Пина колада |Лиза Ира|

6

Последние недели две я жила как робот, идеально выполняющий свои обязанности. Проснувшись утром, я шла на работу, а после возвращалась домой. И так было каждый день, за исключением выходных. Я даже практически не ела. Не из желания сделать себе хуже, а просто потому, что не хотелось.
Мне не помогал ни только что начавшийся май — мой любимый месяц в году, ни рисование, ни работа. Даже общение с Лизой не радовало, а наоборот, будто выжимало все эмоции. Я понимала, что своими действиями порчу её отношение ко мне. Но я не могла ничего поделать.
Такое происходило со мной не в первый раз. Год назад, сразу же после трагедии, я испытывала то же самое. Но тогда это было не так. Тогда я смогла взять себя в руки и начать делать хоть что-то, дабы не утонуть ещё больше.
Сейчас же это казалось невозможным. Каждый день, делая одно и тоже, я изредка обменивалась парой фраз с Лёшей, а дальше всё по новой. Он, конечно же, заметил, что со мной что-то не так. Но ничего не спрашивал. Честно говоря, я была бы даже рада, спроси он у меня об этом. Возможно тогда, вдоволь поразмышляв, я смогла бы прийти хоть к какому-то ответу. Потому что я сама не могла понять, что происходит.
Я не приписывала себе депрессию или прочие заболевания. Нет, я знала, что это было не то. За весь этот двухнедельный период случалось такое, что во мне вновь появлялось желание что-то делать. Но оно было недолгим. Это было похоже на спичку, которая после сотен попыток зажечь её, разгорается. И тогда ты испытываешь некое ликование, потому что ты смог. Смог перебороть себя, смог выбраться из этой тьмы.
Меня хватало на пару минут. В первый раз, в момент такого порыва, я решила порисовать. Лишь сев за стол и сделав пару штрихов карандашом, порыв исчез так же внезапно, как и появился. Вместо вдохновения в голову вновь полезла куча мыслей. Их было много, но вместе с этим будто не было и вовсе.
В следующий раз это произошло, когда мне в очередной раз написала Лиза. Как бы я не старалась пересилить себя и ответить ей хоть что-то, у меня не получалось. Я могла лишь радоваться тому, что она продолжала писать мне, даже если при этом не получала никакого отклика в ответ. И вот, в тот момент, когда она рассказывала какую-то историю, недавно произошедшую с ней в школе, это случилось снова. В тот раз порыв длился дольше, так что я смогла недолго поговорить с ней. За тот короткий промежуток времени, длившийся не более 20 минут, я смогла почувствовать облегчение. Я больше не считала себя отвратительным человеком из-за того, что постоянно игнорировала её.
Тогда я смогла вдоволь насладиться моментом и общением с ней, узнав кое-что новое. Как например то, что после моего выпуска у неё не было классного руководства. Я немного удивилась. Мне всегда казалось, что ей нравилось это, и она никогда не напрягалась от того, что была классной. С её слов, оно так и было, но как она сказала дальше, ей просто было тяжело. Тяжело быть с детьми на протяжении 7 лет, а потом, в один день, так просто отпустить их. Другие учителя, более опытные, наверняка уже привыкли к такому круговороту событий, научившись отпускать. Она же, то ли из-за своей неопытности, то ли из-за своей эмоциональности, так не могла. И решила пока не мучать себя.
Несмотря на моё удивление, такое откровение в очередной раз доказало мне, каким же ранимым и понимающим человеком она является.
После этого таких порывов больше не было. Да, мне стало легче, но моё состояние не сильно улучшилось.
В один день, проснувшись с утра, я поняла, что нужно что-то делать. Ко мне внезапно пришло осознание того, что таким поведением я всё только порчу. Порчу свою и без того хрупкую дружбу с Лизой, наши отношения с Лёшей. Я портила свою жизнь.
Первым делом, к своему собственному удивлению, я решила поговорить с Лёшей, вместо того, чтобы написать Лизе. За последний месяц я привыкла к тому, что центром моего внимания была она, Лёша же отошёл на второй план. Мне стало стыдно за это. Он столько раз помогал мне и поддерживал в трудную минуту, а я так поступала. Хотя, стоит отдать должное, он и сейчас всё прекрасно понимал, не приставая ко мне с расспросами. Но чувства стыда это не поумерило.
Мне было на руку то, что сегодня наши с ним смены совпадали. Заскочив по пути на работу на рынок, я купила пачку его любимых сигарет. Я не особо в них разбиралась, но очень хорошо запомнила, какие именно он любил. «Marlboro Gold». По правде говоря, пару раз я пробовала их, выходя вместе с ним на перекур. Особого восторга они у меня не вызвали. Я не чувствовала того самого облегчения, которое происходит, когда человек выпускает дым. Якобы, вместе с этим дымом он отпускает весь негатив, расслабляясь.
После сигареты жутко хотелось пить. Так что, хоть я и не была особым любителем курения, но у меня всегда была с собой пачка сигарет. Не таких, как у Лёши, а более лёгких. «Marlboro Light». Как заверял производитель, их предпочитают новички, а также женская аудитория курильщиков. Учитывая то, что я использовала эту пачку максимум раз в год, мне подходило.
К слову, я никогда не курила в такие моменты, как сейчас. Как бы плохо мне не было, единственным поводом достать упаковку сигарет являлась простая скука.
За всеми размышлениями я не успела заметить, как добралась к месту работы. Остановившись у входа я, уже как по привычке, осматривала заведение снаружи. Это было неким способом успокоиться.
Наконец, решившись, я зашла внутрь. Моё внимание сразу же привлёк бар, а также люди, находящиеся возле него. Лёша, как и всегда, занимался мелкими делами в баре. Протирал только что вымытые чашки, в которых до этого находилось кофе; переставлял баночки с различными видами кофе, создавая более красивую картину. Перфекционист, что с него взять.
Однако, моё внимание привлёк не Лёша, занятый своими обыденными делами, а человек, с которым он разговаривал. Точнее сказать, разговаривал один Лёша, а девушка, сидящая за стойкой, внимательно его слушала, изредка кивая. Сделав пару шагов к бару, меня осенило. Девушкой, что разговаривала с Лёшей, была Лера.
Было странно видеть их вдвоём. А вместе с тем и больно. Больно было наблюдать за Лёшей, за тем, с каким интересом он наблюдал за ней. Безусловно, в этом не было её вины, ведь расстались они по его инициативе. Честно, я до сих пор удивлялась тому, как так вышло, и не могла понять, почему всё так сложилось.
Когда я только познакомилась с Лёшей, он всё ещё состоял в отношениях. Не знаю, что именно происходило между ними, но одно я могла сказать точно. Он любил её. Это было заметно по тому, с каким трепетом он рассказывал о ней и как в такие моменты менялся его взгляд. Довольно странное явление, но по нему просто было видно, что он влюблён.
Всё случилось в середине февраля. Тогда мы ещё не особо сдружились, но тот момент явно сблизил нас, зародив начало дальнейшей дружбы.
Я, как и всегда, пришла на работу с небольшим опозданием и, к своему удивлению, не заметила его на рабочем месте. Поначалу списав всё на то, что он, как и я, опаздывает, принялась за работу. Однако, он не появился и к концу дня. И на следующий день тоже. За то короткое время, что я знала его, я смогла понять одну вещь. Он любит это место. Свою работу, кофе. Он любит разговаривать с посетителями, пока делает их заказы.
Любой другой бы подумал, что человек мог заболеть. Но не я. Не имея его номера и, соответственно, возможности написать ему, пришлось выпрашивать его у директора. Благо, мои заверения о том, что это нужно, чтобы мы смогли обговорить рабочие моменты, сработали. Написав ему короткую смс-ку с расспросами, не забыв в конце добавить своё имя, я стала ждать. К концу дня на телефоне было одно новое уведомление. Адрес, а после него: «мы расстались».
В этих двух словах я смогла почувствовать все его эмоции. Вся грусть, тоска, переживания и боль передались и мне тоже. В тот вечер я поехала к нему. Первое, что сделал Лёша, заметив меня на пороге квартиры — обнял. Просто обнял. Без всяких приветствий и сочувствующих слов. Обнял и почти сразу отстранился. А после рассказал мне, как всё произошло. Умолчав лишь о том, почему они расстались. Он просто сказал, что это была инициатива обоих. А я не расспрашивала. Даже спустя столько времени не решалась задать уточняющий вопрос, хоть и видела, что он старается не показывать, что всё ещё влюблён.
В тот самый вечер и зародилась наша дружба. Мы рассказали друг другу всё самое сокровенное, ничего не тая. Тогда нас даже не волновал тот факт, что мы едва знакомы. Мы будто почувствовали, что можем доверять друг другу, и воспользовались этим. С того самого дня это доверие лишь крепло, впрочем, как и наша дружба.
Я стояла посреди зала, как вкопанная ещё с десяток секунд, пока Лёша наконец не заметил меня, приветственно махнув рукой. Тут же ко мне обернулась и Лера, желая узнать, кому же был адресован этот жест. Завидев меня, на её лице отразилась улыбка, а после они вернулись к разговору. Я бы не сказала, что мы с ней были друзьями или хотя бы приятелями. Между нами просто были хорошие отношения, не переходящие грани. Она знала кто я, я знала кто она, на этом всё.
По правде говоря, такие отношения между нами ничуть не портили моего мнения о ней. Я не винила её в том, что она разбила Лёше сердце. Может, дело было в том, что он, рассказывая о Лере, не выставлял её в плохом свете. Наоборот, Лёша отзывался о ней с трепетом, будто рассказывал о своих самых заветных воспоминаниях.
Приближаясь к бару, я наконец смогла разобрать то, о чём они говорили. Что-то касающееся лета и отпуска. Решив, что это не моё дело, я взяла униформу, дабы переодеться, а после приступить к работе. Похоже, что наш с ним разговор придётся отложить на неопределённый срок.
Вернувшись через пару минут я заметила, что за барной стойкой уже никто не сидел. Лёша тоже куда-то пропал, а его рабочее место на данный момент пустовало.
Размышляя об этом, я пришла к выводу, что он мог просто пойти проводить её. Потому я особо не волновалась.
Однако, мои догадки не оправдались, когда он вернулся. Зайдя через главный вход, сразу было заметно, что все его движения были агрессивными. Исходя из этого не трудно было догадаться, что в моё отсутствие что-то случилось.
— Что произошло? — как только он подошёл к бару, я сразу задала вопрос, чтобы всё прояснить.
— Ничего, — эти слова были сказаны вообще без каких-либо эмоций.
Так было всегда, когда Лёша был не в себе. Если большинство людей в такие моменты наоборот ведёт себя достаточно резко и грубо, желая чтобы от них отстали, то он так не делал. Он просто переставал проявлять хоть какие-то эмоции на определённое время, стараясь прийти в себя. Обычно, в такие моменты его лучше было не трогать.
Что я в принципе и делала. Только что подошедший клиент был мне на руку, так что я смогла отвлечься за работой, не думая об этом.
Когда на часах было уже полпятого вечера, я решила, что настало время поговорить с ним.
— Так, — услышав мой голос, он сразу повернулся на него, — что у вас случилось?
Если за прошедший рабочий день Лёша смог хоть как-то прийти в себя и даже начал улыбаться, то со мной всё было иначе. Моё состояние давало о себе знать, а пролитый на пол коньяк и посетитель, нахамивший мне, лишь ухудшали положение. Потому, заданный мною вопрос звучал очень нервно. Впрочем, он не особо обратил на это внимание.
— Ну, тебе с самого начала? — получив от меня кивок, он продолжает. — В общем, она изначально пришла сюда для того, чтобы сказать, что не сможет поехать со мной в отпуск. Помнишь, я рассказывал?
— Угу, — в голове действительно всплыл момент нашего разговора, когда он рассказывал о своих планах на лето. — Вы же тогда в Сочи хотели поехать?
— Да. Меня позвал Эдик. Он говорил, что может предоставить место для ночлега. Ну я и согласился, а после позвал её, — если вкратце, Эдик –один из знакомых Лёши со школьных времён. Только после школы он не пошёл в универ, а перенял бразды правления отельным бизнесом у своего отца. И по правде говоря, у него получилось.
— Она ведь тогда согласилась?
— Да. А сейчас пришла и сказала, что не сможет. Мы хотели ехать в середине июня, а у неё якобы экзамены в универе. Выпускной курс, все дела.
— А ты расстроился из-за этого?
— Не из-за этого. То есть, из-за этого, но поссорились мы не по этой причине. Короче, она сказала, что не сможет. Я заверил её, что ничего страшного, а потом мы разговорились и тема как-то зашла об этом самом отпуске. И она проболталась о том, что её нынешний ухажёр, — он показал кавычки руками, — позвал её в Турцию.
— Я понимаю её. И в похожей ситуации тоже выбрал бы Турцию. Правда, меня туда не приглашают симпатичные парни, — он, как и всегда, чтобы не показывать своих чувств, старался шутить, — но мне всё равно обидно. Обидно, что она так нагло соврала.
После всего сказанного он несколько поник, а после и вовсе замолчал.
— Я понимаю, что все из нас что-то недоговаривают. Но я не думал, что она обманет меня так.
Из его слов было видно, что своим поступком она явно задела его. Её тоже можно понять, но в данной ситуации мне было больше жалко всё же Лёшу. Лера не была настолько слепой, чтобы не заметить его взгляда, направленного на неё.
— Она обманула тебя, а потом сама же прокололась. Ты прав, что все недоговаривают, но ей стоило быть более осторожной. Вы ведь всё уже спланировали и решили, а тут такое. Так что ты имеешь полное право обижаться.
Если обычно из нас двоих чаще всего он поддерживал, успокаивал и подбадривал меня, то сейчас я взяла на себя эту роль. Дело было не в чувстве долга и не в способе отплатить ему тем же, а в простом желании помочь. Успокоить его, дабы он не чувствовал обиды и разочарования. Возможно, даже в самом себе.
— Вы можете обсудить всё, чтобы ты мог узнать, почему она так сделала. Она может извиниться, ты возможно её простишь…
— Конечно прощу. По-другому не выйдет, — хоть это и была шутка, но в его голосе была тоска. Было видно, что он порядком устал от своих чувств, не имея возможности сделать с ними что-либо. Что ж, в этом я его прекрасно понимала.
— Вот. Но я уверена, что у тебя всё равно останутся сомнения. И тогда у тебя будет выбор: либо продолжать ей верить, либо по-прежнему оставаться в сомнениях. — Наконец договорив, я замолчала. Но ненадолго, ибо сдержать комментарий у меня не вышло. — Хотя, мы оба знаем, что именно ты сделаешь.
Я говорила это не с целью обидеть его. Скорее, это было обычная дружеская шутка, высмеивающая положение, в котором мы оба находились.
— Ой-ой-ой, кто бы говорил.
Похоже, мои слова смогли его успокоить, потому что в тот же миг его лицо озарила искренняя улыбка. К Лёше вернулось его прежнее спокойствие и уверенность, сопровождавшая его всегда. Да, такому мне оставалось лишь завидовать.
Я не смогла оценить его шутку. Если за время своего краткого нравоучения я смогла немного отвлечься, и мне даже стало легче, то сейчас всё вернулось на круги своя. На меня начала давить эта расслабленная обстановка, окружавшая в тот момент. Куча посетителей, веселящихся и беззаботно болтающих о чём-то своём. У каждого из них своя жизнь, история. А на улице находится ещё большее количество человек, и каждый из них также уникален. Со всеми этими мыслями начинаешь ощущать себя просто ничтожной песчинкой в огромной вселенной. И тогда появляются вопросы. О том, в чём смысл жизни, зачем мы существуем, и надо ли нам всё это?
Обычно я подавляла такие мысли, ибо почти всегда, когда думала о таком, ловила небольшую панику. Ведь нас всех ждёт небытие. Над этими темами я могла размышлять часами напролёт, даже не задумываясь о времени. Но я строго запрещала себе это делать. Зачем тратить и без того короткую жизнь на такие размышления, запугивая себя, если я не приду к ответу?
Потому, я старалась отгонять все эти раздумья куда подальше, даже при том, что у меня это никогда не выходило и следующее время я ходила сама не своя. Я была похожа на губку, из которой выжали всю воду. Но в моём случае это была не вода, а эмоции.
— Ладно, давай отпустим эту тему. Что обсуждать, если она не хочет со мной разговаривать? — похоже, за моими размышлениями я и не заметила, как пролетело время.
Лёша уже был у своего рабочего места, отпуская ещё одного клиента. Я же по-прежнему стояла на месте, уткнувшись взглядом на улицу, виднеющуюся за стёклами. Хоть со стороны это и выглядело так, будто я как ненормальная пялилась в окно, на деле я бы даже не вспомнила о том, какая там была погода, спроси кто.
— А что с твоей Лизой? — отпустив клиента, он повернулся ко мне, облокачиваясь на стойку.
— А что с ней?
Я догадывалась, что он имеет в виду, но мой перетруженный мозг не желал об этом думать.
— Думаешь я не видел, как ты смотрела на неё в прошлый раз? А с тех пор прошёл месяц… даже полтора. Я не поверю, что вы больше не общались.
— Ну, общались.
— Рассказывай. Уже позвала на свиданку?
Хоть это и был подкол, мне стало обидно. Не на Лёшу, а на себя. За то, что я так поступала с Лизой, которая так искренне хотела со мной общаться. Меня действительно удивляло, почему она до сих пор продолжала это делать.
Однако, я молчала не по этой причине. Я боялась его ответа. Очевидно, что он скажет, будто я теряю свой шанс и веду себя глупо.
Я сама осознавала, что уничтожаю ту хрупкую дружбу между нами. Но у меня попросту не хватало сил и решимости, чтобы действовать иначе, да и пересилить себя, попросить её оставить меня на какое-то время тоже. Я безумно боялась, что после этого она не захочет возобновить наше общение.
— Нет. Мы… наше общение изменилось. Это моя вина. — на последних словах мой голос предательски дрогнул, потому я посмотрела на Лёшу, ища в его взгляде поддержку. Он стоял в той же позе и не двигался, слушая меня. Это вселило некую уверенность. — Я игнорирую её, можно сказать. Просто у меня нет желания общаться.
— Почему?
— Не знаю. Оно вроде бы и есть, но как только я захожу в диалог, все мысли пропадают. Она рассказывала мне о какой-то истории, произошедшей в школе. Я даже хотела что-то уточнить. Но я не могу. Как только хочу что-то набрать, в голове пусто. И получается, что я отвечаю лишь одними «прикольно», «ладно» и «понятно».
— М-да. Честно, я ожидал лучшего, — после его слов во мне проснулась целая буря эмоций. Я прекрасно понимала, что делаю лишь хуже, но желание оправдаться было сильнее.
— То есть я, по-твоему, должна забить на своё состояние и общаться с ней, даже если не хочу этого?! — эти слова были сказаны максимально недоброжелательным тоном, из-за чего Лёша даже слегка опешил. Но тут же взял себя в руки, явно не соглашаясь с моей позицией.
Похоже, между нами зреет первая крупная ссора.