Бессоница

2.

Сумерки вновь незаметно опустились, окутывая город зимней прохладой и покрывая новым слоем снежного одеяла. Мартин только недавно вернулся со всех процедур очень уставший, измотанный. Его рука, плечо и правая сторона рёбер замотаны в несколько слоев гипса. В выделенной ему палате над кроватью горит одинокая лампочка, разгоняя вечернюю темноту. Около неё и сидит парень в позе, напоминающей лотос. На коленях лежит книга, которую ему дал Ёсун перед уходом. Сна нет ни в одном глазу, не смотря на столь напряжённый день. Этого следовало ожидать. Ещё в машине Март хотел попросить вернуться, чтобы тайно забрать баночку со снотворным, но так и не решился ничего сказать, ведь велик шанс того, что тогда его из дома уже не выпустят.

Парень быстро пробегал несколько строчек глазами, переваривал написанное, смотрел в окно на мерно покачивающиеся на холодном ветру голые ветви деревьев, растущих у самого окна палаты, а затем вновь возвращался к книге. Какой-то неинтересный роман с толикой фантастики, герои которого забылись после первой же страницы. Наконец дочитав до очередной главы, Мартин задумался над тем, как ему пережить эту ночь без особых потерь. Раз заснуть не получится, значит можно найти себе какое-нибудь другое дело. Он посмотрел на небольшой письменный стол в углу комнаты, на котором ровной стопочкой лежали анализы. Рентген показал, что перелома нет, но есть трещина. Со слов Ёсуна, заживёт это быстро, но болезненно. Внутренние органы не повреждены, хотя ради профилактики Март останется в больнице, пока полностью не придёт в себя.

Весь день он находился в эпицентре хаоса. С ним возились все кому не лень, приносили еду, давали лекарства, мазали, мыли (спасибо, что в туалет за ручку не водили, не считая того факта, что несколько раз добрая девушка-медсестра всё-таки предложила). Парень был ещё слишком слаб, напряжён, находясь в неизвестной обстановке, но за прошедший день попривык и, даже будучи в стрессе, запомнил несколько имён. Только за последние девять часов, Мартин побывал у десятка врачей, на многих осмотрах, где его трогали, тискали, чуть ли не раскатывали по кушетке. Он держался стойко, позволял ощупывать голую кожу, задыхался, вспоминая нанесенные увечья. Один раз в кабинете хирурга после очередного осмотра, у него случилась паника. Грудь словно сдавило корсетом, не было сил ни вдохнуть, ни выдохнуть, уши заложило и неприятное гудение и звон раздавались со всех сторон. Продолжалось это несколько минут, потом само отпустило. Никто и не заметил, что лицо Мартина в миг превратилось в мертвенно бледную маску.