Каста

Глава 11. Лис

Собственное дыхание оглушало — сбившееся, полное напряжения, надрыва. Рассмотреть, что вокруг, не было ни единой возможности. Перед глазами мелькали ветви, хлестали по щекам, пока Лето нёсся, не разбирая дороги, совершенно не видя, куда ступает впотьмах, грозя переломать себе ноги.

Лето не видел, кто гнался за ним, но чувствовал намертво прилипший к затылку взгляд, скуливший нетерпением вонзить зубы в сочное мясо, разорвать на части когтями, напиться крови... И ещё долго обгладывать белые кости, пока не прискучит, чтобы переломить их одним мощным нажимом челюсти и проглотить, словно Лето никогда не существовал.

Холодная испарина облизывала голодным языком. Ужас заглушал мысли, превратив сознание в спасавшегося бегством зайца; но как бы отчаянно ни бежал Лето, изо всех сил ударяя пятками оземь, сколько бы ни работал локтями, он уже знал, что всё бесполезно. Чудовище играло с ним, наслаждаясь погоней, у которой мог быть только один исход.

Зверь давно подстерегал свою жертву; принюхивался, изучал повадки. Таился целую вечность ради этого броска. Одного-единственного. Ещё миг, одно жалкое мгновенье — и преследование оборвётся визгом, боль вопьётся в тело и начнет безжалостно истязать плоть, пока агония не сожрёт остатки разума нестерпимой мукой и Лето станет молить о смерти...

Он резко распахнул глаза и сел. Спрятал лицо в ладонях, глубоко потянул носом воздух, заставляя себя успокоиться усилием воли. Беспокойное сновидение одолевало всё настойчивее.

Ещё в детстве Лето часто посещал один и тот же сон. Он шёл по лесу незнакомыми тропами, понимая, что держит путь прочь от стен города, но не имея понятия куда хочет попасть. Эта бесцельная прогулка, которая начиналась приятно и даже умиротворяюще, заканчивалась тем, что Лето вдруг осознавал, что в чаще он не один. И, наверное, это не должно было вызывать тревогу — какие только звери не водились в лесу, но Лето больше не мог думать ни о чём, кроме своего невидимого преследователя, наблюдавшего из укрытия.

Не сбавляя шаг, Лето озирался и всматривался в каждый куст, за каждый пригорок. Шум по-прежнему наполнял собою лес, под густые кроны проникали зеркальные пятна солнца, но как бы ни вглядывался Лето, отыскать опасность он не мог. И всё же чувствовал смертельную угрозу, ускользнуть от которой не было ни малейшей надежды. Он всё продолжал брести вперёд, углубляясь в чащу.