Голос из глубины

2. Пастух

Назара швыряло по полю так, что овцы переполошились и, кажется, побежали куда-то в сторону обрыва. Только не это! Никогда еще у Назара овцы на выпасе не пропадали, и тому была причина: он с детства их чувствовал, а точнее, среди них чувствовал себя лучше, чем среди людей и нелюдей, с пяти зим с отцом ходил на пастбища, а потом и один как-то справляться стал — с каждым годом дела у отца шли все хуже, здоровье слабело. Мать свою Назар не знал, хотя отец рассказывал, та была черноволосая волоокая красавица родом откуда-то с Югов, проплыла из Везареса все Пресное море за возлюбленным моряком, чтобы узнать, что у того в местном порту уже и жена, и потомство, да так и осела на фермах близ Ньольма, когда ее, беременную Назаром, отец, немолодой одинокий фермер с благородной душой, и взял в жены. При родах умерла, оставив Назару свои черты да кучку вещей, которые отец — а для Назара старый хромой Ивар по-другому называться и не мог — бережно сохранил и передал мальчику, как только тому исполнилось десять зим. Теперь ему двадцать, он хороший умелый пастух, который знает свое стадо как самого себя, чего, к сожалению, нельзя сказать о его сверстниках. Будто его всегда окружало невидимое охранное поле, которое не каждый желал преодолеть. Однако вот и овцы, обычно доверяющие ему, разбежались врассыпную, громко блея, а Назар катался по примятой траве и вопил, держась за голову, когда небо перед глазами почернело, слепя узким кольцом солнечного диска. Эш скулил рядом, тычась мокрым носом Назару в лицо. Главное, чтобы хотя бы кобыла не убежала — Назар привязал ее к низенькому кустику поодаль от овец. Кобыла смирная, спокойная, но он должен был убедиться, что все хорошо — второй кобылы у них с отцом не было, а впереди еще сено на зиму запасать. Тщетно Назар тер глаза, их будто разъедало болью изнутри. Мамин амулет на его шее пульсировал в такт головной боли, обжигая то место, где под рубахой касался кожи. Назар кричал что-то, не думая о словах, но внезапно в голове прояснилось, и он четко услышал:

— Успокойся. Кто ты?

Сначала ему показалось, что он сошел с ума и с ним говорит малютка Танси, которая не убежала, а все еще топталась рядом, жалобно блея. Но Танси с ним и так иногда разговаривала — настроением, лаской — и это точно была не она. А больше никого поблизости Назар не видел. Ослепленный, он перекатился на спину и сделал глубокий вдох. Боль стала утихать, и на смену панике пришел покой. Назару даже показалось, то был голос матери, если вообще он способен узнать его. Убедившись, что это точно не сон и не помешательство рассудка — Назар шлепнул себя по щеке — он понял: значит, и правда что-то с ним случилось. Что-то странное.