Хоримия

под шум дождя

Руки у Идзуми красивые, почти женские. Пальцы у него тонкие и длинные, отчего Хори не раз задумывалась, что он мог бы стать отличным пианистом. Ведь Миямура такой старательный и тихий. Такой мечтательный, и вечно себе на уме. Хори иногда кажется, что он взлетит ввысь, лишь слегка взмахнув мягкими ресницами. До него тяжело дотронуться. И Хори прижимается к его оголённой груди так сильно, что, кажется, раствориться в нём хочет. Идзуми лишь молча целует её ключицы, проводит языком до уха, прикусывает мочку. Он может коснуться её, когда захочет. Ведь Хори никогда не улетит от него. Миямура улыбается, когда щёлкает замочек бюстгальтера, и через мгновение любуется донельзя красной девушкой под ним. Хори, гладя его руки, улыбается в ответ.
Дождь барабанит по окну, по асфальту, по крыше. Дождь шумит и перебивает нечаянно вырвавшиеся первые стоны Кёко. Идзуми улыбается ещё шире, словно огромный наглый кот, объевшийся сметаны, и Хори чуть не бьёт его по плечу – Миямура трётся о её шею, целует в ямочку между ключицами, водит аккуратными пальцами по груди. Она откидывает голову и начинает тяжело дышать, беспорядочно гладя его спину, потягивая короткие пряди волос на голове, сжимая свои ноги.
Хори горит. Вся её кожа пылает. Расцветает алыми гвоздиками. Вспыхивает бархатными розами. Хори хорошо, и она чрезмерно благодарна Идзуми за это. Хори целует его в нос, щёки, лоб, скользит по губам, касается подбородка, улыбается и смотрит в его счастливые глаза. Миямура ведёт пальцы всё ниже и ниже (они порхают по коже бабочками), поддевает резинку белья, и Кёко зажмуривается то ли от предвкушения, то ли от страха. Но внутри уже в комок все внутренности связались. Там, в низу живота, уже что-то тягучее появилось, обжигая всё тело. И Хори почти извивается под прикосновениями. Хори почти уже с ума сходит.
Она задыхается. Она горит. Она целует его грудь, ключицы, скользит пальцами по животу и снова поднимает их на спину, рисуя контуры татуировок – стесняется ещё касаться ниже. Не готова ещё. Боится ещё.

Миямура мягко улыбается, смотрит ей в глаза так нежно и заботливо, что Хори понимает – он знает. Он чувствует. Он поможет. Идзуми целует её в губы, одной рукой сжимает грудь, второй снимает с неё трусики, ощущая, как она сжимается, проводит пальцами по низу живота. Хори пытается не обращать внимания, что там, внизу, уже всё мокро да смущающе хлюпает, когда Миямура, довольно улыбаясь и проводя дорожку поцелуев от ключиц до пупка, проникает внутрь пальцем.
Кёко выгибается, как кошка, и громко вскрикивает, снова не понимая – от удовольствия или неожиданности? Ей горячо. Её словно изнутри сжигают. И ей это нравится. Она мечется по кровати, в беспамятстве водит ладонями по стройной мужской спине и животу, выдыхает его имя. Миямура лишь улыбается и продолжает целовать её грудь, медленно касаясь её самых сокровенных мест. С нетерпением. С предвкушением. Всё его тело покрылось испариной, и Хори видит, как он чуть истерично припадает к её губам, расстёгивает кожаный ремень, рывком снимает брюки с бельём. Хори готова почти кричать от счастья, наблюдая за этим.

А потом – всплеск эмоций. И она тонет в потоке то ли дождя, что стучит за окном, то ли удовольствия, что переполняет всё изнутри. Идзуми шепчет ей на ухо её же имя, целует в ложбинку между грудей, движется быстро и обнимает так крепко, словно Хори может исчезнуть прямо сейчас. Она обнимает его в ответ, и полностью растворяется в нём…

…когда всё кончается, Миямура падает рядом с ней, глупо улыбаясь. Он не говорит ни слова. Кёко тоже молчит и улыбается даже ещё глупее. Она протягивает к нему ладонь и легко проводит ею по коже. Идзуми целует её пальцы и прикрывает глаза. Через мгновение он засыпает, прижимая Кёко к себе и счастливо улыбаясь.

Хори смотрит в окно. Дождь барабанит, туманная дымка стелется по подоконнику, вода стучит по трубам и окну. Хори засыпает мгновением позже, убаюканная то ли усталостью, то ли чьими-то тёплыми женственными руками.

Конец.