Самая Тёплая Зима

11

Так и произошло. Федя спокойно снял с себя полотенце, и одел штаны. Только он взял в руки рубашку от пижамы, как почувствовал на себе пристальный взгляд, и медленно повернул голову назад.

— Дазай. Выйди немедленно. — Фёдор смотрел на друга так, словно готов был на куски порвать его сейчас же. Осаму боялся этого взгляда, потому незамедлительно вышел из комнаты.

Спустя пару секунд, Достоевский уже был одет. Но он всё ещё стоял в застывшем положении, и думал, как лучше поступить. Через минут 6, он открыл дверь, и впустил Осаму внутрь. Когда тот лёг на кровать, Достоевский взял одну подушку с кровати, и покрывало, что стояло в сложенном виде около постели. После чего направился на кухню. Шатену это не понравилось. Он направился за другом, и когда тот уже собирался ложится, схватил его за запьястье.

— Ты же обещал, что будешь спать со мной! — Детским обиженным голоском воскликнул Дазай, и казалось вот-вот из его карих глаз прольются слёзы.
— Ты... Странно себя ведёшь. Поспишь сегодня сам. Ничего плохого в этом не вижу.
— Но... Но... Ты ведь знаешь, что я люблю обнимать кого во сне. Ты моя плюшевая игрушка, Федя.
— В шкафу есть мой старый плюшевый мишка! — С этими словами, Фёдор оттолкнул парня от себя прямо в комнату и громко хлопнул дверью перед его лицом.

Осаму ещё долго стоял там, и осознавал своё дурацкое поведение. Ночью он очень плохо спал и вертелся всё время. Не потому, что это было новое место, а потому, что рядом с ним не было того тепла и мягких волос, к которым он так привык, за последние дни.

Достоевскому было не лучше. Он вообще не уснул, и думал о том, что дальше предвещают отношения с Дазаем. Они уже явно не друзья. Но ещё не пара. „Нет уж. Второй раз я ему признаваться не буду. Одного отказа мне хватило. “ Про себя думал брюнет, хоть в глубине души надеялся и мечтал о взаимности. И уснул только с первыми петухами, в разных вариациях представляя, как Дазай признаётся ему в любви.