Кукла

Глава 25.

Одинокая лампочка под потолком с длинным проводом, уходящим за дверь освещала мою унылую темницу.
Стены с неровно накиданной штукатуркой стали родными за долгие дни заточения. Сороконожки стали моими домашними животными. Я ловила себя на том, что начинала с некоторыми из них разговаривать и даже выдумывала им прозвища. Сырость от пола и затхлый запах приелись. Я уже не различала это зловоние.
Возможность выходить в туалет и душ разнообразила мое заточение. Теперь я жадно ловила каждый миг на свободе. Сидела подолгу в ванной комнате, наслаждаясь запахом мыла и геля для душа. Когда мой тюремщик начинал злиться и пинать дверь ногой, я нехотя шла обратно в подвал.
Дом опустел. Кроме меня и нескольких людей из обслуги больше никого в нем не находилось.
Глядя мельком на лестницу на второй этаж, я вспоминала о Чонгуке, его комнате с огромной кроватью. Я тосковала по этому красивому статному мужчине. Мечтала, чтоб он скорее поправился. И насколько сильно я боялась встречи с ним, настолько же я ее желала.
Его большие горячие ладони на моей коже оставили отметины. Клеймо, которое теперь навеки во мне. Их выжженные следы я прям физически ощущала на шее, на груди и на бедрах.
Я не давала себе детальный отчет, почему Чон Чонгук занимал мои мысли, когда вокруг рушился мой мир, и я утопала в горе. Просто надеялась на его выздоровление и нашу скорую встречу.
Мой тюремщик вошел без стука. Я резко встала, вытянулась в натянутую струну. Это что-то новенькое! Обычно сам он ко мне не заходил, если я не звала.
Значит одно из двух. Либо Чонгук умер и пришли по мою душу, либо он пришел в себя, и меня, наконец, отпустят.
- Собирайся и на выход,- буркнул амбал.
Я оглянулась по сторонам. Кроме своего измученного тела с искалеченной душой собирать мне нечего.
Поэтому я нерешительно поплелась навстречу неизвестности.
- Иди в душ и переоденься. Поедешь сейчас к хозяину на ковер,- скупо пояснил мужик.
- К Хосоку?- с дрожью в голосе спросила я, вспомнив дьявола.
- К Чон Чонгуку в больницу,- добавил верзила и подтолкнул меня в спину.
Сердце забилось быстрее, разгоняя кровь с радостной вестью. Значит, все-таки, Чон пришел в себя. Слабый луч надежды, что скоро я увижу и его и сына, осветил подвальный мрак, заполняющий мою душу.
Я быстро побежала в ванную и скинула грязный спортивный костюм на пол. Залезла в душ и в этот раз искупалась за считанные минуты. Сейчас меня не надо было подгонять. Я сама торопилась.
Охранник громко постучался. Крикнул из-за двери:
- Возьми чистые шмотки, а то от тебя вонь за километр.
Я обернулась в полотенце, чуть приоткрыла дверь и забрала из его лап кулек с одеждой.
Такой же, как предыдущий спортивный костюм с брюками и футболкой с капюшоном черного цвета. Наемники явно не заморачивались с выбором одежды. Накупили десяток одинаковых вещей для меня. Но я не жаловалась. Главное, что одежда чистая.
При выходе из ванной глянула на себя в зеркало. Пугаться своего внешнего вида я давно перестала. Это как каждый день посещать комнату страха и уже знать, откуда на тебя выпрыгнет загримированный маньяк с топором. Зрелище страшное, но уже привычное.
Так и моя внешность. Запалые щеки, синяки под глазами до самого носа и потрескавшиеся губы. Ужасно, но не удивляет.
На голове вообще взрыв на макаронной фабрике. Расческа не поможет. Тут нужны кардинальные меры. Профессиональный парикмахер или машинка для стрижки налысо.
Вообще, я осталась "довольна" своим внешним видом. Еще и в глазах вечные озера слез разъели до красноты белки и припухшие веки.
В ту самую комнату страха меня бы с удовольствием приняли на работу. Еще и на гриме б сэкономили.
Всю дорогу до больницы я смотрела в окно.
Стояла теплая летняя погода. Случайные прохожие спешили по своим делам. Несколько парочек лениво прохаживались за руку по бульвару, мимо которого пролегал наш путь.
Дети возле игровой площадки кормили хлебом стаи голубей и настырных воробьев. Открытые магазины и кофейные лавки привлекали посетителей яркими зазывающими вывесками.
Жизнь шла своим чередом.
Моя судьба - капля в море других. Счастливых и не очень.
Мы подъехали к современному зданию частной клиники и остановились на парковке. Водитель с охранником вышли первые и сопроводили меня с суровыми лицами вглубь больницы.
Мы прошли регистратуру, и они уверенным быстрым шагом направились к дверям в палаты.
У одной двери на стуле сидел еще один мордоворот в костюме. Я безошибочно определила, что мне туда.
Страх начал воскресать в глубине вымотанного тела.
Что сейчас меня ждет?!
Чонгук разъярен? Прикажет уничтожить меня? Захотел высказать свою злобу мне в лицо?
Сначала я развела его на огромную сумму денег. Затем пыталась отравить. И в довершение всего отец ударил его ножом, за это теперь сам мертв...
Дверь в неизвестность распахнулась. Запах лекарств усыплял бдительность. Я зависла от страха сделать этот последний шаг перед встречей с судьей, который решит дальнейшую мою участь.
Верзила сзади подтолкнул меня в спину. Бесцеремонно и сильно.
Я влетела в палату, спотыкаясь. Совсем не грациозно.
- Бля, ну наконец-то,- знакомый бас прошелся мурашками по коже.
Я осмотрелась. Чонгук лежал на широкой кровати. Под спиной у него было несколько подушек.
Мужчина выглядел пугающе. Черная густая щетина превратилась в короткую бороду. Глаза метали свинцовые молнии. Большие черные, как маслины. Он был обнажен по пояс. Только ноги прикрывала тонкая белая простынь. Его массивный торс был обмотан кучей бинтов. А в скульптурные руки были воткнуты катетеры для капельницы.
Чонгук сейчас очень напоминал своего старшего брата Хосока. Такой же мрачный и устрашающий. Здоровенный бугай с черной густой бородой.
- Подойди,- скомандовал Чон.
Я медленно плелась к нему, как на казнь.
- Сюда, ближе,- раздраженно прорычал зверюга.
Даже раненый, он внушал мне панический ужас. Несмотря на то, что мужчина всегда был со мной по-своему нежным. Ни разу не обидел меня и не ударил. Сейчас я чувствовала себя пугливой газелью перед хищником.
Я дошла до изголовья кровати. Чонгук дернулся и схватил меня за запястье. Потянул на себя с нечеловеческой силой. В последний момент я удержалась, чтоб не упасть ему на грудь и не придавить до боли рану.
Мужчина запустил руку в волосы на затылке и склонил мое лицо к своему. Я затрепетала от его близости. Тело хорошо помнило сколько запретного наслаждения может доставить этот племенной, дикий самец.
Я ощутила мятное дыхание с примесью лекарств на своих губах. Оно слилось воедино с моим. И, закрыв глаза, я словно с разбега, разгоряченная, нырнула в прорубь.
Наши губы сплелись в поцелуе. Сначала осторожном и трепетном. А затем он становился все настырнее и глубже. Юркий наглый язык мужчины протыкал меня насквозь, будто касался горла. Чонгук целовал меня ненасытно с упоением. Я чувствовала, что он соскучился. И столько страсти и голода было в его грубой ласке, словно он хотел сожрать меня всю целиком, с потрохами. Его жесткая борода царапала и раздражала кожу на подбородке и щеках.
Я не вырывалась. Притихла. Позволяла ему делать с собой все.
Крышесносный поцелуй длился вечность, и если б нам не нужно было дышать, уверена он бы не прекратился никогда.
Руки Чона ослабли. Он отпустил мою талию и поднял их к груди. Безжалостно смял через футболку ее. Прихватил и сильнее сжал.
- Бля, и что теперь делать со стояком? Не подскажешь, кукла?- ухмыльнулся он и раскрыв простынь показал внушительный шланг в белых боксерах. Члену явно было мало места в эластичной ткани.
Чонгук взял мою руку и положил себе на член. Сильно придавил и провел вверх- вниз.
Под пальцами ощущалась его гигантская мощь, каменная твердость. Я вспыхнула от смущения и одернула руку. Это неправильно, а что если кто-то войдет? И нам нужно поговорить в первую очередь, а не заниматься непотребством, которое нанесет вред его здоровью.
- Прекрати. Тебе сейчас нельзя перенапрягаться,- попыталась я осадить порыв зверюги.
- Поздно, я уже, пиздец, как напряжен,- оскалился он в бороду,- Ты вообще-то моя должница и пропустила неделю отработки. Давай приступай. Всегда мечтал, чтоб мне отсосали на больничной койке,- хохотнул развратник.
Я порывисто встала, и пока Чонгук не успел схватить меня за руку, отошла на несколько шагов. С колотящемся сердцем наблюдала за гневной реакцией Чонгука. Его брови сразу поползли к переносице, а жгучий взгляд норовил испепелить меня за дерзость.
- Нам надо поговорить,- настырно гнула я свою линию.
- Ага. Сначала минет, потом хоть стихи читай мне. Иди сюда. Живо!- злобно сверкнул он глазами.
Не дожидаясь пока я подойду, мужчина, морщась от боли, стянул трусы. Здоровая дубина высвободилась на волю. Огромный член, как питон. Устрашающий с массивной крупной головкой покачивался между волосатыми бедрами. Беззастенчиво блестел от возбуждения каплей смазки в прорези. Тонул стволом, увитым корнями темных вен, в высоких завитках густых черных волос.
От этого зрелища у меня во рту собралась слюна, как по рефлексу. К своему стыду, я громко сглотнула, глядя, как длинные пальцы мужчины обхватили и сжали толстый ствол и начали нагло надрачивать его.
Мужчина с торжествующей улыбкой следил за моим испуганным лицом.
- Давай, кукла, иди сюда. Разрешаю заглотить мой член, пока не поперхнулась слюной,- чуть хрипловатым возбужденным голосом проговорил развратник.
Между ног все свело в тянущей истоме. Трусики и спортивные штаны предательски взмокли. Я нерешительно топталась на месте.
- Бля, да шевелись уже. А то сейчас кончу от одного твоего шугливого вида,- рявкнул Чон, и я аж подскочила.
Выдохнула смущение и стыд. Подошла к нему.
- Давай, бери в рот,- нетерпеливо подгонял меня возбужденный мужчина, продолжая рукой водить по стволу.
То что он не шутит и так понятно. Вот только я никак не могла решиться приступить к порочному действию.
Большой, налитый кровью член манил меня. Между ног ныло и тянуло от возбуждения. Я выдохнула стыд и смущение. Медленно наклонилась к набухшей головке.
Чон замер и пристально следил за мной. Я коснулась кончиком языка гладкой, словно бархатной кожи. Знакомый мускусный запах самца, желанного мужчины через рецепторы проник в кровь, разгоняя ее скорость до максимума. Сердце колотилось, барабанило, как град по стеклу. Хаотично и очень быстро.
Нежная гладкая кожа обтягивала стальной трос. Копье, которое норовило проткнуть меня насквозь. Чонгук дернул бедрами. Подался навстречу моим раскрытым губам и тяжелой лапой припечатал голову сверху, наклоняя меня ниже.
- Бля, кукла,- простонал мужчина.
Он запутал пальцы в волосах и сжал руку в кулак, больно стягивая пряди на затылке. Я попыталась чуть отодвинуться. Но Чонгук крепко зафиксировал мое преклоненное к его бедрам положение.
Снова приподнял таз мне навстречу. И я хотела вскрикнуть от таранящего, распирающего мое горло чувства, когда его тернистая дубина проскользила в самую глубь до шеи.
Зато Чон явно кайфовал. Стиснув зубы дышал часто, громко, рвано.
Он управлял моей головой реально как куклой. Игрушкой для взрослого развратника из секс-шопа.
Трахал мой рот с методичностью одичавшего садиста. Проталкивался с каждым новым толчком все дальше. Хотя мне казалось, что это невозможно.
Чон Чонгук озабоченный сукин сын со спермотоксикозом. И видно больше недели без секса сделали его неуправляемым. Зверюга сорвался с цепи и единственной его целью стало - удовлетворение неизменных инстинктов.
Минет длился вечность. И совсем не походил на нежную предварительную ласку. Скорее я бы охарактеризовала это действо, как грубый оральный трах.
Слезы брызнули непроизвольно. Соленые дорожки кривыми линиями расчертили мои щеки. Я всхлипывала носом, боясь, что из-за соплей совсем не смогу дышать с живым страпоном во рту.
Чонгук обманчиво нежно погладил мою щеку. Под натянутой кожей он ощущал движение своего молота.
Мужчина обхватил мое лицо своей здоровой лапой. До боли сжал пальцами щеки, создавая своему члену дополнительную стимуляцию. Теперь мне точно казалось, с зажатыми волосами и придавленными щеками, что он откровенно дрочит мной.
Несколькими резкими рывками Чон добил мое измученное горло и кончил. Сперма брызнула терпким соленым потоком, раздувая мои щеки. Я быстро судорожно глотала. Ее было много. Больше, чем в прошлые разы, когда я делала ему минет. С трудом справившись с поставленной зверюгой задачей, я, наконец, смогла задышать, когда чуть обмякший член покинул мой истерзанный рот. Чонгук довольно откинулся на подушки.
Ярость, злость и обида бушевали во мне. Я уже честно пожалела, что не отравила этого ублюдка, пока у меня была возможность.
Удивительно, как один и тот же мужчина может нежно и с любовью заниматься сексом. И в один миг перечеркнуть все наслаждение процессом, трахая и измываясь, грубо и жестко.
Его руки ослабли, и он отпустил меня. Я разогнулась, утирая слезы и размазывая остатки спермы по щекам.
- Ты чудовище!- выпалила я обиженно.
- Тшш, успокойся, кукла, просто я сильно соскучился. Такой кайф смотреть на тебя с членом в глотке, что я не сдержался. Ну-ну, малышка, не плачь,- он говорил тише и чуть прикрыл глаза.
Сжал зубы. Его лицо стало бледнее. Я посмотрела на его грудь. Бинты насквозь пропитались кровью. Огромное алое пятно выделялось яркой кляксой на белой ткани.
Моя злость и обида вмиг улетучились. И желание, что б мой тиран умер кануло в лета. Я нервно сморгнула слезы и начала лихорадочно соображать, как помочь Чонгуку.
- Я позову медсестру... или врача,- я сделала шаг в сторону.
Чон превозмогая адскую боль, которая читалась в его искаженном лице, натянул трусы.
И рявкнул громко:
- Стоять. Иди сюда. Просто полежи со мной. Я сам позову всех кого надо.
Я засомневалась. К двери дальше, чем к кровати. Чонгук нервничает и будет злиться. Пытаться подняться. Сейчас ему такое напряжение ни к чему. А жесткий минет вообще был блажью. Лишней попыткой убийства, только теперь самого себя.
Я залезла на больничную койку и примкнула к его боку. Вжалась в громадное тело и уложила голову к нему под крыло, которым он накрыл меня сверху, точно хищный ястреб.
- Ты обещал вызвать медперсонал,- напомнила я. Потому что сердце горца билось медленнее. В запоздалом ритме. Чонгук, словно очнулся. Вылез из морока в реальность. Его обессиленная рука потянулась к кнопке вызова медсестры. Он нажал ее. Опустил руку вдоль тела обратно на кровать.
Сильный огромный варвар даже лежа на больничной койке, казалось, был наделен нечеловеческой божественной мощью. Словно на нем отпечаток Геракла. Мифического героя, который благословил Чонгука лично и наделил силой Богов.
Его мышцы даже в расслабленном состоянии напоминали стальные тросы, переплетенные между собой и обтянутые гладкой кожей.
Я успокоилась после его грубости. Старалась не злиться и не копить обиду в себе. Минет это меньшее наказание из всех, что я заслужила.
Поэтому я легко отпустила ситуацию. Игнорировала ноющее чувство в горле, будто его член все еще толкается во мне. Но сейчас не время и не место корить ослабевшего хищника за звериную натуру, которую он не скрывает. Чонгук такой какой есть. И тем, что он не пытался казаться лучше, не притворялся и заискивающе не глядел мне в глаза, возможно и подкупало.
Не зря бытует мнение, что хорошие девочки всегда выбирают плохих парней.
Так и я. Прижималась к каменной груди амбала, и чувствовала, что я выбрала его. Прониклась этим варваром!
Когда вошла медсестра я хотела встать. Но Чонгук придержал меня за плечи, укладывая обратно к себе на грудь.
-Чон Чонгук, что вы наделали?!- противным голосом воскликнула женщина и осуждающе покачала головой в чепце, глядя на меня на больничной койке,- У вас открылось кровотечение. Я позову врача. Надеюсь, хоть швы не разошлись!- и быстро выскочила в коридор.
Я понимала, что меня сейчас попросят выйти. Поэтому решила скорее высказать то, что бередило мою душу и угнетало тоской.
-Чонгук, послушай, пожалуйста. Я хочу, чтоб ты мне вернул сына. Он маленький ребенок и нуждается во мне. Умоляю, я буду делать все, что ты скажешь. И я прошу, чтоб нас отпустили домой. Жить в подвале невыносимо. Ты ведь можешь проявить ко мне хоть каплю милосердия,- и совсем тихо добавила,- И я очень хочу посетить могилу отца...
Чонгук лежал спокойно, только дышал превозмогая боль с трудом. Наконец, он произнес:
- Хорошо, кукла. Я верну твоего сына. Только жить будете в моем доме. И чтоб никуда не рыпалась до моего возвращения.
Я благодарно поцеловала его в колючую лохматую щеку.
- Спасибо. Спасибо тебе... прости меня,- сдавлено добавила я.
- Не рассчитывай на поблажку. Одним "прости" не отделаешься. Теперь ты моя с потрохами. Задумаешь очередную блажь, сожру тебя не глядя,- криво усмехнулся он.