Сбежавшая жена босса.Развода не будет!

16 глава

Чонгук

Ну кто так целует? И учить ее явно некому. Лапшу мне на уши вешала, будто замужем, малолетняя лгунья.
Даже сыграть нормально не может. Прижимается ко мне стиснутыми губами и жмурится так, будто зеленый лимон вот-вот собирается есть.
Усмехаюсь. Дурочка. Разве так взрослого здорового мужика обольщают? И к чему весь этот спектакль? Я ведь сразу почувствовал ее жгучую неприязнь ко мне.
А еще... непонятный страх. Шарахается она от меня, хотя я и не думал приставать, стариком зовет. Согласен, разница в возрасте у нас внушительная, насколько я могу судить по внешности этой девочки.
Глупые малолетки никогда меня не привлекали. Мне бы с женой-аферисткой разобраться. Еще бестолковой няньки не хватало на мою голову! Кстати, они примерно одинакового возраста, если я не ошибаюсь. Сложно разобраться. Мошенница раскрашена была, как представительница древнейшей на вызове, а эта девочка... Милая, непривычно искренняя, правильная.
По поведению заметно, что и мужчины у нее не было... Зря я об этом подумал. Личная жизнь няньки не должна меня волновать...

Напрягаюсь, собственной реакции не понимая. Еще раз всматриваюсь в сморщенную мордашку, которая практически вплотную прижата к моему лицу, чувствую маленькие холодные ладошки на щеках и коготки, царапающие щетину. Образ девочки плывет перед глазами, недопоцелуй кажется смутно знакомым.
Ощущения, запах, рваное дыхание, дрожащее тельце, которое я приобнимаю. Дежавю.
– Ты когда делаешь что-то, думай о последствиях, – на миллиметр отстранившись, выдыхаю в ее губки, сложенные бантиком. Касаюсь их своими при каждом слове. Специально. И решаю проучить актрису погорелого театра.
Рукой, которая все еще сжимает паспорт, обхватываю няньку за талию, а свободную укладываю на затылок. Зарываюсь пальцами в шелковистые, мягкие кудряшки. Что-то новенькое. Никогда кучерявых девушек у меня не было. Не знал, что так приятно перебирать упругие пружинки. Отвлекаюсь на них – и внезапно накатившее дежавю уходит. Сменяется другим чувством, бурлящей лавой растекающимся внутри и взрывающим вены.
– Чонгук, милый! – звучит где-то в холле, но мне насрать.
Я целую девочку по-настоящему. Показываю, как надо. Конечно, в пределах разумного. Я не собираюсь соблазнять няньку, да и не забываю, что где-то рядом Дженни. И через секунду осознаю, что переиграл сам себя. Ладонь непроизвольно сжимается на затылке, сгребая непослушные спиральки, сминая их и поглаживая.
Тело тянется к хрупкой фигурке, будто нас соединяет мощный магнит. А язык сам проходится по дрожащим губам, пытаясь прорвать оборону и углубить поцелуй, подтолкнув нас обоих к грани. И в момент, когда почти получается достигнуть желаемого, в уши проникает противный скрип.
– Гук!– тонкий писк превращается в ультразвук. – А вот и ведьма на метле прилетела, – сокрушенно фыркает Дженни.
И неожиданно хлопает дверью. Выпускаю из рук брыкающуюся няньку, которая отлетает от меня, как футбольный мячик, удивленно оглядываюсь на сестренку. Малышка подпирает спиной деревянное полотно, не впуская того, кто ломится снаружи. Но проигрывает в схватке. Дверь отворяется, а Дженни скользит подошвами тапочек по полу.
– Ч-что здесь происходит? – заглядывает через образовавшийся проем Лалиса, подруга детства и моя несостоявшаяся жена. Точнее, статус супруги получит официально, как только я найду аферистку и отберу брачный контракт. Расторгну его, разведусь – и снова женюсь, на этот раз по-настоящему. Но без церемоний, чтобы не поднимать лишнюю шумиху в прессе.
Об этом я и хотел с Лисой поговорить. Объяснить, что свадьбы никакой не будет. Мы просто поменяем данные в книге регистраций. Я давно бы это сделал, но все упирается в договор, который бродит где-то по свету и ставит под удар имущество моей семьи. В случае брака с Лалисой должно было произойти слияние капиталов Чонов и Манобанов. И получившийся «денежный титан» по контракту принадлежал бы нам двоим. А так как будущая жена у меня дура и пустышка, то руководил бы всем фактически только я. На то и был расчет.
Но из-за аферы, жертвой которой я стал, план полетел к черту. Теперь половина всех моих активов переписана непонятно на кого. И «богатая женушка» бегает от меня, весьма успешно скрываясь.
– Ничего, – выплевываю небрежно, а сам кошусь на няньку.
Девочка пылает и яростно вытирает рот, не скрывая своего отвращения. Я впиваюсь взглядом в ее покрасневшие губы – и ловлю себя на мысли, что опять хочу попробовать их на вкус. Сладкие, как те самые ночные сырники со сгущенкой. И желание только усиливается, когда нянька устремляет на меня гневный взгляд.
В больших синих глазах бушует шторм, и этот буйный океан кажется мне дико знакомым. Пытаюсь схватиться за тонкую ниточку, как утопающий за спасательный круг, разгадать ассоциацию, но она ускользает.
Ничего, все выясним! Еще одна причина оставить девочку в доме: подозрительная она! Демонстративно засовываю паспорт в карман брюк. Нянька неотрывно следит за моими действиями – и целый спектр противоречивых эмоций мелькает на ее миленьком лице. От возмущения и гнева к необъяснимому страху с примесью стыда.
Она бледнеет, но, как только ее взгляд скользит по моим брюкам, вновь заливается краской.
– Гук?– жужжит возле уха жена настоящая. С мысли сбивает. Лихорадочно застегиваю рубашку, поправляю манжеты, пока Лиса с подозрением следит за мной. Я так мчался на вопль Дженни,что толком не привел себя в порядок. Но ревнивой женщине не объяснить. Да и, если честно, у нее есть повод не доверять мне. Ведь поцелуй с нянькой все-таки состоялся...
– Лиса, выйди! – приказываю грубо.
– Да как ты... – повышает голос, но захлопывает морковного цвета рот, когда я поворачиваюсь к ней. Зло зыркнув на расцелованную мной девочку, разворачивается на каблуках и цокает прочь из детской. Стоит ей дверью хлопнуть, как нянька тоже мчится на выход, но я ловлю ее за запястье.
– А ты куда? – рычу на нее.
– Вы же сказали мне выйти, – сипло проговаривает и на дверь кивает. Встречаемся взглядами, одинаково недоуменными.
– Тебе? Это к Лисе относилось, а с тобой мы не закончили, – рявкаю грозно. – Стой тут, – отпускаю руку. – Зовут как?
Молчит, медлит, вызывает подозрения...
– Джису,– отвечает вместо нее Джен. – Не ругай ее, Гук,я пошутила, что она меня обижает. Мы играли. Да, Джису? – толкает ее.
– Паспорт отдайте, – стоит на своем нянька: уехать хочет. Жестом указывает на мои брюки, задерживает пальчик где-то в области паха – и в изящную алую розочку вся превращается. Такая неискушенная все-таки, хоть храбрится и хорохорится до последнего. От смущения боевой запал у нее заметно иссякает, рука сама опускается, а по комнате разносится обреченный вздох. Что же, отлично.
В карман она ко мне за паспортом точно не полезет, хотя я, наверное, был бы не против... Одумайся, старый женатый придурок! Совсем с катушек слетел!
Одна супруга в паспорте, вторая – где-то в холле обижается. А ты по малолетней няньке слюни пускаешь! Дожили! Султан хренов.
– Документы твои у меня пока останутся, – постановляю сурово.
– Вы не имеете права! – топает Джису ножкой. Совсем как капризная Дженни. Недалеко от восьмилетки ушла.
– Имею. Ты проштрафилась. И не раз, – чеканю уверенно, хотя знаю, что во всех проступках няньки виновата моя несносная сестра.
– Тогда увольте! – руки в бока упирает и с вызовом подбородок поднимает. Что же, теперь, по крайней мере, ясно, ради чего она шоу с поцелуем устроила. Провоцировала, чтобы я ее лично выгнал? Я бы с удовольствием избавился от этого ходячего несчастья, но Дженни нянька понравилась. Единственная из целой вереницы, что нескончаемым потоком лилась в наш дом. И сразу выплескивалась наружу.
Только Джису смогла малышку расположить к себе. И покорила нас обоих, когда сиганула в бассейн. Она или неадекватная, или настолько любит детей, что себя не жалеет. Скорее, все вместе. Нам с Джен подходит!
Переглядываюсь с сестрой, по выражению личика понимаю, что я абсолютно прав, и подмигиваю ей. Получив молчаливое одобрение, приступаю к переговорам с нянькой.
– Послушай, Джису,– пробую ее имя. – Мы с Дженни просим тебя остаться, – с трудом цежу эти слова. Никогда не уговаривал персонал. Привык указывать и требовать подчинения. Во что меня превращает эта мелкая заноза?
В тряпку, по которой еще и топчется, пританцовывая.
– Нет, – активно машет она головой, и черные пружинки подпрыгивают в такт. Остро хочется еще раз коснуться их, собрать в кулак, притянуть к себе... – Вы домогались меня, так что я не могу с вами работать, – шипит девочка чуть слышно, чтобы Дженни не поняла, но испепеляет меня злым взглядом.
– Ты сама целоваться полезла, – широкого шага хватает, чтобы я оказался вплотную к ней. Нависаю над хрупкой, невысокой Джису,заставляя ее голову запрокинуть. Сверху вниз на нее смотрю, пытаясь задавить авторитетом.
Но ее дерзость никуда не исчезает. Наоборот, разрастается.
– А вы и рады стараться? – кривляется нагло. Вспоминаю, как она губки вытирала после меня, и бешусь. Брезгует, мелкая!
– Если девушка чего-то очень сильно желает, отказывать ей бессмысленно, – ухмыляюсь ехидно. – Я жертва. Кто еще кого домогался, – произношу чуть слышно.
Издеваюсь над ней. Джису ахает, отшатывается от меня и прижимает ладони к пылающим щекам. Все-таки румянец ей к лицу.
– Бедный несчастный, пусть вас жена пожалеет, – сгорает от стыда, но продолжает ерничать. Невыносимая!
– Когда найду, то жалеть надо будет ее, – выпаливаю, не вовремя вспомнив об аферистке. Осекаюсь, осознав, что сказал лишнее. Наблюдаю, как Джису судорожно сглатывает и округляет глаза. На миг залипаю на глубокой синеве, которая будоражит смутные воспоминания и в очередной раз кидает меня в день бракосочетания. Нет мне спокойствия! Пока аферистку не поймаю, не выдохну!
Сегодня ее фото из деканата мне должны передать. Оно давно уже есть у охраны, но и себе я попросил копию. Не признаваясь при этом, что тупо забыл, как жена собственная выглядит. Подать бы в розыск, чтобы скорее привели мне гадину на растерзание.
Однако огласка недопустима. Если информация просочится, это станет позором для обеих семей. Манобаны точно не простят поруганную честь дочери, брошенной у алтаря.
– Подниму тебе зарплату в два раза, – иду ва-банк. Но нянька хмурится.
– В три? – изгибаю бровь. А не охамела она?
– Аленушка, а какая там сумма по договору? – уточняю у сестры, потому что сам не занимался никогда подбором персонала. А сестра рядом все время с мамой.
– В три раза будет нормально, – загадочно тянет она. Но у меня ощущение, что я нахожусь в трех метрах от банкротства.
– Хорошо, в три, – выдавливаю из себя. – Согласна?
Джису медлит. Обхватывает себя руками, плечики потирает. Пользуясь заминкой, я разглядываю ее. При свете дня изучаю, во что она одета. В отличие от вчерашнего жуткого цветастого наряда, однотонное платье, подчеркивающее фигуру, идет ей гораздо больше. Джису кажется чуть взрослее. Ночью на кухне, кажется, в нем же была. Помню лишь спинку оголенную, которой касался пальцами. Да что там разглядишь в полумраке? Наверстываю упущенное сейчас.
Облизываю взглядом каждый изгиб. С удовольствием, если быть честным с самим собой.
– Плюс одежда новая за мой счет, как я обещал, – напоминаю я, указывая на тряпье, что валяется вокруг нас. Невольно цепляюсь за нижнее белье нежных девичьих тонов. Невинное, как сама Джису.Расстегиваю пуговицы на воротнике. Поймав мой взгляд, нянька шипит, как бешеная кошка, хватает рюкзак и принимается лихорадочно собирать вещи.
Приседаю, чтобы помочь ей. Тяну руку машинально, касаюсь пальцами трусиков – и тут же получаю хлесткий шлепок по тыльной стороне ладони. Одергиваю ее, хмурясь.
– Извращенец, – клеймит меня Джису.
Да и похрен!
– Мое терпение заканчивается, – угрожаю я.
– Гуук, – дергает меня за хлопок рубашки Дженни.
Останавливает, не позволяя няньку ругать.
–Джисуу, ну не бросай меня пожа-алуйста, – давит на жалость. Она замирает, поджимает нижнюю губу и размышляет некоторое время.
– Угу, – кивает едва заметно, и малышка набрасывается на нее, повисая на шее.
– Но! Я еще кое-что хочу... – заявляет Леся и делает многозначительную паузу.
– Что? – подгоняю ее.
– Машинку хочу! – на одном выдохе. Зато у меня легкие останавливаются. Офигела совсем?
– Мерседес, что ли? – свожу брови.
– А? – хлопает ресницами Джису.– Швейную машинку, – уточняет, и я готов рассмеяться в ответ. Странные пожелания у такой девочки.
– Без проблем, – отмахиваюсь расслабленно. И почему-то вспоминаю скромную квартирку на окраине, где я мошенницу искал. Испуганное лицо ее подруги, небогатую обстановку и... старую швейную машинку. Я свихнусь, постоянно думая об официальной жене! Невозможно!
– Договорились, – складываю руки в карманы. Нащупываю паспорт, но решаю придержать его. Мало ли, вдруг Джису сбежать вздумает. Пусть ее документ у меня побудет.
– Собирайтесь и выходите к завтраку, – кошусь на часы.
– Хм, хор-рошо, – почему-то Джису нервничает сильнее. – Мне нужно время, чтобы в порядок себя привести.
– Кстати, это платье лучше предыдущего, – отмечаю я, избегая прямого комплимента. Опять испугаю и буду обвинен в домогательствах. – Смотрится... неплохо, – подбираю нейтральное определение.
Но Джису мрачнеет, будто я задел ее чем-то. Устало вздохнув, бросаю попытки понять ее и покидаю детскую.
Пересекаю холл, где Лалиса возмущенно говорит что-то маме. Уверен, на меня жалуется. Но как-то плевать.
Поднимаюсь к себе, чтобы дождаться охранника. И получить фото законной жены. В портмоне, мать его, буду носить. Как любящие супруги делают. Только мне это нужно, чтобы обнаружить и наказать обманщицу. Ни черта ее не помню уже.
Узнаю, наверное, только в свадебном платье, но его лохмотья она оставила в туалете ЗАГСа.