Бессоница

8.

Ближе к двенадцати ночи, парень уже был полностью сбит с толку исчезновением Сэмьюэля. В порыве нервозности мерил коридор и гостинную шагами, размышляя, стоит ему выходить на улицу или нет. Он понимал: высовываться на холод бессмысленно, ведь наблюдать за тем, что творится на за закрытыми дверьми, можно и через окно, а добраться до больницы своими силами Мартин явно не сможет. Когда на улице принялись запускать первые салюты, разрывающимися в небе громкими хлопками, раздался звонок в дверь. Март колебался несколько секунд, раздумывая следует ли открывать кому бы то ни было. У Сэма должна быть с собой связка ключей, чтобы попасть в дом. Но когда трель повторилась снова, а волнение достигло максимальной отметки, Мартин всё же побежал узнавать кто пришёл, даже не взглянув в глазок.

Сразу с порога уставший и раскрасневшийся от долгого пребывания на морозе Сэмьюэль впихнул парню в руки огромную коробку, обернутую подарочной лентой и приказал нести её наверх под ёлку. Приложив не маленькие усилия, парню всё же удалось подняться с не самой лёгкой ношей по лестнице и пропихнуть её под опущенные еловые ветви. Ему было до дрожи в коленях любопытно что же там такое лежит, но Март поборол интерес, заставив себя спуститься вниз, чтобы помочь гремящему на кухне посудой Сэму.

— Прости, что задержался, — начал мужчина, раскрадывая по тарелкам непонятно откуда взявшийся салат, — неожиданно в отделение начали поступать новые пациенты и я помогал, чем мог. А еду из столовой взяли, благо, кухарка на месте ещё была. Специально попросил порцию побольше, чтобы нам на двоих хватило. Потом за подарком поехал… — мужчина продолжал говорить, по-детски просить прощения и оправдываться перед Мартином, который его уже почти не слушал. Голос заглушали звуки петард и криков на улице, а окна светили всеми цветами радуги от появляющихся в появляющихся в небе горячих искр. — Мартин, всё в порядке?

Парень впервые позволяет себе подобную вольность. Впервые за долгое время слышит, чтобы кто-то перед ним объяснялся, как маленький ребёнок и его это приводило в неописуемое умиление. Впервые утопает в чьём-то голосе, разносящемся по пустой кухне. Март тихо подошёл со спины, задумавшись о своём на несколько секунд перед тем, чтобы обнять в миг напрягшегося Сэма. Для него это было сродни благодарности. За дом, за помощь, за беспокойство. И мужчина молча принял и разделил захвативший ураган чувств вместе с Мартином. Он стоял у стола, боясь пошевелиться и вдохнуть, уперевшись взглядом в одну точку. Ложка, испачканная в майонезе, так и застыла в одном положении над салатницей в руке Сэмьюэля. Салютов и громогласных хлопков снаружи становилось всё больше с каждой прошедшей минутой. Рождество.