Кукла

Глава 27.

Три месяца спустя.

Pov. Лиса.
Я спустилась с третьего этажа своей квартиры.
Пусть и арендованной, но своей.
Жить с родственниками было просто невыносимо. И не из-за старушки, которой везде мерещится пыль и грязь, которая начала делать замечания Сынги, что он постоянно разбрасывает игрушки, для которой я недастаточно ухожена и недостаточно аристократична.
А именно из-за матери. Черствая строгая женщина равнодушно восприняла смерть отца. Ее холодная отрешенность меня угнетала. Когда мама появлялась после работы дома все словно замирало. Становилось серым и безликим.
За годы, которые мы жили отдельно, она превратилась в мрачного диктатора. И если бабушка все время щебетала свои бесконечные упреки, то мать, наоборот, угрюмо и молчаливо вгоняла всех в депрессию.
Может я бы и уехала вообще в любой другой город, или даже страну.
Но я имела неосторожность сразу по приезду снять небольшое помещение под художественную мастерскую. Я была решительно настроена начать жизнь с чистого листа и максимально пустить корни в новом месте.
Язык я совершенно не знала. Общалась с немногими знакомыми на английском. И это еще больше усложняло мою жизнь.
Многие мои ученики не знали никакого другого языка, кроме родного.  Политика их родителей гласила, что английский язык - свинский, и если к ним приезжают иностранцы, то пусть они учат их язык.
Жирар, владелец помещения, которое я сняла, оказался одним из немногих, кто в совершенстве владел многими языками. И на мое счастье английский он знал, в том числе.
Молодой мужчина сразу пошел мне навстречу и дал каникулы на месяц. А потом и вовсе снизил аренду в половину. Хоть я и не просила о такой щедрости.
Жирар часто захаживал в мою мастерскую. Всегда говорил, что просто проходил мимо. Но мне казалось, что мужчина мне симпатизировал.
Он был истинным французом до мозга костей. Высокий и поджарый. С хищными чертами лица. Крупным носом, выпуклыми карими глазами, изогнутыми губами с опущенными уголками. А его короткие вьющиеся волосы были зачесаны набок в современной стрижке.
В последнее время Жирар становился все навящевей. Начал приносить мне шоколад, баловал Сынги игрушками и комиксами.
Мне его внимание претило. Я не собиралась заводить отношения с мужчинами в ближайшие лет сто!
После всего пережитого мне вообще казалось, что моя самооценка и доверие к противоположному полу уничтожено на корню.
К тому же я чахла. Засыхала, как роза без воды.
Я скучала по Чонгуку...
Мое сердце было навеки занято одним скакуном. Черным мустангом.
Верзилой, в руках которого я была мелкой хрупкой куклой.
Его навязанной любовницей. Продажной шлюхой.
И от осознания своей никчемности и воспоминаний о предательстве мне становилось противно и млостно.
Я подошла к стеклянной двери своей мастерской. Квартиру я сняла всего в квартале и добиралась пешком за несколько часов до урока. Сын часто гостил у бабушки. Когда я не могла его оставить, то брала с собой на урок. Сегодня Сынги не захотел ехать к бабуле, и я не спорила.
Мой взгляд натолкнулся на клетчатую фигуру, спешащую к моей мастерской. Жирар шел размашистым шагом с букетом цветов. Красные гвоздики были перемотаны шелковой алой лентой.
Я едва сдержалась, чтоб не чертыхнуться и не спрятаться за дверью.
Ненавижу гвоздики. Они у меня ассоциируются со смертью, а после ухода отца, любое напоминание о моем горе, снова бередит душу.
Но французу этого не понять. И обычаи нашей страны ему тоже не знакомы.
- Мадемуазель Лалиса, вы сегодня очаровательнее всех цветов,- улыбнулся свысока Жирар и протянул мне унылые ветки.
- Спасибо. Жирар, у меня сейчас начнется урок. К сожалению, я не смогу уделить вам достаточно времени,- выдавливаю из себя улыбку и не отхожу от двери, чтоб француз, как навящевый таракан, не просочился в помещение.
- О, как жаль. Вы вечно заняты. Так много работаете. Может, мне стоит снова пересмотреть арендную плату и ее еще немного снизить, чтоб у вас появилось больше свободного времени?- рычащими звуками с жутким  акцентом проговорил Жирар.
Я устало потерла виски. Так больше продолжаться не может. Надо ему поскорее дать от ворот поворот.
Но я не успела ничего ответить, как мужчина продолжил:
- Лалиса, я очень хочу вас, кхм, пригласить погулять на выходные. Давайте съездим куда-нибудь или же можем прогуляться по городу и подняться на Эйфелевую башню...
Я поспешила перебить словесный поток француза, иначе  у меня бы взорвался мозг. Его присутствие слишком тяготит меня.
- Жирар, простите, но я в эти выходные возвращаюсь домой. Звонил риэлтор и сказал, что нашелся покупатель на мою квартиру. Мне нужно закончить дела. Оформить сделку купли-продажи,- вовремя вспоминаю я утренний звонок.
Решение продать квартиру отца созрело недавно. Я не собиралась в нее больше возвращаться, а мне катастрофически ни на что не хватало денег. Жизнь нынче дорогая, а с моими тратами на мастерскую и аренду жилья, так вообще. Еще и сына нужно было подготавливать к школе и платить за уроки.
Я уверена, отец бы не осудил мое решение, видя, как мы с Сынги нуждаемся в деньгах. И хоть у меня и были сложены на дне чемодана проклятые сто тысяч долларов, я б скорее вернулась жить к бабушке с мамой, чем потратила б оттуда один доллар.
Эти деньги не мои. Достались мне от Дьявола за проданную душу. Если б была возможность их вернуть, я бы с удовольствием ей воспользовалась.
- О, продажа квартиры это важное мероприятие. Понимаю. Я буду ждать вас, мадемуазель Лалиса. Мое предложение в силе и предлагаю просто перенести прогулку на следующие выходные,- победно улыбнулся Жирар.
Я что-то неопределенно промямлила и, учтиво попрощавшись, скорее захлопнула дверь.
Помещение мастерской стало местом моего заточения. Связанная обязательством арендного договора, я теперь не могла уехать. А у Жирара на меня кривые планы, поэтому этот француз вряд ли безропотно отпустит меня. Мне не хотелось искать другую мастерскую, но если Жирар и дальше будет сюда таскаться, у меня просто не будет выбора. Тогда я со скандалом разорву чертов договор и разругаюсь с ним. Но пока он не переходил черту дозволенного, и я терпела, стиснув зубы.
Я подошла к столу и выкинула гвоздики в мусорное ведро. Обернулась и мой взгляд упал на накрытое полотно у стены. Там хранился портрет Чонгука. Набросок, сделанный мною так давно.
Я медленно подошла к нему и дрожащими руками сняла ткань. Черные глаза мужчины словно прожигали мою плоть до самого сердца.
Очень жаль, что я однолюб, как отец. И как и он, выбрала не того человека для своих чувств...
Конец Pov. Лиса.