Ты пару раз моргаешь, молчишь и не можешь разобрать: тебе послышалось или он, действительно, попросил сделать ему массаж. Брови хмуришь, пытаясь подвох найти, его просьба совсем не оправдывает твои печальные ожидания, ты вместо просьб не заигрывать и не надеяться на что-то слышишь странное «сделай мне массаж, пожалуйста», стоишь, как вкопанная по-дурацки хлопая глазками.
- Если не хочешь, то ладно, я пойду спать, - Чонгук затылок потирает лениво зевая, возвращает тебя в реальность из глубоких думок и убеждает в действительности своей просьбы, а тебе всё не верится. Нутро так и кричит что-то о благоприятном шансе, наконец, дотронуться до тела, о котором грезишь каждую ночь и ты горло прочищаешь, хватая за запястье уже уходящего мужчину, останавливая.
- Не в моей комнате, там Давон спит. – говоришь в полголоса не из-за того, что его дочь спит за дверью, как Чонгук думает, просто внутри все дрожащее и полыхающее не дает говорить громче, будоражащие бабочки в дыхательные пути врезаются, мешая им правильно функционировать. Себя по голове хочется ударить за необдуманно сказанные слова, что прозвучали запредельно интимно, словно он не массаж попросил сделать, а спуститься перед ним на коленки и отсосать. Чон кивает понимающе, умалчивая о том, как фантазия разыгралась от услышанного, твою руку, которой ты вцепилась в его запястье в свою ладонь умещает, волоча за собой в свою комнату, будто догадался, что у тебя ноги ватные стали и без опоры ходить становится тяжело. Дверь его покоев отворяется, впуская внутрь уютного помещения с тусклым светом, вокруг витает приятный аромат, смешанный с дорогим мужским одеколоном и у тебя частицы мозга в стороны разлетаются из-за высокой чувствительности к запахам.
Твоя рука застыла в воздухе, когда мужчина резко её опускает и валится на кровать, поудобнее на ней устраиваясь, просит закрыть дверь переворачиваясь на живот, пока в твоей голове те самые грязные, порочные мысли пляшут под интересную музыку, в твоем представлении всё это не выглядит, как массаж, он будто подзывает к себе, чтоб раздвинуть твои ноги и нагло войти до основания. Ты от надуманного сглатываешь гулко, хлопаешь дверью и маленькими шагами подходишь к кровати, где развалился Чонгук, ожидающий твоих мягких рук на своем теле. Разыгравшееся воображение всё бушует яркими красками непристойности, ты по губам пересохшим языком влажным проходишься и робко на кровать взбираешься, слегка, но ощутимо для Чона продавливая матрац своим небольшим весом около него. Мужчина не видит, но чувствует тебя рядом, темнота перед глазами, обеспеченная подушкой, в которую он уперся головой добавляет остроты в тактильную коммуникацию тела, твое дыхание, твое тепло ему чувствуется особо тонко и он невольно напрягается, когда ты залезаешь на его поясницу, разводя ноги по обе стороны его бедер.
Он твоего веса почти не ощущает, спрятанные под подушкой кулаки сжимает и губу закусывает, потому что жар твоей промежности ягодицами сквозь домашние шорты чувствует и ему мышцы сводит неистово от вида со стороны, что предельно реалистично предоставляет ему его богатая фантазия. Свои мягкие руки опускаешь на его плечи, слегка сжимая, чем блаженный стон из мужских уст вырываешь, размыкая свои губки от доносящихся до ушей прекрасных звуков, тебе кажется, что такой красивой мелодии ты еще никогда не слышала и желание услышать эту невероятную сладость растет в геометрической прогрессии, побуждая доставить большее удовольствие.
- Расслабься, ты весь напряженный, - ты поддаешься вперед, промежностью проезжаешься по его ягодицам и ему нервный смешок издать хочется от твоей просьбы, потому что ты просишь о нереальном. Чонгук никогда не расслабится, пока чувствует своим телом жар твоих интимных участков, как ты елозишь на нем, пальчиками надавливая на затекшие места, волшебным образом избавляя от ноющей боли. Ладонями надавливаешь на лопатки, по позвоночнику проходишься мягкими пощипываниями и Чон в твоих руках растворяется, глуша в подушке стоны невероятного удовольствия, отчего ты замираешь и хочется жалобно всхлипнуть, попросить не издавать таких звуков, ибо возбуждение обуздать становится невыносимо тяжело.
- Сними футболку, - на свой страх и риск просишь, что мужчина сначала опешил от неожиданности, приподнимает голову, но посмотреть на тебя не спешит, - так будет лучше. Массаж, вообще-то, делается на голое тело. – выдаешь так, словно профессионал в этом деле с большим стажем, пусть и в самом деле делаешь это второй раз в своей жизни, вот только звучишь весьма убедительно – Чонгуку сложно ослушаться.
- Встань с меня тогда, я не могу так снять её.
- Я сама сниму. – Чонгук взрослый мужчина, он продолжает это себе повторять в сотый раз, внушает своему плывущему от твоих касаний сознанию, однако подлинное бытиё заставляет его решать неподдающуюся дилемму своих внезапно возникших странных ощущений после твоих слов. У него кожа плавится, когда ты прохладными ручками, создающие контраст с температурой его тела, залезаешь под футболку, ткань наверх тянешь и избавляешь от вещи, что мешала раннее ощутить наслаждение в полной мере. Чонгук глаза от удовольствия неземного закатывает, его волной необычайного упоения кроет и он позорных стонов не сдерживает, чувствуя, как нервные клеточки расслабляются и тело млеет. Напряжения и усталости словно и не было, удивительным образом избавляешь от нозящей боли затекших мышц и проезжаешься невесомыми прикосновениями по слабым точкам, табун мурашек по всей мужской фигуре пуская. Нежными пальчиками крепкую шею массируешь, малость сжимая и Чонгук дергается, переставая дышать – следом и ты перестаешь что-либо делать, настораживаясь его реакции.
- Не делай так, - тихо, но твердо отрезает, самостоятельно выдавая свои уязвимые места и снова напрягается. Твое влияние на него мужчину озадачивает, вспыхнувшие чувства в корне противоречат его отношению к тебе, ему непонятна причина собственного влечения, тело реагирует по-новому на тебя, на твой голос, слова, касания. Чонгук взрослый мужчина, но уразуметь твое воздействие на него не в силах. – спасибо за массаж, Т/И, у тебя золотые руки. – оставляешь комплимент без ответа, лишь улыбаешься и хлопаешь по голой спине ладошкой пару раз и Чонгук с облегчением вздыхает, прикрывая веки. Ты непредсказуема, никто никогда не угадает, что ты сделаешь в следующую секунду и как эмоции будут сменяться на твоем лице, поэтому Чонгук замирает в немом шоке уста размыкая, когда чувствует твои влажные губы на своей широкой спине и щекочущие прядки волос. Оставляешь мокрый поцелуй на смуглой коже, вставая с его сжавшихся от накала ягодиц, как ни в чем не бывало, только вот хитрого оскала не скрываешь, удаляясь в свою комнату.
Чонгук еще долго не может оправиться от потрясения, он бы отругал и начитал нотаций о том, что такое поведение совершенно противоречит моральным устоям, мужчина старше тебя почти на десять лет и действовать так бездумно нехорошо, вот только не может, потому что ему до скрежета зубов понравились твои губы на его теле.
Чону удалось недолго поспать, ему добрые три часа мысли о тебе не давали покоя, срывая крепкий сон, он потрепанный и помятый выходит, направляясь в ванную и беззаботно дверь открывает, застывая. Мужчина позабыл о том, что живет теперь не один, по привычке в общую ванную комнату заходит и утыкается взглядом в пышные формы женской фигуры перед собой – твое тело обмотано коротким полотенцем и по коже светлой соблазнительно стекают капли воды прямо в ложбинку груди. Чонгук еле сдерживается, чтоб не облизаться, эмоции свои показать себе не позволяет, но продолжает изучать красивый девичий стан без зазрения совести, понимая, что когда-то прочные тормоза медленно, но верно начинают срываться.
