – Может, вам стоило как-то более… м-м-м… Не знаю, детально об этом поговорить? Просто я была немного удивлена, когда вы… Понимаешь, когда я звонила тебе рассказать о своей беременности, вы были вместе, проводили романтические выходные, а потом через неделю ты мне заявила, что вы расстались, причем из-за того, что не сошлись во мнениях о детях. Это… Это было странно.
— Это не странно. Просто мы почему-то никогда это не обсуждали раньше. Я и не думала, что ее позиция такая категоричная. И, правда, считала, что это – я имею в виду дети — просто вопрос времени. Что когда-нибудь, может, года через два или три, мы придем к этому. Я просто не предполагала, что мы окажемся в этом вопросе по разные стороны баррикад.
— Мне, правда, жаль, что так вышло, — снова вздохнула Оксанка, и я услышала всхлип.
— Ты что, плачешь? – не поверила я ушам.
— Я стала сентиментальной, — всхлипнула Оксана, – не обращай внимания. Просто вы были такой красивой парой, — проныла подруга, а я закатила глаза.
— Боже…
— Прости, — снова всхлипнула она. – Кстати, ты поделилась с родителями новостью о своей ориентации?
— Еще нет, — нахмурилась я. – Я хочу это сделать, но не понимаю, как. Ну, типа… жду подходящий момент.
— Если ты будешь просто сидеть и ждать, то не заметишь, как окажешься на своей собственной свадьбе, а твоя мама будет кричать «горько!», — рассмеялась Оксанка.
— Ты же была против идеи, чтобы я рассказывала им, — напомнила я подруге, чуть приоткрывая горячую воду.
— Да, но потом вспомнила рассказы про твою маман, и поняла, что пока ты там – ты реально в опасности, — снова засмеялась Оксана.
— О, ты права. Она уже устроила мне свидание, — простонала я.
— Да ты гонишь! – почти заорала Оксанка, а мне пришлось отодвинуть трубку от уха.
— Нет, правда.
— И что? Ты сходила? Не перешла на светлую сторону? – хрюкнула подруга, чем вызвала мою усмешку.
— Нет, как оказалось, мы играем с ним за одну команду. Если можно так выразиться…
— В смы-ы-ысле? – протянула Оксанка. – Он тоже из наших? Мальчик-зайчик?
— Ага,— усмехнулась я. – Мама, конечно, не в курсе, но это было забавно. Кстати, он оказался довольно приятным парнем.
— Теперь, пока ты не расскажешь родителям, можешь гулять с ним, а они будут только рады – будут строить планы на свадьбу, составлять меню, выбирать конкурсы…
— Так, все, иди на свой массаж, а я буду выбираться из ванны, — проворчала я. – А то своими разговорами ты меня только убеждаешь в том, что нужно прямо сейчас позвонить маме и во всем признаться.
— Погоди… Ты в ванне?
— Да.
— Голая? – Оксанка даже голос понизила.
— Нет, в рабочей униформе! – отпарировала я.
— Черт, я тебе не говорила, но у меня еще и с либидо начались проблемы, — призналась Оксанка. – Кажется, скоро Маша сама начнет от меня прятаться. Черт. Похоже, сейчас не будет массажа, но будет секс. Ладно, подруга, я пошла, у меня появились срочные дела!
— Пока, извращенка, — рассмеялась я и отключила звонок. Мне бы ее проблемы!
Полежав еще пару минут, я решила, что пора и честь знать, и вылезла из ванной.
***
Ближе к вечеру, перед самым приездом родителей, мне написал Антон и предложил прогуляться. Я, немного поразмыслив, согласилась. А что, пройдусь, поболтаю, может, он даст мне пару советов, как лучше рассказать маме с папой о том, что я не собираюсь становиться добропорядочной женой добропорядочного мужа.
Я предупредила маму, что пойду гулять с Антоном, на что она, разумеется, радостно заявила, чтобы я не торопилась домой и хорошо провела время.
Мы с Антоном встретились у остановки и решили съездить в парк аттракционов. Там прогулялись, прокатились на нескольких небольших горках, поврезались друг в друга на машинках, и наелись попкорна и сахарной ваты. И когда на часах была половина десятого, мы с ним прощались у подъезда.
— Спасибо, что вытащил меня на прогулку, — искренне поблагодарила я.
— Да не за что, — улыбнулся парень. – Надеюсь, что смог помочь.
Я все-таки задала ему вопрос о том, как лучше признаться родителям. На что парень ответил очень просто: «Сказать прямо и честно». Подумав, я согласилась, что, наверное, это действительно лучший вариант. Сразу будет ясно, что это не «подростковая дурь», они найдут ответы на многие вопросы, а я буду честной и мне не придется больше ничего скрывать.
Также Антон внимательно слушал мои сердечные переживания по поводу Андрияненко. Я была рада выговориться. Если я не могу быть с ней и видеть ее – я могу хотя бы о ней говорить. Антон был очень терпелив, внимая моим страданиям. А мне стало даже немного легче, хотя я все еще жутко скучала по Лизе, а моя душа и вовсе просилась в ее объятия.
Я не раз ловила себя на мысли, что хочу просто взять билет и рвануть туда, к ней, обратно. И к черту этих детей, к черту какие-то там мечты, главное, чтобы она была рядом. Ведь с ней все по-другому, с ней все живое и по-настоящему… Но потом я, конечно, понимала, что мое желание импульсивно, и что даже если я так сделаю, то… Я могу представить нашу идиллию на какой-то момент, а что потом? Я откажусь от своей мечты, потому что она не вписывается в ее план? Наверное, это тоже неправильно. Может, все это, конечно, и эгоистично, но зато честно.
***
Я поднялась на свой этаж и достала ключи от квартиры. Открыв дверь, вошла внутрь, гадая, готовила ли мама ужин. Скинула кроссовки и, не убирая их, направилась в кухню, по дороге оповещая о своем присутствии:
— Мам, пап, я дома! Мам, у нас есть что-нибудь переку… — остановившись на пороге кухни, я открыла рот.
К горлу как-то сразу подкатил большой комок, а кончики пальцев стало покалывать.
— Ириш, я тебе звонила, а ты не брала, — улыбаясь, проговорила мама. – Тут твоя… подруга с работы заехала… Почему ты не сказала, что у нас будут гости? Я бы хоть приготовила что-нибудь…
Я молчала и, не отрываясь, пялилась на Андрияненко. Она сидела на стуле и смотрела на меня так, словно пыталась впитать в себя все, что видела. Наконец, через мгновение я услышала ее чуть хриплый голос:
— Здравствуйте, Ирина Игоревна.
____________________________________
2282 слова