Потомки Ворона

Глава Двадцать Пятая. Шрамы

  Январь был особенно холодным. Проблема с бензином и дизелем в городе стала острой. Мокрый снег падал за окном и тут же таял, а с раннего утра выл беспощадный ветер и ветки деревьев хлестали по стеклу.

  Талал вылез из воды, обнажая мощный рельеф мышц с израненным телом. Шрамы: порезы, ожоги, несколько пулевых отверстий затянутые грубым келоидным рубцом… Их стало слишком много… Ему приходилось наглухо застегивать рубашку, чтобы скрыть след от удавки на шее. Но он  не жаловался. Силы вновь возвращались к нему. Самый страшный ожог после пытки у Рябого - на левой руке, пришлось забить тату, в виде ворона. Символично… Это было напоминанием ему, что Смерть всегда близко и порой, она уродует и ломает. Но он хотел жить и, цепко карабкался за ниточки, выбираясь из комы. 

  Капли воды стекали по смуглой коже. Закрытый бассейн  в Тартусе этой зимой, грел и был пуст. Инфляция. Цены взлетели на всё, но лишь некоторые могли позволить себе комфортный отдых в пятизвёздочном отеле. Официанты приносили свежевыжатый сок, кальян и получали щедрые чаевые.  Он наводил страх и безотчетное повиновение. Но доля секунды, и Талал резко обернулся.  Его внимательно рассматривали большие темно-карие глаза, в обрамлении пышных ресниц. Веснушки на лице и светло-рыжие, словно золотистые, кучерявые волосы, завязанные в пучок. Почти ребенок… Девчушка с интересом рассматривала его, но поймав его взгляд, испугалась и быстро ретировалась в сторону сада, в безразмерной  пушистой пижаме. Знаком, подозвав официанта, Талал спросил :

-Кто это?

-Простите, это дочка садовника! Я её прогоню! Простите, что она вас смущает! -Быстро затараторил молодой парень.

-Ничего, всё в порядке. Не беспокой её. -Приказал старший сын Ворона.

  На следующий день, Талал направился на завтрак. Его охрана стояла по периметру отеля и присутствовала, почти везде. Он никого не боялся, но настойчивый приказ матери невозможно было ослушаться. В столовой было спокойно. Прибыло несколько семей  с детьми и от этого стало немного оживлённее. Девочка была в униформе и подавала горячие пирожки с сыром. Она была миловидной и юной. Талал, слегка ухмыльнулся и направился с тарелкой в сторону девушки. Официанты застыли, боясь пошевелиться – все эти дни, они сами обслуживали его стол, но планы у гостя изменились.

  Большие темно-карие глаза  на маленьком лице расширились. Девочка больше не стояла со скучающим видом. Она была слегка напугана и растеряна. Молодой мужчина протянул ей тарелку, ожидая свою порцию еды.

-Доброе утро! Вам один или… - Дежурно звонко сказала девчонка. Она пыталась подавить волнение и выдавливала жалкое подобие улыбки.

-Два… А лучше три!- Перебил её он.

  Рыженькая девушка поспешно, попыталась выполнить заказ, но руки не слушались.  Она пахла снегом и девственной чистотой. Ноздри сына Ворона едва уловив этот запах, жадно требовали близости, но это было мгновение. Талал слегка понизил голос, так, что его могла слышать лишь она.

-Страшно смотреть на мои шрамы? -Он слегка улыбнулся, но заметил, как карие глаза девушки, украдкой рассматривали его.

-Нет. – Ответила также тихо ему она. Талал поморщился.

-Мерзко? -Пытался угадать он.

-Нет. - Раскладывая ему последнею выпечку в тарелку ответила она.

-Интересно? -Допытывался  он, уже рассматривая веснушки на маленьком носике и аккуратно зачесанные рыжие волосы за ушки.

-Да. -Быстро ответила девушка не поднимая глаз.

-Как тебя зовут? – Задал вопрос Талал.

-Что-нибудь ещё?  Приятного аппетита! – Громко перебила его девчушка и снова дежурно улыбнулась. 

-Спасибо! – Ответил ей сын Ворона, заметив, как у стены стоит менеджер и следит за ними. И, он, спокойно вернулся к своему столу.

  «Мелко костная, худенькая, да ещё рыжая… Совсем не в моём вкусе!» -Думал про себя Талал, запрещая себе любые привязанности. Но его влекло к ней. В ней был какой-то огонёк, юный, чистый и свежий, словно легкий электрический ток. Возможно, одиночество тяготело его и наступила пора затянуть старые шрамы… Но всё же…

  Сын Ворона получил короткое сообщение от матери:

«Отдыхай и не думай о делах! Я справлюсь сама. Целую.»