Каста

Глава 24. На обрыве

Прогретый солнцем весенний ветер отчётливо насвистывал про то, что до самого жаркого сезона оставались считанные дни, и лето в этом году обещало быть знойным, если верить тому, что углядели в куриных кишках предсказатели.

Думая об этом, Виро, примостившийся вблизи обрыва, вспоминал, как неизменно спасался в стенах собственного дома от пекла. Сложенный из огромных валунов, дом неохотно обменивал привычный холод земли на лишавшее сил тепло.

Виро прятался под крышей родного очага, когда ссорился с соседней ребятнёй, когда бушевали проливные дожди, или когда бремя собственного существования становилось невыносимым. Дни, когда омега решил, что жизнь для него кончена, пусть сам он и пережил падение.

Дом, лучшее место на земле, давало прибежище и отдых. Время внутри словно замирало, давая прийти в себя, обдумать происходящее и медленно — иногда мучительно медленно — найти силы, собрать себя по крупице, чтобы выйти наружу и жить дальше. Больше такого места у Виро не было. Теперь в его собственном доме жил тот, кого бы он предпочёл никогда не знать; шел второй месяц с тех пор, как в доме Дорто поселился Хюрем — убийца Толедо и истинный Лето.

В последнем подозрении не осталось никаких сомнений, стоило Лето остановить казнь, предложив собственную голову в обмен на жизнь Хюрема. Виро никогда не забудет, как замерло в груди сердце, стоило Лето выйти вперёд, и как оно почти остановилось, когда топор покачнулся в руке отца. Это было так же ужасно, как и потерять брата.

Двойственное чувство завладело Виро. С одной стороны, он винил себя нещадно в том, что в тот вечер не промолчал, с другой — Виро не ошибся, назвав Хюрема парой Лето. Он не обманул Толедо, отправив его в путь, из которого тому не суждено было вернуться живым. Это чувство вины и правоты драло израненную душу на части, делая Виро ещё более несчастным, как будто бы горечи, печали и сожалений было недостаточно.

Однажды, когда папа зашёл, чтобы пожелать ему спокойной ночи, Виро решил прервать самолично наложенный на себя обет молчания и задал вопрос, считает ли тот Хюрема парой Лето. И Мидаре, убрав в сторону спутавшиеся волосы Виро со взмокшего лба, ответил, что в этом не может быть никаких сомнений.

Очередное подтверждение не дало Виро ничего, кроме нового приступа смятения. Раньше омега радовался, когда оказывался прав, но что даёт эта правда? Кому от неё легче? Разве возвращает она с того света?