— Правило номер один: я хочу, чтобы ты была всё время голой.
— Правило номер два: я хочу, чтобы ты чёртовски нравилась мне в любое время. Это зависит от тебя.
Его пальцы теребили локоны в моих волосах, а затем он толкнул меня, и я приземлилась на свои голые колени на холодный ковёр, его нефритовые глаза искоса на меня поглядывали.
Я чувствовала себя ужасно, ведь я была совершенно голой, и его любопытные глаза не давали мне покоя, но у меня не было времени обдумывать всё это, прежде чем он добавил:
— Правило номер три: ты всегда будешь меня слушаться.
Он осматривал мои черты лица, фирменная ухмылка как всегда присутствовала на его губах.
— Правило номер четыре: ты не будешь пытаться убежать. Ты никогда не сможешь это сделать. Нет такого способа.
Я просыпаюсь от мучительной головной боли. Кто - то сидел рядом со мной, говоря успокаивающие и нежные слова. Но я не слушала их.
Я всё ещё чувствовала, как мои колени приземлились на ковёр. Я до сих пор чувствовала жгучую боль в голове, когда его пальцы дёргали мои волосы.
Я до сих пор чувствовала себя слабой и уязвимой, полностью в его власти, даже если он не был со мной.
Как долго это будет продолжаться?
Смогу ли я когда - нибудь чувствовать себя снова нормально?
Моя голова плавает под жестоким воздействием алкоголя, на меня накатился густой туман депрессии. Мой рот сухой, как наждачная бумага. Я хочу пить прямо сейчас.
― Дженни, – кто - то шепчет, и я посмотрела на него, – Ты в порядке. Это только кошмар.
Я начинаю смеяться. О, это был не кошмар. Это была память, воспоминания, о которых я вряд ли смогу забыть.
И Бог знает, что это далеко от хорошего.
Когда я смотрю и вижу шоколадные карие глаза, я понимаю, что это Хосок. Тогда я заметила, что солнце светит через жалюзи. Видимо, сейчас полдень. Я действительно спала.
― Давай, вставай с постели, – говорит Хосок, потрепав мою запутанную голову и сальные волосы. Я знала, что пахла ужасно, потому что не помнила, когда в последний раз ходила в душ, но его это не беспокоило, – Я отвезу тебя кое - куда сегодня.
― Я не хочу к доктору Сокджину, – сказала я, мгновенно нахмурившись, подумав о нём.
Хосок улыбается.
― Нет, не туда. Как только ты оденешься, мы пойдём, – он встаёт и ждёт меня, но я не двигаюсь. Я упала на спину и закрыла глаза, хмурясь.
― Я не хочу никуда идти сегодня.
Он садится на кровать.
― Так ты хочешь лежать целый день в постели? Под одеялом?
― Звучит неплохо.
Напряжение заполняет воздух. Я готовлюсь, что он вот - вот начнёт протестовать. Я не виню его.
Но вместо этого, он мягко говорит:
― Я помню, когда ты была маленькой девочкой. Ты всегда говорила, что выросла. Ты всегда думала, что быть взрослой – это самое лучшее в мире. Помнишь?
Я ничего не сказала. Я не понимаю, почему он говорит мне это. Конечно, я вспомнила, как надела на себя фартук и пыталась что - то приготовить.
Тогда я чувствовала себя такой счастливой и взволнованной, когда наблюдала за тем, как отец и Хосок пробуют моё блюдо на вкус. Мне нравилось видеть их радостные лица.
Я всегда хотела иметь семью, чтобы меня любили, чтобы у меня были хорошие дети и заботливый муж ...
Излишне говорить, что многое изменилось. Теперь я даже не уверена, что моё будущее состоится. Именно поэтому я бы предпочла лежать здесь, в темноте ...
― Ты должна напомнить себе, – продолжает Хосок, – То, что ты пережила ... Ты выиграла, Дженни. И тебе очень повезло, что ты осталась в живых. Тэхен - он был сумасшедшим. Он хотел, чтобы ты умерла. Но ты восторжествовала и выдержала всё, что он для тебя делал. Теперь он не имеет контроля над тобой. Разве ты не хотела вернуться домой?
Я не могла себе представить своё возвращение домой. Я дома, но не до конца. Я до сих пор с ним, и он по - прежнему имеет полный контроль надо мной. Всякий раз, когда я вспоминаю, что я маленькая девочка, что я принцесса отца ...
Я сразу думаю о том, что я гнилая и испорченная. Я больше не смогу чувствовать себя принцессой.
― Просто оставь меня в покое, – бормочу я, поворачиваясь на бок.
На мгновение я думаю, что он ушёл. Было так тихо. Но потом я чувствую, что его пальцы начали меня щекотать. Я начинаю громко смеяться, корчась и пытаясь спрятаться от щекотки. Но он не даёт мне этого сделать и щекотит живот и бока.
― Хорошо! – смягчилась я, задыхаясь, не в состоянии остановить свою улыбку, даже если мне больно. Мне физически больно улыбаться, – Хорошо, хорошо. Я встану! Просто остановись! Хосок!
Он смеётся, улыбаясь от уха до уха. И останавливается.
– Я сделаю это снова, если вернувшись, увижу тебя под одеялом.
Я утыкаюсь лицом в подушку, чтобы он не видел мою улыбку.
― Если ты не уйдёшь, я изменю свое решение.
― Хорошо, принцесса. Я вернусь.
