(18+)Давай, будем говорить как настоящие друзья...

Воспоминание из прошлого.

Хесус весело смеётся, прикрывая искреннюю улыбку рукой, на бледных щеках проступает такой необычный для него нежно-персиковый румянец, голубые глаза от счастья кажутся ещё ярче и красивее, завораживая сидящего напротив парня. Шевцов не пялится, он не любит нарушать чужое пространство, а потому сам улыбается, исследуя красивого парня напротив. Смотреть на него не влюблёнными глазами не получается, улыбка у этого парня слишком красивая, а небесно-голубые глаза просто с ума сводили.
Началось это всё примерно месяц назад, когда мужчина заметил друга каким-то слишком подавленным, закрытым и, что самое для него непонятное, пьющим. В тот день Хесус хорошо так поддался в одном из баров, и у него не было даже должной причины на это. Шевцов помнит, что именно это его напугало больше, никогда такого не было. В стороне ютубер не остался, отвёз в грязь бухого Хесуса домой. Правда дальше коридора они не продвинулись, причиной тому стал внезапно впившийся в чужие губы Хесус. Наверное тот факт, что губы были как раз чужими его и отрезвил, заставляя отстраниться и пару раз проморгаться. Сердце бешено билось, колотило в рёбра, желая вырваться наружу и больше не мучить своего хозяина.  В тот вечер ничего особо запоминающегося не произошло, и в отличие от Братишкина, Шевцов не полез к нему больше. Наоборот, стал таким заботливым, нежным, медленно поднял на руки почти ослабевшее от алкоголя тело. Отнёс в ванну, аккуратно раздел, и в этом действии не было чего-то пошлого, вызывающего или пугающего, наоборот, позволило расслабиться. Алексей не пялился на тело своего друга, хотя сразу признался, что он красивый и посмотреть на него ему бы сильно хотелось. Залившийся краской, стример расплылся в ванне ещё сильнее, закрывая рукой глаза. Хес помнит, как трепетно его вытирали полотенцем, помнит, как младший извинялся за то, что случайно коснулся рёбер. Помог натянуть чистые вещи, бережно закутал в одеяло, учтиво приготовил таблетки и остался в квартире на случай если станет плохо ночью. Они даже не в одной кровати спали. А Хесусу стало так непривычно хорошо от этой.. Заботы? Раньше он такого не испытывал, было в новинку, неуютно немного и, почему-то, стыдно. На удивление уснул быстро и проснулся почему-то с головной болью, пожалуй первый минус того, что Вовы рядом не было. Хотелось бы сказать, что он и не последний, да язык, почему-то, не поворачивался. 
Отношениями парни друг друга окольцевали через пару дней, когда Губанов придумал какую-то сопливую историю о том, что его бывший мудак, а Шевцов такой хороший и с ним так хорошо. И парень конечно же поверил. Крепко сжимая тонкие холодные пальцы пообещал заботиться и оберегать, пообещал любить , и это то, чего старший ожидал меньше всего. Сам он никого любить не обещал, хоть и до сих пор пытается хотя бы попробовать. Правда пытается свыкнуться с мыслью, что заботливо поглаживающие спину прохладные руки — это правильно, что нежные поцелуи по утрам — это приятно, а совместные прогулки доставляют удовольствие. На звонки Хесус благополучно не отвечал, да и на этот месяц подозрительно просто испарился из многих соц сетей. Написал, правда, неделю назад пост в телеграмм о том, что всё хорошо, что он жив и скоро вернётся к своей любимой аудитории. Благополучно пропустил ненавистный ему диалог с кучей непрочитанных сообщений, не хочется о нём даже думать. 
– Мне сегодня нужно уехать, – прерывая повисшую в комнате тишину, оповещает Шевцов, попутно допивая из чашки заботливо приготовленный Хесом зелёный чай. 
– Надолго? – только и спрашивает стример, поднимая кружку двумя руками и вдыхая запах приятного напитка. 
– Не очень. Завтра утром уже буду дома, – дома... Старший только отстранённо кивает и смотрит куда-то в окно.  Дом. Трудно сказать, что он принадлежит им обоим. И это даже не потому, что Лёша старая жадная скотина, ему не так важно где они живут. Просто назвать это место их домом язык не поворачивается. Наверное ему это просто чуждо, давно он ни с кем не делил квартиру, вот и не может никак привыкнуть, но со временем всё получится. А если посмотреть правде в глаза, то просто не мог свыкнуться с мыслью, что всё же заменил некогда частого гостя в этой квартире. Смог проходить мимо стола в стримерской, не залипая на несколько минут над ним, словно коршун. А перед глазами больше не бегают красочные картины того, как сладостно он стонал на этом самом столе, выгибаясь от грубых толчков и гортанного рычания. В ванну стало заходить проще, он не вспоминал счастливого момента, когда они, бухие, целовались по пол часа на этой стиралке. Постельное бельё им больше не пахло, а его звонки больше не доставляли столько тягостных мыслей и неприятных ощущений. Чувство пустоты? Потери? Да... Но свободы почему-то не чувствовалось от слова совсем, поэтому и выходить в мир всё ещё не решался. Там он всё равно с ним пересечётся, столкнётся с его именем, с его ником и лицом, в дискорде скорее всего им придётся пересечься, и Хесус не ручается, что останется каменно-бесчувственным в этот момент.  Младший поднимается из-за стола всего через двадцать минут уже привычной для них тишины, медленно опускает грязную чашку в раковину и переводит взгляд на задумчивого парня. Подходит, не меняя скорости, аккуратно целует в макушку и обнимает робко, поглаживая по плечу, замечая нежную улыбку на губах своего парня, улыбается в ответ и направляется в коридор. Стоит только Шевцову скрыться за дверью, как натянутая на губы улыбка постепенно сползает с лица Хесуса. Нет, он не совсем эгоист и не врёт о том, что ему иногда приятны его касания и забота, просто гнетущие голову мысли и воспоминания, всплывающие в приятные моменты, не позволяют этому долго радоваться. Слышит возню где-то там, но прийти не решается, это прощаться надо, скорее всего, целоваться, а сейчас почему-то не хочется совсем, настроения нет. Невольно ругаясь сам на себя за подобное поведение, вспоминает, что всё ещё пытается полюбить этого человека, а шансом не пользуется, придурок. Когда появляется хоть какое-то желание прийти в прихожую, уже слышится хлопок входной двери. Где-то внутри нахальный демонёнок довольно лыбится тому факту, что Хесус в очередной раз проебался, да он почему-то и не особо жалеет, что упустил такой шанс.  Не спеша поднимается со стула, бредёт в сторону гостиной.
Идея посмотреть какой-нибудь фильмец до вечера совсем не кажется бредовой в тот момент. Наоборот, может помочь отвлечь голову от совершенно бредовых идей. Поудобнее устраиваясь на мягком диване, Лёша увлечённо переключает каналы в поисках чего-то подходящего. Долгое время ни черта не меняется, всё однообразное, скучное. Найдя какую-то документалку, парень укладывается поудобнее. Вдруг неожиданно просыпается всё на том же диване, только за окном уже значительно темнее, фильм кажется давно закончился и положение у него другое. А ещё оказывается, что проснулся Губанов не на пустом месте, потому что в дверной звонок кто-то очень остервенело названивает. Стоя у двери, мысль о том, кто мог припереться в такой час и названивать с такой фанатичностью, проскакивает где-то в сознании, вот только стример оказывается быстрее и, открывая дверь, почти буквально чувствует, как сердце, ударяясь о всё, что можно, скоропостижно падает, если не в пятки, как это говорят, то в какую-то большую пропасть точно. 
– Привет.. – не совсем трезво здоровается стоящий на пороге Братишкин, а желание захлопнуть дверь прямо перед носом, как на зло, застряло вместе с Хесусом.  Замешательством пользуется ещё что-то соображающий ночной гость. Хватает за руку старого друга, проталкивает его в глубь коридора, дёргая дверь за ручку. Возится на пьяную голову с замком, а после поднимает глаза на стоящего столбом Лёшу, и расценивает это никак иначе, нежели призыв, у него не получается. Тёплые мягкие губы впиваются в холодные напротив, горячие руки хватаются за тощую талию, ползут к бёдрам и наконец чувствуют сопротивление. Хесус кусает его губу и, отталкивая, окидывает злым взглядом, пятится испуганно назад. Выглядит он совсем не страшно, скорее наоборот, как загнанный в угол щенок, пытающийся огрызаться.
– Какого хера тебе здесь надо?! – пытается рявкнуть, выдать грозно, а голос почему-то предательски дрожит. Переводит дыхание и больше пятится назад, когда видит, что выпившего Вову его «грозный» вид совсем не пугает.
– Старый, я соскучился.. Ты на звонки не отвечаешь, игноришь меня.. – подавляет не совсем трезвую икоту и, наконец, зажимает отходящего от него Хесуса, перехватывает его руки и мажет мокрыми губами по гладкой шее, слышит приглушённые выдохи, довольно урчит куда-то в грудь. 
– Вова, блять.. Не трогай меня.. – вся решимость очень быстро гаснет под пьяными и нежными касаниями, тело предательски дрожит, чувствуя родные губы и приятные касания тёплых рук. Выгибает спину и стыдливо распахивает глаза, закрывая рот рукой. 
– Хес.. – хрипит в самое ухо, обжигает дыханием. Знает, что от такого тона ноги подкашиваются, знает, что держаться от него такого чертовски трудно. Тонкие дрожащие руки всё пытаются оттолкнуть от себя, а в итоге только и ложатся на тяжело вздымающуюся грудь.  Вова тянется к его губам снова, на этот раз сопротивления не чувствует, в отместку немного покусывает их, сжимает бёдра и трётся стояком о его пах. Вова чувствует, как под ним дрожат, в спасении цепляются за плечи и Семенюк, не торопясь, перемещает их в гостиную, намереваясь опрокинуться на диван, но чувствует только как его резко разворачивают и толкают на поверхность. Лёша старается перевести дыхание, выглядит испуганным, смущённым и каким-то странным. Ожидающий продолжения, Братишкин пьяно пялится на всё ещё не сдвинувшегося с места Губанова и начинает медленно подниматься с дивана. 
– О нет, лучше не вставай, – голос у него тоже странный, он почти молит, дрожит почему-то. Вова трясёт головой, понимая, что просто потрахаться у них сегодня явно не получится. 
– Хес, чё не так? Ты, то пропадаешь на месяц, то отталкиваешь меня. Всё же нормально было, – ворчит недовольно Братишкин, кое-как переворачивается на диване. Поднимаясь, начинает обходить мебель, только вот Алексей уже оказывается у панорамного окна. 
– Потому что нам нельзя! – ругаясь сам на себя, парень закрывает глаза и молится, чтобы всё это вновь вернулось в прошлое, чтобы это отвратительное воспоминание в виде бухого в хламину Братишкина, прижимающегося к нему со спины, в момент испарилось. Но он всё ещё здесь и лишь осыпает поцелуями тонкую шею. 
– Почему? Мы же столько раз это делали, и не говори, что тебе не нравилось, – пошло шепчет на ухо и трётся носом о плечо. Лёша резко разворачивается и на вытянутых руках отходит ближе к окну.
– Потому что у меня появился парень... – зажмуривается и на слух понимает, что младший остановился. 
– Ч-что?