К черту любовь! - 2.0 |Лиза Ира|

15 глава

Я приехала на работу вместе с Аркашей. Точнее, я его привезла. Конечно, он пытался настоять, чтобы мы поехали на его «Рено», но я понимала, что если Андрияненко не увидит мою машину на парковке, начнет задавать вопросы. Она и так их будет задавать, после того, как я вчера практически сбежала, а после не брала трубку. А усугублять мне не хотелось.
Поэтому, добравшись до парковки, мы вышли, я закрыла машину и, на удивление, встретив у входа еще и Свету, уже втроем прошли к лифту.
Слава Богу, что Света попалась нам по дороге, потому как у лифта стояла госпожа Андрияненко, и выглядела она, мягко говоря, разъяренной. А увидь она меня в компании только Аркаши, боюсь, парню бы не поздоровилось. Елизавета Владимировна сдержанно поприветствовала моих коллег, а после обратилась ко мне:
— Ирина Игоревна, можно вас на пару минут? – тон не терпел возражений, но если бы не ребята, я бы, конечно, повыкаблучивалась. Но сейчас мне не хотелось цирка, поэтому я просто кивнула и последовала за Андрияненко чуть в сторону.
— Какого черта? – глядя мне в глаза, спросила Лиза, возвышаясь надо мной. Похоже, сегодня она не в настроении.
— Что случилось? – нахмурилась я.
— Это ты мне скажи! Почему я прихожу домой, а там… Словно квартиру ограбили?
— На что ты намекаешь?! Я не взяла ничего из твоих вещей! – возмутилась я.
— Я не об этом! Там пусто! Почему ты даже не сказала мне ничего, сбежала, как с тонущего корабля?! – глаза Андрияненко были как грозовые тучи.
— А о чем мне с вами говорить, Елизавета Владимировна?! – прошипела я в ответ. – Наш корабль уже затонул! И не я тому причина! А теперь позвольте мне идти работать!
Только я попыталась развернуться, как Андрияненко больно схватила меня за запястье. Наверняка, потом останутся синяки.
— Куда ты съехала?! – продолжала рычать она, сверкая глазами.
— Это уже не твое дело. Отпусти, — твердо проговорила я, глядя на нее с невысказанными словами обиды. – Отпусти.
— Ты могла остаться дома, — продолжила вбивать мне в голову Андрияненко, но хватку заметно ослабила.
— Да не дом это мне больше! – еле сдерживая себя, ответила я ей, замечая, как проходящие мимо люди с интересом поглядывают на нас. Но Андрияненко смотрела только на меня, не отрываясь. – Я не могу там находиться, как ты не понимаешь?! Я хочу ненавидеть тебя, хочу все забыть, потому что… — я попыталась успокоиться и глубоко вздохнула. – Потому что мы не придем к решению. Его нет. Единственное верное мы уже приняли. У нас разные ценности и разные желания. И я не могу жить с тобой, понимая, что ты можешь мне дать все, кроме самого главного. Я тебя прошу, отпусти меня. И дай мне спокойно переболеть. Дай мне хотя бы попытаться дышать без тебя, Лиза, пожалуйста.
Может быть, в моем голосе или взгляде было что-то такое, что подействовало на нее. Но, моргнув, Андрияненко отступила, отпуская мою руку.
Я потерла запястье и, взглянув на нее, прошептала:
— Спасибо.
Развернулась и снова направилась к лифту. Андрияненко я больше в этот день не видела.
***
На самом деле, я не видела ее и много дней после. Я спокойно работала, отчитываясь периодически Иванцову, жила у Аркаши, мы даже иногда с ним проводили вечера вместе. Парень, как и обещал, даже не намекал на какую-то близость. Скорее, понимал, что мне сейчас совсем не до этого.
Иногда куда-то выбирались всем нашим отделом или я гуляла теплыми вечерами в одиночестве, но Лизу я больше не видела. Я даже как-то подумала, а не уволилась ли она, но, словно ответ на мысленный вопрос, я услышала разговор Светы и Аркадия:
— Ты слышала, как Елизавета Владимировна орала на Худобина? Я думал, что он обделается, — усмехнулся парень. – Интересно, что он натворил?
— Уверена, что где-то провинился, — отозвалась Света, поправив прямоугольные стильные очки. – Андрияненко просто так никогда не ругается.
— Ну, я слышал, что в последнее время она все чаще выходит из себя, — хмыкнул Аркаша и покачнулся на стуле, издав громкий скрип.
— Стул сломаешь! – прикрикнула на него Света. – Ириш, ты же работала у нее, она всегда такая строгая?
— Я бы сказал, стервозная, — ухмыльнулся парень.
— Аркадий, — строго взглянула на него женщина и тут же снова посмотрела на меня в ожидании ответа.
— Да нет, она… — я поерзала на стуле, чувствуя себя крайне неловко. Я явно не могла говорить о Андрияненко объективно. – Она адекватная. Ну, в смысле, не самодур. Не самодура, — я кашлянула в кулак и снова взглянула на экран компьютера.
— Я же говорила, — пожала плечами Света и тоже вернулась взглядом к открытым таблицам.
— Но красивая – капец, — протянул парень, и мы уже хором со Светой прикрикнули на него.
— Аркадий!!!
Хотя, признаться, спорить с ним я бы, конечно, не стала.
***
Как бы мне больно и тяжело не было, как бы не чувствовала я, что жизнь словно замерла и остановилась, это было, конечно, не так. Времени было плевать на мои душевные терзания, и я даже не заметила, как прошел почти месяц с нашего расставания.
С Андрияненко лично мы не пересекались. Думаю, и она к этому приложила руку. Максимум – я видела ее пару раз на парковке и как-то у лифта. Но я была здравомыслящим человеком – просто ждала, пока она уйдет. Потому что знала – подойду к ней, заговорю – и все, меня снова накроет. Я и так не особо-то себя нормально чувствовала, а если бы она оказалась на расстоянии вытянутой руки, боюсь, я бы как наркоман с многолетним стажем, тут же воспользовалась бы возможностью получить свою порцию дозы. Поэтому я бегала от нее, как черт от ладана. Хотя, признаться, она не слишком-то искала встречи.
Еще меня успокаивало то, что ее ассистентом стал молодой парень. Не знаю, где она его нашла, или где отдел кадров его откопал, но факт оставался фактом. Это меня не могло не радовать, так как сил на ревность у меня просто не было.
***
Доработав очередную неделю, я ворвалась в объятия отпуска (опять же, спасибо Андрияненко) и была на пути в свой отчий дом. Кто бы знал, с какими новостями и в каком составе я собиралась к ним изначально, и как еду теперь. Может, это был знак, что не стоит рассказывать о своей жизни? Хотя какая разница? Я все равно похожа на какой-то безэмоциональный овощ. Даже если маменька устроит скандал – мне плевать.
Меня ломало. Меня жутко ломало без Лизы. Я так скучала, так тосковала по ней. Как назло в голову лезли все самые трогательные, романтичные и смешные воспоминания.
Как она специально проколола мне колесо, чтобы иметь возможность довезти до места собеседования и поговорить, а потом сама же вызвала сервис, чтобы колесо поменяли.
Как у соседки, той самой консьержки, Тамары Степановны, под видом благодетельницы взяла кал ее кошки Бусинки, чтобы сунуть его мне для отправки на анализы.
Как у той же Тамары Степановны каким-то образом выпросила ее ядреный пуховик, чтобы отправить меня в химчистку.
Как мы разговаривали о самом личном по ночам. Как она вставляла смешные комментарии в моменты моих рассказов о школьных ухажерах. И много чего еще. Безусловно, это была отдельная жизнь. Моя и ее. И я была счастлива в этой жизни, как ни в какой другой. И мне не хватало ее. Жутко не хватало.
Конечно, я уже сто раз думала о том, что, возможно, тоже в какой-то степени повела себя эгоистично, когда вот так резко решила все закончить. Но был ли другой выход? Ведь, казалось, все просто – я хотела детей, она – нет. Был ли смысл отношений дальше? Отодвигать неизбежное? Наверное, нет. И пусть я не прямо-таки завтра собиралась идти и просить у какого-нибудь выбранного мной самца его детородный орган во временное пользование, точнее, его семя, но ведь когда-нибудь я решусь? И что тогда?
Так что, наверное, все было правильно.
Но кто сказал, что правильно – это не больно? В моем случае очень даже.
Еще конечно я старалась не думать о том, нашла ли себе Лиза кого-нибудь для «ничего не значащего секса». Надеялась, что все-таки нет. В глубине души я надеялась, что она не сделает этого в ближайшие… лет двадцать.
***
Отец привез меня домой, когда был уже вечер. Теплый вечер уходящего июня. Только внутри у меня было холодно, как в Арктике. Мама меня крепко обняла и задержалась чуть дольше обычного, словно почувствовав, что мне это нужно. Родители устроили традиционное вечернее чаепитие на кухне.
— Ирочка, мы так рады, что ты приехала. Ты так давно не навещала нас, — причитала мама, подталкивая мне тарелку с бутербродами. – Кушай, дочь, все еще худая, никак не отъешься. Кто ж на кости позарится-то, — проговорила маменька, а я поперхнулась чаем.
— Ань, ну, не порти аппетит, ей-Богу, — пробормотал отец, незаметно подмигнув мне.
— Как работа, Ирочка, что нового? – не успокаивалась мама. Все-таки вот это вот учительское «хочу все знать» никуда не денешь.
— Хорошо, — кивнула я. – Меня типа… повысили.
— Правда? – снова вмешался отец. – И чем ты теперь занимаешься?
— Развитием компаний-партнеров, — поверхностно ответила я. Ну, не вдаваться же в подробности, в самом деле.
— М-м-м, — понимающе кивнул отец, делая глоток горячего ароматного чая. – А раньше что делала?
Ну, я же говорила.
— Пап, — рассмеялась я, — раньше я была ассистентом руководителя.
— Ага, – снова кивнул он. И только открыл рот, чтобы еще что-то спросить, как мама его прервала.
— Ну, что ты все про эту работу? Ириш, ты жениха себе все еще не нашла? – мама подлила мне кипятка в чай и, сложив руки под подбородком, посмотрела на меня. Опять двадцать пять.
— Нет, мам. И, пожалуйста, давай не сегодня. Я очень устала и хочу спать, — сдержанно улыбнулась я.
— Я просто спросила, — пожала она плечами и поправила безупречно ровную скатерть.
***
Лежа в своей комнате и глядя в потолок, я усмехнулась сама себе. В один из прошлых приездов я была здесь в попытке «вылечиться» от Андрияненко, и сейчас, похоже, та же самая история. Как ни крути, а семья все-таки лечит. Но тут же я подумала о самой Лизе. У меня есть семья, а вот кто лечит ее?
О том, что ей тоже нелегко приходится, я знала. Елизавета Владимировна, может, и не такая эмоциональная, как я, и намного сдержаннее, но она не бесчувственное полено. И то, что моя любовь была абсолютно взаимной, я тоже прекрасно знала.
И так, лежа и представляя в голове образ Лизы, я думала о том, что, интересно, какие мысли посещают ее перед сном. И даже не заметив, как мои глаза закрылись, я уснула.
***
Проснувшись утром, мне было самую чуточку, но легче. Нет, я не стала любить Андрияненко меньше или меньше по ней скучать, но ощущение, что я вот-вот сдохну, стало понемногу успокаиваться.
Я почти месяц не видела ее. Ни ее глаз, ни ее губ. Не слышала ее голоса. Не чувствовала ее прикосновений. И весь этот месяц у меня было ощущение, словно часть меня выдрали из груди без анестезии. Будто часть меня, большая часть, осталась там, с ней. В ее квартире, на ее кухне, в ее постели. И я не знала, когда это кончится.
***
Когда я, умывшись, зашла на кухню, на столе меня ждал сытный завтрак и кофе. Отец уже куда-то убежал, а мама домывала чашку.
— Доброе утро, — тепло улыбнулась она мне, вытирая руки о цветастое полотенце.
— Привет, мам, — я тоже постаралась выглядеть дружелюбной, хотя настроения, конечно, не было.
— Давай завтракай, присаживайся, — она подтолкнула меня к столу, и я послушно села. — Отец с утра уже на рынок убежал, вечером сделаю твою любимую курочку с картошкой.
— Здорово, — постаралась улыбнуться я, насыпая в чашку с лилиями кофе.
— Ириш, пока папы нет, хочу с тобой поговорить, — сообщила мне мама, а я еле сдержала желание закатить глаза. Неужели опять про женихов? Тогда точно стоит сообщить ей о том, что я лесбиянка, может, после этого вопросов о свадьбе станет меньше.
— О чем? – я сделала вид, что не понимаю ее намеков. Но, как выяснилось в следующую секунду, я действительно не поняла.
— У тебя что-то случилось, да? Ты такая… такая… — мама пыталась подобрать слово, а я криво улыбнулась. Конечно, глупо было надеяться, что она не заметит.
— Грустная? – подсказала я, наливая кипяток.
— Потухшая, — ответила мама. – Словно в тебе энергии нет. Ты устала, да? На работе много забот? – мама сочувственно смотрела мне в глаза, а я думала о том, стоит ли ее посвящать в то, что с работой мое состояние никак не связано. Решила, что не стоит.
— Да. Новая должность, сама понимаешь, — пожала я плечами.
— Так я и думала, — кивнула мама, и мне показалось, что она даже как-то выдохнула с облегчением. – Тогда хорошо, что ты взяла отпуск. Отдохнешь, сил наберешься. Наешься, в конце концов, — добавила мама, а я не сдержала улыбку.
— Я тоже думаю, что отпуск мне не помешает.
Конечно, мне было интересно, взяла ли отпуск Андрияненко. Или осталась работать? Или улетела куда-нибудь, где есть море, пляж и полуголые девицы в бикини? От этих мыслей меня затошнило, и я постаралась переключиться.
— А папа давно ушел?
— Да уже прийти вот-вот должен, — мама подняла взгляд на часы, что висели на стене над столом. – А у тебя какие планы на сегодня?
— Не знаю, — пожала я плечами. – Отдохну… Почитаю… Телевизор посмотрю. Ничего такого.
— Прогулялась бы сходила, — мама погладила меня по руке. – Сыр еще вот бери, вкусный, — она подвинула ко мне тарелку с нарезкой.
— Может, прогуляюсь, — пробормотала я, послушно отламывая кусочек сыра.
С этими сердечными волнениями я даже есть стала меньше. Что отразилось-таки на моих боках – я потеряла около трех килограммов, и теперь выглядела ровно так, как мне хотелось. Хотя, конечно, я живо представляла, как бы отреагировала Андрияненко, если бы… если бы мы были вместе, и ей было бы не плевать.
Позавтракав, я ушла в большую комнату и включила телевизор. Там шла какая-то передача о черепахах, и я решила ее оставить, пусть работает фоном. Достала телефон и привычным движением открыла фотографии. Да, все это время я усиленно сублимировала – несмотря на то, что я прекрасно понимала абсолютную паразитарность своих действий, ничего не могла с этим поделать – каждый день пересматривала совместные с Андрияненко фото.
Вот мы с ней на прогулке в парке, где я кормила белок. Вот селфи из зоопарка, где на меня «напала» одна из обезьян. Ну, как напала, она скакала вокруг, как сумасшедшая, и стащила пачку салфеток, а после начала дергать меня за волосы. Вот фото из гостиной, когда Лиза уснула под какой-то скучный фильм. На фото она лежала с закрытыми глазами и открытым ртом, и я до сих помнила ее тихий храп, который меня жуть, как рассмешил. А тут мы вчетвером – с Оксанкой и Машей в ресторане перед самым их отъездом. Все счастливые, улыбающиеся. Кстати, конечно, я все рассказала Оксанке. Она очень расстроилась, когда узнала, что наш «тандем» с Андрияненко распался. Даже предложила мне приехать к ним, чтобы отвлечься. Но я не думала, что в данный период наблюдение за идиллией девчонок – беременной Оксанки и безумно радостной по этому поводу Маши, сейчас именно то, что мне нужно. Особенно, учитывая обстоятельства нашего с Лизой расставания. Оксанка, вероятно, тоже это понимала, поэтому не была слишком настойчивой. Зато она поддержала меня в желании открыться перед родителями, хотя сама и не была в восторге от этой идеи.
Я рассматривала в тысячный раз наши фото и понимала, что не могу сказать, когда найду в себе силы их удалить. Закрыть эту страницу, закончить главу. Ведь все эти фотографии, все это было словно в другой жизни. В другой жизни, с другой мной, с другим миром вокруг. И я скучала по этому миру.
Я каждый день спрашивала себя о том, как она. Чем она занимается, что делает, позавтракала ли, много ли штрафов на этой неделе получила за превышение скорости, сколько раз задерживалась на работе, не забывает ли она пить витамины, и спит ли хотя бы по семь часов в сутки.
И как бы хотела я об этом не думать, мне не удавалось. Я каждый день возвращалась мыслями к Лизе. Ловила себя на том, что рассуждаю так, будто мы все еще вместе — что ей бы понравилась моя шутка, что ей был бы интересен фильм, который только вышел в кинотеатре, что блюдо, которое я увидела по каналу «Еда», наверняка, заставило бы ее прикрывать глаза от удовольствия, пока ее красивая челюсть пережевывала бы пищу.
Наверное, все через это проходят после болезненного расставания. Но мне было слишком хреново, если честно. Хотелось выть, лезть на стенку, чтобы эта внутренняя щекотка прекратилась, чтобы моя голова стала свежей. Чтобы каждое утро моей первой мыслью не было, что настал очередной день, и мне просто нужно выжить. Чтобы меня не скручивало от простого понимания, что то, что я планировала на годы вперед, с ней, все это закончилось. Простившись с Андрияненко, я словно распалась. Я оказалась совершенно не пластичной, поэтому просто раскололась.
___________________________________
2655 слов