Mon chér

И гаснет свет

Понятие часов
свёртывает в себе
всю временную последовательность.
В замысле шестой час
не прежде, чем седьмой
или восьмой. Часы звонят
в шесть, потому что
так хочет замысел
их мастера.

Николай Кузанский, 1450 г.

Звуки лёгких, практически невесомых шагов пушистых лапок эхом отдавались по всему вестибюлю. Реджинальд, жадно впитывая в себя визуальную информацию и беспрестанно озираясь, вскидывая при этом голову кверху, где на высоком купольным потолке висела низко спущенная люстра-капля, до сих пор не мог поверить в то, что о таком невероятном архитектурном шедевре никто, кроме него, ещё не знал. Это же был...дворец. Самый настоящий дворец для принцев, которые в сказках приезжают к своим возлюбленным на белых конях. Этот потрясающий своей роскошью и шиком замок просто не мог принадлежать вампиру. Не мог быть в пользовании этого убийцы, этой летучей крысы. Не мог.

Крольчонок в очередной раз одёрнул себя. Оправдания, оправдания. Он не хотел признаваться самому себе, что ему здесь было страшно, что у него создавалось впечатление, что он одним своим присутствием оскверняет сие произведение искусства, ибо такой простолюдин, как он, даже права не имел ступать на территорию здания, построенного с таким размахом. Также он не хотел верить своему подсознанию, своей крысе-панике, которая, усердно прогрызая себе путь через прутья клетки, взывала к его опьянённому жаждой мести разуму. Она уговаривала его вернуться назад, к маме, уйти из этого проклятого места, услужливо подкидывала ему идеи о том, что здесь живёт вовсе не вампир, а какой-нибудь граф, обособившийся от городской жизни, и он вот-вот вернётся в свои владения, а когда вернётся и увидит в своих покоях этого белого заморыша, побьёт палкой, а быть может, и вовсе выбьет из него весь дух.

Но Реджинальд отказывался слушаться голоса собственного страха. Это был замок вампира. Это был его замок, и точка. Нет никаких графов, никаких любящих мирную жизнь вдали от цивилизации виконтов, герцогов, принцев, в Эзервудском Лесу, в такой чаще не могло быть никого, кроме вампира. А это значит, что он по адресу.

Сняв с себя свою походную сумку, которую он когда-то сам сшил из выдубленной отцом телячьей кожи(не слишком умело, конечно, но служила она ему исправно), Реджинальд, присев на ледяной плиточный пол на корточки, начал рыться в её недрах. На глаза ему вновь попалась найденная в ручье кисть, которая за это время уже обсохла и приняла более-менее товарный вид, однако сейчас она его мало интересовала. Через пару минут поисков Реджи, наконец, вытащил из сумки небольшой канделябр с двумя ответвлениями, а также две на вид очень старые, почти полностью расплавившиеся свечи. "Зарядив" подсвечник, крольчонок поднялся и, вновь повесив на себя свою ношу, с пока ещё потушенным предметом интерьера в левой лапе двинулся вверх по лестнице.