Пина колада |Лиза Ира|

2

— Давно постриглась?
Делая вид, будто увлечена приготовлением коктейля, на самом деле я пыталась хоть немного успокоиться и не выдавать свою нервозность. К сожалению, мои планы с крахом провалились после заданного ею вопроса, который я конечно же не услышала.
Волнение всегда очень сильно сказывалось на мне. В первые рабочие дни здесь помогал только Лёша. Он, будучи персоной более расслабленной, давал советы по тому, как перестать волноваться перед клиентами. И, на удивление, они помогали мне.
Достаточно было лишь представить, что это незнакомый мне человек, и даже если я облажаюсь, в скором времени он и не вспомнит об этом. Такое мышление помогало мне успокоиться, а со временем, где-то спустя месяц работы здесь, такие методы уже и вовсе не требовались. Я привыкла разговаривать с посетителями, научилась задабривать их, а также советовать напитки, продажа которых была более выгодной для бара.
В общем, за пару месяцев я могла бы уже получить диплом с отличием в курсе приобретения навыков общения с людьми.
Но в данный момент эти навыки вообще не помогали. Мысли о том, что я больше не увижу этого человека, начинали пугать ещё больше. Ведь человек был знакомым, и мне важно было показать себя как профессионального работника. Да и просто произвести впечатление.
Мне хотелось верить, что она придёт ещё. Наверно, случись это, я бы нервничала ещё больше, но мне хотелось увидеть её ещё раз. Бесконечные прогулки вокруг школы, в надежде встретить её, увенчались успехом всего пару раз. Да и то, я смогла только увидеть, как она выходит из школы в компании других учителей, после направляясь в сторону остановки.
За всеми размышлениями я успела на автомате смешать все ингредиенты коктейля в блендере. Так что теперь мне оставалось перелить получившуюся смесь в бокал, а после украсить долькой ананаса. И всё это делалось прямо на барной стойке, перед лицом у заказчика, для произведения ещё большего впечатления.
Обернувшись лицом к залу, дабы поставить бокал на стойку, я засмотрелась на неё. С момента выпуска она так и не изменилась. Только волосы, в школьные времена едва доходившие до плеч, были собраны в высокий хвост, создавая более строгий вид. А в купе с обтягивающим сиреневой рубашкой и накинутым поверх нее пиджаком, она смотрелась просто восхитительно.
На шее висел кулон, который она носила, не снимая. Самая обычная серебряная цепочка, на которой висело небольшое сердечко. Такой кулон можно было приобрести на любой барахолке. Что я и сделала, когда случайно увидела точно такой же в сувенирной лавке. Но никогда не носила его. Было страшно, что она заметит, а списывать всё на банальное совпадение было бы слишком.
Поэтому он так и хранился в ящике стола, на протяжении всех оставшихся школьных лет. А потом, когда я устроилась сюда, а позже познакомилась с Лёшей, ярым фанатом таких безделушек, решила начать носить его. Так и сейчас этот кулон был надет на мне, но был скрыт под чёрной рубашкой, дабы не портить презентабельный вид.
Затем мой взгляд переместился на её лицо, подмечая отсутствие макияжа. Её губы были растянуты в расслабленной улыбке, а поднимая свои глаза выше, я заметила её взгляд. В нём явно читалось ожидание, смешанное с заинтересованностью. Да, не каждый день встретишь свою бывшую ученицу в клубе, так ещё и за должностью бармена.
Её забавляла эта ситуация. До меня внезапно дошло понимание, почему на меня так смотрели. Не трудно было догадаться, что я, будучи вне себе от неловкости, ничего не слышала.
Понимая, что слишком долго смотрю в её глаза, спешно отвожу свои, продолжая готовить коктейль. Быстро перелив содержимое блендера в бокал, стараясь сделать это как можно аккуратнее. Похоже, мне даже удалось произвести некий впечатляющий эффект на неё. Отворачиваюсь, чтобы взять дольку ананаса, а после украшаю ей готовый коктейль.
— Пожалуйста, — она увлечённо наблюдала за моими действиями, но теперь уже без улыбки.
Едва я убрала руку от бокала, как она тут же накрывает его своей, намереваясь попробовать. Невольно поднимая взгляд вверх, я заметила, что она смотрела на меня. Встречаясь взглядом друг с другом, на её губах появилась лёгкая улыбка.
Наблюдая за ней, я улыбнулась в ответ, спешно отводя взгляд. Щёки мгновенно залились румянцем, и чтобы отвлечься, я начала протирать бокалы, отвернувшись от неё вполоборота. С такой позиции мне было видно, как к ней подошла сестра и, наклонившись, что-то прошептала, после снова удаляясь. Теперь я могла окончательно убедиться в том, что девушки показались мне знакомыми не просто так.
Подтверждая свои предположения, я начала следить за тем, куда направлялась её сестра. Дойдя до танцпола, она останавливается, оказываясь в компании людей, которых я уже видела раннее. Парень был мне не знаком, но вот в силуэте девушки, повёрнутой ко мне спиной, я узнаю знакомую мне учительницу.
— …бар? — похоже, она заметила направление моего взгляда, а я снова прослушала её вопрос, приглядывая за сестрой девушки. Похоже, мой позор на сегодня только начинается.
Не находя в себе смелости посмотреть ей в глаза, я начала протирать стойку. Она же, замечая моё смущение, решает переспросить.
— Почему именно бар?
По правде говоря, вопрос интересный. Впрочем, как и история того, почему я решила устроиться сюда. Думая, что полный рассказ будет неуместен в данной обстановке, я решила умолчать о некоторых деталях. Я знала, что если начну рассказывать о настоящей причине, по которой я оказалась здесь, то могу разрыдаться.
Это была несвойственная мне вещь, ведь даже в тот момент, когда я рассказывала эту историю Лёше, продолжала держать безэмоциональное лицо. Мне просто не хотелось плакать. Я осознавала весь масштаб случившегося. Осознавала, кого я лишилась. Но впервые я дала слабину только спустя больше полугода.
В тот день, рассказав обо всём своему напарнику, домой я пришла в подавленном состоянии . А потом увидела в шкафу мамину кружку. Взяв ту самую кружку в руки и прижав как можно ближе к себе, я просидела на кухне до полуночи, рыдая навзрыд. На следующий день, почувствовала облегчение, и больше не плакала. Хоть и вспоминала обо всём. Порой, даже нарочно, проклиная себя за бесчувственность и стараясь выжать из себя хоть что-то.
После этого мне стало заметно легче. Мысли о случившемся посещали заметно реже, чем до. В какой-то степени я смогла отпустить это. Но некоторая часть меня всё ещё продолжала отрицать гибель родителей.
Лишь через долгое время, ближе к годовщине того, как я устроилась работать в бар, осознала, что все справляются с потерей близких по-разному. Кто-то плачет круглые сутки, находя успокоение в алкоголе. Кто-то отправляется к психологу, стараясь побыстрее вылечиться. Кто-то направляется в клуб, дабы заполнить пустоту внутри. А кто-то, как я, привык держать эмоции в себе. Потому что так проще. Проще не показывать свои слабые места, чтобы потом не получать ранения именно в них.
Возможно, я попросту не была так сильно привязана к родителям, как многие дети. Я любила их, но по-своему. Однако вместе с этим не представляла свою дальнейшую жизнь рядом с ними. Ещё с ранних лет понимала, что если в один день я заявлюсь к ним с новостью о том, что у меня есть девушка, меня не примут. Мама может и попыталась бы. Заодно старалась бы заставить папу быть более благосклонным. Я знаю, что даже любовь ко мне не смогла бы пересилить их жизненные убеждения.
Но жизнь избавила меня от необходимости совершать каминг-аут. Жестоко, но избавила.
В тот самый день, устраиваясь сюда, я решила, что мне нужно двигаться дальше. Что бесконечными рыданиями я ничего не добьюсь, а лишь зря потрачу время. А через год, празднуя годовщину, моё решение стало лишь прочнее.
Раздумывая о том, что именно мне ответить, пауза затянулась. Меня не торопили. Будто почувствовав, что мне нужно время для рассказа, она молча наблюдала за мной.
— Ну, — только начав говорить и увидев интерес в её глазах, я замялась. Говорить под её пристальным взглядом было тяжело, — здесь платят хорошо. Да и… работа не такая уж и тяжёлая.
— А с учёбой удобно совмещать?
Это был вопрос, которого я боялась больше всего. Тяжело было признаться, что я, в школьные времена, дающая такие большие надежды на успешное будущее, к своим 19 годам так никуда и не поступила. Точнее, поступила, но после случившегося год назад полностью забросила учёбу, по итогу попав на отчисление.
— Я… не учусь, — увидев её недоумение, спешу продолжить. — Точнее, я училась, но потом отчислили, — не люблю оправдываться, — из-за неуспеваемости.
После своего краткого рассказа я заметно поникла. Учёба здесь не доставляла мне никакого удовольствия, а лишь заставляла хотеть уехать подальше. Но, к сожалению, не имея такой возможности, я сквозь сжатые зубы старалась получить хоть какое-то образование. И всё же, мои старания были тщетными. Успокаивала лишь мысль о том, что половина суммы, необходимой для переезда в Питер, была скоплена.
— И после этого никуда не поступала? — вопрос был задан очень мягко. Похоже, она заметила моё состояние и старалась не усугубить его ещё больше.
— Нет. Решила, что лучше накопить достаточно денег для переезда. А после, уже переехав в более удачное место, поступать в универ.
Замечая, что к бару подошёл новый посетитель, я на время прерываю наш разговор. Спешно готовя «Кровавую Мэри» тому же парню, что заказывал её до, я надеялась, что после этого заказа наш диалог продолжится. Былая нервозность пропала, оставляя после себя лишь лёгкое смущение. Скорее не от факта, что встретились мы именно в баре, а от того, что мои чувства к ней так и не пропали.
Она была моей первой любовью. Именно благодаря ей я поняла, о чём так мечтает большинство людей. Поняла, почему для многих так важно встретить своего человека. И я встретила. Мне хотелось верить, что в один момент мои мечты сбудутся.
Первое время было тяжело. Не зная, что делать с тем, что я ощущала, а также не имея возможности выговориться кому-то, я держала всё в себе. От того весь масштаб проблемы казался большим, чем был на самом деле.
А потом меня отпустило. Я просто поняла, что не делаю ничего плохого. Я просто наблюдала за ней в школе, восхищалась её красотой. Придумывала сценарии нашей счастливой жизни, мечтала о ней перед сном. Но я не делала ничего ужасного. Я просто любила её.
И сейчас, после нашего короткого разговора, я вновь почувствовала то же, что и семь лет назад. Мысли в голове начали меняться одна за другой. Воспоминания со школьных времён. То, как однажды она сделала мне комплимент. То, как я любовалась ею на уроках, не находя более интересного занятия. Ко мне пришло вдохновение.
Последние три года, не имея возможности видеть её, я продолжала любить. Все эти чувства будто копились во мне всё то время, чтобы сейчас вырваться одним мощным потоком.
И вырвались они в виде широкой и счастливой улыбки, озарившей моё лицо.
Доделав ненавистную мне «Кровавую Мэри», отдаю её заказчику, поворачиваясь боком к ней. Думаю, мою улыбку можно было заметить даже с другого конца зала, поэтому уверенность в том, что она видела её, была стопроцентной.
Вместе с улыбкой ко мне прибавилось и уверенности. Я поняла, что сейчас, возможно, чуть ли не единственный мой шанс узнать её немного поближе. Всё-таки, мы встретились в ночном клубе, а значит, я могла немного понаглеть и спросить о том, что меня интересовало.
— Я вас раньше здесь не видела.
Всё с тем же увлечённым видом я продолжала натирать бокалы, стараясь показать, что этот разговор мне не так уж и важен. Мне хотелось узнать причину, по которой она сегодня оказалась здесь. А ещё мне хотелось сделать так, чтобы этот визит к нам был не единственным.
Кажется, она смутилась. Видеть её растерянность было даже удивительно. Я не видела в ней человека, вечно сохраняющего спокойствие и знающего выход из ситуации. Она такой не была. Но она была свободной, могла говорить на любые темы без стеснения, изредка упрекая, если тема уж совсем выходила за рамки приличного. Но добраться до чего-то сокровенного казалось невозможным.
— Катя позвала, — видимо, вспоминая этот самый момент, на её лице мелькает тень улыбки. — Я в начале хотела отказаться, но сестра уговорила. Сказала, мол здесь хорошо, и коктейли вкусные, да и мне стоит развеяться.
— Развеяться?
— Развеяться. Со всей этой учительской рутиной и не заметишь, как жизнь проходит. А коктейли, кстати говоря, здесь и вправду отменные, — как раз в этот момент она допивала «Пину коладу», а моего лица коснулась довольная ухмылка, из-за сделанного ею комплимента. Мне и раньше говорили такое, но услышать это лично от неё было особенно приятно.
— Спасибо.
— Может, ещё что-то? — мне не нужно было выбить с неё как можно больше денег. Я просто старалась задержать её у бара подольше.
— Хм… какой у вас самый сложный коктейль?
— Лично для меня? — кивок с её стороны, — «Маргарита». В его приготовлении нет ничего трудного, но я каждый раз перебарщиваю с солью.
— Тогда, — она специально выдерживала паузу, — одну «Маргариту», пожалуйста.
— Принято, — с напускным профессионализмом я налила в шейкер текилу, трипл-сек, сахарный сироп и сок лайма, а после закинула к ним кубики льда. Перемешивая до охлаждения, переливаю в бокал, предварительно сделав на его кромке полоску из соли. В качестве финального штриха служила долька лайма, и я отдаю коктейль заказчице.
В тот момент я опять невольно начала наблюдать за ней, стараясь запомнить каждую деталь. Образ, в котором она сегодня появилась, накрепко отпечатается в моём сознании ещё на долго. И всё же мне было мало. То время, что я не имела возможности видеть её, дало о себе знать, потому я откровенно говоря пялилась на неё, стараясь подметить как можно больше деталей.
Она же, кажется, вовсе не замечала моего пристального взгляда. Хотя, вполне возможно, просто не акцентировала на этом внимания.
— А на кого поступала? — уже немного отпив содержимое бокала, она задала следующий вопрос. Судя по всему, коктейль ей понравился, что можно было заметить по выражению лица.
— В мед, — ожидая дальнейших расспросов, я сосредоточила всё внимание на ней, дабы в очередной раз ненароком не пропустить её слов.
Спустя какое-то время с её стороны так и не последовало нового вопроса, которого я, честно говоря, боялась. Выбор профессии – это то, за что меня чаще всего не понимали. Даже собственная семья. Быть ветеринаром по их мнению – дело неблагодарное. Денег там особо не заработаешь, да и в процессе работы удовольствия от процесса не получишь.
Потому уже с раннего возраста я начала слышать советы со всех сторон. И касались они выбора профессии. Для одних я должна была стать директором, чтобы зарабатывать побольше. Для других фармацевтом, для третьих – программистом.
Будучи подростком, я совсем перестала слушать их. А потом, после выпуска, просто заявила о том, что иду на ветеринара. На удивление, особых возмущений не последовало. Видимо, даже со всеми своими доводами они были уверены, что я сделаю по-своему.
Успешно поступив в университет на бюджет и отучившись там чуть больше полутора года, учёбу я забросила. После смерти родителей её приходилось совмещать с поиском работы, а позже и с самой работой.
Одной я не осталась, был ещё дедушка, благодаря которому мне было легче. Он никогда не старался меня поддержать, но в его взгляде всегда казалась забота. И мне было достаточно её.
К сожалению, пропущенный мною второй семестр наверстать не удалось, потому я и попала на отчисление. Это сильно ударило по мне. То, что я так что отстаивала перед своей семьёй в один миг разрушилось. У меня была возможность поступить на повторное обучение, вот только тогда я уже поняла, что хочу уехать. Уехать, и продолжить обучение уже там. Денег, оставшихся от родителей, хватило бы для оплаты обучения. Мне оставалось лишь накопить на жильё, а позже, переехав в Питер, устроиться на работу, чтобы не умереть с голоду.
— Хм... почему-то я не удивлена. Хотя, если припомнить, я всегда видела тебя в творческой сфере. Мед это так сложно, — через секунду после сказанного она понимает, что прозвучало это странно. — Не в том смысле, что ты бы не осилила. С твоими знаниями с лёгкостью. Но даже при этом, мне казалось, что это будет что-то связанное с художеством.
— Вы правы. Я бы с удовольствием занималась чем-то, связанным с рисованием. Но увы, сейчас востребован графический дизайн, с которым я не дружу.
— Любишь традиционный стиль?
— Да, — разговоры о моём увлечении всегда отдавались теплом внутри. А видя, что ей действительно интересно, мне становилось лишь приятнее. — Мне нравится ощущать свой рисунок. Иметь возможность взять его в руки, почувствовать, что он существует. Это гораздо лучше, чем картинка в галерее.
Я не знала, почему вдруг начала откровенничать. То ли дело было в том, что все эти мысли долгое время копились во мне. То ли в том, кому именно я всё рассказывала. И всё же, эти слова давались мне легко и я не боялась недопонимания.
— Понимаю. Я в своё время мечтала стать музыкантом. А потом испугалась ответственности и пошла на учителя. Хотя, меня всё устраивает, — возможно, дело было в выпитом алкоголе. А возможно, ей просто было приятно беседовать со мной.
Спустя полтора часа, когда вся её компания успела куда-то подеваться, она тоже начала собираться. Если моё больное воображение ничего не придумало, то на прощание она сказала:
— Надеюсь, в следующий раз я попаду сюда в более спокойной обстановке.
Мне хотелось верить, что так оно и будет.