Пусть никто не спит! |Лиза Ира|

11

Отвернуться и сделать вид, что мы незнакомы? Проигнорировать его, уйти? Ира перебирает в голове бесчисленное количество вариантов развития событий. Все решается одномоментно, когда Портер открывает калитку и наконец-то замечает девушку.
– Ира! – выдает он с, казалось бы, искренним удивлением и дружелюбной улыбкой. – Это ты!? Давно не виделись! Как ты… Ты отлично выглядишь!
Словно старый друг.
Лжец.
– Портер! – отзывается Ира также радушно. – Сколько лет, сколько зим! Ты и сам неплох. Я тебя сначала не узнала, решил отрастить бороду?
Байрон озадаченно смотрит на Иру и Портера. Он явно ожидал от этих двоих… все, кроме этого. В лучшем случае, гневные взгляды, в худшем – крики и выяснения отношений. Уж точно не приятельские разговоры и улыбочки.
Но Ира даже рада, что все происходит именно так. Видимое дружелюбие ей только на руку.
Как там говорится: держи друзей близко, а врагов еще ближе?
– Не знала, что ты теперь тренируешь.
– Не знал, что ты снова катаешься.
***
Лиза пересматривает фильм «Могучие утята» в третий раз. И в третий раз объятая сильным чувством она не может сдержать всхлипывания на кульминационном моменте. Это не самобичевание, не вина, не обида, но ностальгия. Ностальгия по девочке, которой она когда-то была. По девочке, которая с решимостью и страстью сделала хоккей делом своей жизни.
Ритмичный стук в дверь заставляет Лизу поставить фильм на паузу. Наверное, это Ира вернулась с тренировки пораньше. Блондинка быстро избавляется от следов своего плаксивого настроения, шумно высмаркивается и вытирает слезы: Ире не нужно беспокоиться еще и из-за этого.
– Хэй, детка, соскучилась? – игриво и бодро произносит хоккеистка, открывая входную дверь.
– Конечно, Андрияненко, очень, – отвечает Боуд, и Лиза давится своими же словами.
– Т-тренер?
– Нет, Святой дух, – убийственно говорит Боуд. – Андрияненко, ты же все-таки нападающая, реагируй быстрее.
– Чем обязана такой честью? – спрашивает Лиза. Легкий мандраж по всему телу предвещает панику. Не каждый день тренер наведывается к тебе домой.
Она пришла, чтобы сказать, что трансфер невозможен. Боже мой. «Граждане» от меня отказываются.
– Нужно поговорить.
Хоккеистка кивает.
Никакой паники.
– Проходите.
Боуд входит в квартиру, и Лиза мысленно благодарит Иру за то, что та заставила ее прибраться.
Тренер критично осматривает пространство гостиной, не начиная разговор.
Лиза стоит в прихожей, немного дезориентированная и заторможенная.
– Чаю? – наконец-то выдавливает она из себя.
– Пожалуй, – соглашается Боуд, и они располагаются на кухоньке Лизы.
Тренер нарушает затянувшееся неловкое молчание вопросом:
– Почему ты не сказала, что Трифайн тебя спровоцировала?
Лиза неопределённо пожимает плечами.
– А вы бы мне поверили? Слово против рукоприкладства. Расклад не в мою пользу.
– Поверила бы, – со вздохом отвечает Боуд. – Со стороны может показаться, что я несведуща в делах команды за пределами площадки, но это не совсем так. Тренера, да и вообще любые менторы, учителя, наставники должны держать дистанцию. Однако это не значит, что мы слепы или безразличны к состоянию, к ситуациям, в которых находятся наши подопечные.
– Я не понимаю.
– Месяцами Бет Трифайн сообщала мне о каждом твоем промахе, хотя я ее об этом никогда не просила. «Лиза сделала это, Лиза сделала то». Нетипичное поведение для командного игрока, не находишь? Никакого чувства солидарности. Лишь зависть и неопределимое желание насолить. Андрияненко, мне даже интересно, что же она тебе такого сказала…
Лиза с силой стискивает кулаки.
– Вы все знали. Вы все знали, и все равно меня выгнали, – цедит девушка сквозь зубы.
– Потому что ты даже не стала бороться за свое место, за свою правду. Ты сдалась, – отвечает Боуд. И эти простые слова бьют по самолюбию Лизы сильнее и больнее, чем она могла бы себе представить.
– Вы пришли сказать мне об этом в лицо?
– Я пришла сказать, что ты остаешься в команде.
Это что, шутка такая?
– Может, ты не веришь в «Ледяных ведьм», но, кажется, что «Ледяные ведьмы» верят в тебя, – объясняет Боуд. – На днях девочки приходили ко мне всей командой, просили, чтобы я пересмотрела свое решение и вернула тебя обратно. Рассказали, что Трифайн постоянно тебя провоцировала.
– Я их не просила, – быстро выпаливает Лиза.
– Я знаю. Поэтому это особенно важно. Если бы ко мне пришли, допустим, только Филд и Крейвен, я бы и пальцем не пошевелила. Но явились все. Вся команда! Я давненько не видела такого единодушия. А единодушие и сплоченность – это то, что нам сейчас нужно.
– Трифайн?
Боуд качает головой.
– Команда может функционировать с одной недисциплинированной единицей, но команда не может выступать результативно, если в ней процветают дрязги, интриги и доносительство. Кто бы что ни говорил. Клуб выплатит Бет страховку за ее травму, но контракт с ней не продлит.
– То есть я могу вернуться? – спрашивает Лиза, все еще слабо в это веря.
– После того, как ты принесешь мисс Трифайн свои извинения. Официально это твое последнее предупреждение, – произносит тренер твердо. – Больше никто не будет тащить тебя за собой. Еще одна малейшая оплошность, ошибка, любая заварушка… Тебе не поможет ни команда, ни Алдер.
– Причем здесь Алдер?
– Как же причем? Сегодня она самолично интересовалась, не выгнали ли Елизавету Андрияненко из «Ледяных ведьм».
***
Хотя прокат, по мнению Фредрика, выдался «не совсем отвратительным», а по мнению всех остальных – весьма удачным, Ира не может избавиться от странного ощущения, что что-то не так. Конечно, дело в Портере. Встреча с ним вскрыла старые раны, вывернула наружу воспоминания, которые долгое время были погребены, скрыты на задворках сознания. Это ощущение болезненной уязвимости вызывает у девушки жуткое раздражение и головную боль.
Ира выходит из «Салем Арены» с тяжелым чувством. Вдыхая свежий осенний воздух, она надеется избавиться от этого гнета, вырвать его ядовитые корни и очистить голову от посторонних мыслей. К удивлению Иры, у нее это почти получается. Настроение у фигуристки точно улучшается, когда она видит у входа в спортивный комплекс знакомую незнакомку.
– Простите, мисс, но вы напоминаете мне мою девушку, – начинает Ира. – Елизавета Андрияненко. Может, вы о ней слышали? Самая красивая женщина на планете Земля, лучшая хоккеистка в этой Вселенной. Вы случайно в хоккей не играете?
– И этот человек критиковал мои подкаты? Это было ужасно, – отвечает Лиза.
– Дорогая, это была аллюзия на твои подкаты, спасибо, что заметила, – парирует Ира и легко целует блондинку в щеку. – Привет. Чувствуешь себя лучше?
– Немного, – говорит Лиза, но в ее голосе сквозит какая-то отрешенность.
– Все хорошо?
– Как посмотреть, – бормочет хоккеистка будто бы про себя.
Ира внимательно разглядывает лицо Лизы.
– Что-то случилось?
– Боуд разрешила мне остаться в команде…
– Лиз, это замечательно.
– …но ты же уже об этом знаешь, правда?
Лиза больше ничего не говорит, и внутри у Иры все холодеет.
Она знает, что я ходила к Саре.
Блондинка молчит, очевидно, ожидая объяснений. Ее взгляд, пристальный и испытующий, проникает Ире под кожу, задевая нерв и стискивая все ее естество сильными тисками. Ире это не нравится. Ей не нравится быть загнанной в угол.
Достаточно.
– Что ты хочешь, чтобы я сказала? – спрашивает Ира, выдерживая взгляд Лизы. – Да, я знаю, что тебя не выгнали из команды, потому что ходила к Алдер. Довольна?
– И тебя не беспокоит, я не знаю, обещание, которое ты мне дала? Помнишь, вчера вечером?
– Не беспокоит, – говорит фигуристка упрямо. – Я поступила правильно.
– Невероятно, – разочарованно произносит Лиза.
– Лиза, а что мне оставалось делать!? – защищается Ира. – Смотреть как ты наказываешь себя ни за что? Выбрасываешь годы упорной работы и стремлений в помойку из-за дурацкой гордости и чувства вины!? Прости, но я не буду извиняться за то, что ты мне небезразлична!
– Что насчет уважения к моим желаниям? Хотя, о чем это я говорю, легко пренебрегать чужими мнениями, когда ты все можешь решить деньгами. Я смотрю, ты к этому привыкла.
Это удар ниже пояса. И Лиза об этом знает.
– Ира, прости, я не имела в виду…
– Чего ты боишься? – прерывает ее Ира уже спокойным, но ледяным голосом. – Всю мою жизнь мне говорили, что я недостойна своего места. Из-за чемпионки матери, которая «пропихнула меня в большой спорт», из-за богатой тети, что «все мне купила». Но меня это никогда не останавливало и не задевало. Знаешь почему?
Лиза не отвечает.
– Потому что я знаю себе цену. Потому что я знаю, что мои достижения – это только моя работа, мое трудолюбие и мои силы. Делай выводы. Если тебя так страшат сплетни об Алдер, может быть, это ты привыкла, что тебе все достается даром.
За Иру говорит не разум, а злость, и в глубине души она жалеет о резкости своих слов.
– Прости, я сегодня не в настроении продолжать этот спор, – заканчивает Ира, боясь, что продолжение может стать непоправимой ошибкой.
– Ты права, – глухо отвечает Лиза, и они расходятся в разные стороны.
***
Лиза прислоняется лбом к холодному окну и смотрит на сверкающие огни «Салем Арены». Скоро автобус тронется, и «Ледяные ведьмы» отправятся на выездную игру в Данбери, город, находящийся в ста пятидесяти милях и четырех часах езды от Провиденса.
Вся команда пребывает в радостном предвкушении от предстоящего матча.
Вся команда, кроме Лизы. Девушка не разделяет всеобщего ликования. На душе у нее неспокойно. Всю неделю она пыталась поговорить с Ирой, подобрать подходящий момент, извиниться… Безуспешно. Сумасшествие последних дней свело на нет любой шанс на их встречу, какое-то взаимодействие. Теперь Лиза уезжает, и ей кажется, что это конец.
Из омута этих упаднических настроений ее вытягивают Лена и Ди, наконец-то объявившиеся в салоне транспорта.
– Где вас носит!? – спрашивает Лиза немного резко.
– Фигуристы оккупировали все раздевалки, – объясняет Талли, – так что нам пришлось прорываться с боем.
В сердце у Лизы что-то екает.
– Фигуристы? – переспрашивает блондинка тонким голосом.
– Да, у них там какой-то генеральный прокат, завтра же соревнования, – продолжает Лена как ни в чем не бывало.
– Она там, – говорит более проницательная Филд, и Лиза вскакивает со своего места.
Ира.
Это ее шанс.
Все не может закончиться вот так. Все не может закончиться на оборванной ноте, на язвительных словах и бессмысленных обидах.
Лиза порывается к выходу, но Филд хватает ее за руку.
– Лиза, – произносит она с ударением, – ты не можешь сейчас уйти, автобус отходит через десять минут. Решишь проблемы на любовном фронте, как вернешься, окей?
– Десять минут? Я успею, – отвечает Лиза с неожиданной бравадой и, изловчившись, выскакивает из автобуса.
Лена и Филд переглядываются и следуют за подругой, не сказав друг другу ни слова.
***
Уже несколько минут Лиза смотрит на свой смартфон с томительной нерешительностью, берет его в руки и снова убирает в карман своей жилетки. Генеральные прокаты позади, и теперь все ее мысли занимает только одно.
Лиза.
Ира порывается позвонить хоккеистке, но тут же себя останавливает.
Это не телефонный разговор, а у нее на носу хоккейный матч. Ты все испортишь!
Хотя разве можно сделать еще хуже? Ира утыкается лицом в свои ладони и издает вымученный стон.
Ты все испортила. Ты все испортила. Ты все испортила. Ты все испортила. Ты все испортила.
– Ира?
Фигуристка убирает руки с лица, смотрит перед собой, и глаза, кажется, ее подводят.
Перед ней стоит Лиза.
Ее Лиза.
Темно-синяя спортивная форма порвана в нескольких местах, на щеке виднеется свежая ссадина, руки, измазанные по локоть в грязи, неуверенно перебирают небольшой букетик ирисов.
– Лиза! – восклицает Ира, подлетая к хоккеистке. – Кто.. кто это с тобой сделал!? Что произошло!?
– Никто, – быстро отвечает Лиза. – Я сама. То есть мне помогли…То есть.. Из-за вашего генерального проката перекрыли весь второй ярус…и я не могла ждать… и мне пришлось забираться сюда по водосточной трубе. Лена и Ди помогли мне. Боуд сожрет меня, если я сейчас не вернусь, но…
Какая водосточная труба?
Ира ничего не понимает, но больше не спрашивает Лизу ни о чем.
Крепко обняв другую девушку за плечи, она шепчет ей на ухо одно единственное слово:
– Прости.