Ⲗⲁⳝυⲣυⲏⲧ♡︎ || 𝑽 & 𝑬

53

Валентина прекрасно понимала, что она уже совершеннолетняя и что может поступить как ей хочется. Но это перед законом. А перед совестью? Психологическое давление, запугивание, угрозы, чередующиеся с похвалой за успехи, – это ведь особый вид воспитания. Он эксплуатирует инстинкты ребенка. И все это она пережила, даже не подозревая об этом.

Валя привыкла всю сознательную жизнь поступать так, как нужно, но не потому, что она понимала, что так правильно, а чтобы порадовать папу. И потому, что боялась его.

Она интуитивно понимала, как следует себя вести, чтобы он оставался в хорошем настроении, ведь плохое ее очень сильно пугало. Девушка не знала, что бывает по-другому, поэтому принимала манипулирование своим сознанием за заботу.

Еще совсем недавно она и подумать не могла, что чего-то лишается, не общаясь со сверстниками вне учебы и выдавая папины мечты за свои. А теперь злилась. За то, что ее обманывали. За то, что запретили продолжить обучение изобразительному искусству. За то, что решили, будто сами могут выбирать, кого ей любить, а кого нет.

Она надела спортивный костюм, сложила в сумку минимум одежды, документы и одну пару обуви. Достала аккуратно припрятанный рисунок из-под подушки, убрала его в карман и посмотрелась в зеркало. Для того, кому позволялось самому принимать решения, этот поступок не был чем-то из ряда вон выходящим. Для нее это было настоящим испытанием духа.
Валя вышла из комнаты и медленно спустилась в гостиную. Просто смотреть прямо перед собой для нее уже было подвигом.

– Это еще что такое? – крякнула, поднимаясь с дивана, мачеха. – Тебя кто-то куда-то отпускал?

– Я ухожу, – сказала девушка. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

– Куда это ты собралась?! Сейчас я позвоню твоему отцу!

– Можете звонить куда хотите, – тихо проговорила она, – можете даже избить меня и запереть в комнате, но я уйду. Сегодня, или завтра, или через год. – Она улыбнулась. – Можете даже посадить меня на цепь. И все равно я умру свободным человеком.

В лицо Розы ударила краска, ее затрясло мелкой дрожью.

– Иди! Уходи! Приползешь потом на коленях, будешь умолять тебя простить! А я… – она едва не захлебывалась своим ядом, – я скажу отцу, чтобы не прощал! Кому ты такая будешь нужна, а? Думаешь, долго выдержишь без денег? Думаешь, твой  дружок станет тебя кормить? Да ты же ни дня никогда не работала!