Записки под партами TAENNIE

Глава 38

Тэхён

— Я тебе серьезно говорю, — не унимался Джин. Уже который день пытается меня пригласить к себе на Новый Год. Знает, что я либо затворником буду сидеть дома, либо свалю на какую-нибудь тустовку. Не сказать, что я фанат таких вот сходок, но всяко лучше, чем страдать в гордом одиночестве.

— Пока ничего не могу сказать, — пожал плечами в ответ. Не то, что бы я ни хотел идти к Киму. Наоборот мне у них очень понравилось. Был всего раз, но воспоминания самые приятные.

Его мама запекала утку и делала салат Оливье, который я тогда первый раз и попробовал. В воздухе парил запах свежих мандарин, а по комнатам разносились голоса из телевизора, потому что их бабушка всегда в такой день смотрит Голубой Огонек. У нас в семье такого никогда не было, да и не будет уже.

За столом мама Джина порхала, как бабочка, улыбалась и старалась накормить всех до отвала. Мы с другом к двенадцати уже и встать не могли, так объелись. Но нам в тарелки все равно нет-нет прилетала ложка нового салата. Все это было так трогательно, что мне стало грустно. Моя ведь семья ничем не хуже. Но мы вот так вместе никогда не собирались. Если праздник, мать всегда нанимала поваров и приглашала кучу незнакомых людей. Даже какие-то декораторы приезжали. Я сам и елку-то не наряжал ни разу.

Новый Год у меня никогда не ассоциировался с семейными посиделками. Наоборот, я не любил этот день. Подарки не радовали, а уж в Деда с бородой я с двух лет не верил. Хотя мать нанимала аниматора для этих целей, и он отрабатывал свои деньги по полной.

Наверное, поэтому для меня было с одной стороны приятным открытием, что Новый Год может быть таким вот теплым и светлым днем, а с другой, грустным осознанием, что мы с семьей никогда так не соберемся. Поэтому в прошлом году я отказался. Поехал на какую-то сходку, провел ночь там с незнакомой блондинкой и напился так, что домой приехал только второго числа.

— Мама очень хочет тебя видеть, бро, — настаивал Джин. — Она сказала, что даже готова принять от тебя блюдо в меню.

— Она у тебя классная, безусловно, — улыбнулся я, — но пока точно не могу ответить. Не дави, ладно? Завтра вечером скажу.

— Вот в прошлом году, ты меня задвинул, опять хочешь, да? — Возмущался друг. На самом деле, он, правда, обиделся тогда. Пришлось потом с ним в клуб идти, чтобы искупить вину.

— Ой, да ладно тебе.

— Прохладно, — фыркнул Джин. Мы спустились вниз по лестнице, и подошли к гардеробной. Ким надулся, как воздушный шарик, забавно так выглядел. Я накинул ему руку на плечо, притянул к себе и так совсем по-детски стянул шапку. Темные пушистые волосы разлетелись тут же в разные стороны. Теперь понимаю, за что девчонки вешаются на него. Шевелюра прямо как у Бога, не иначе.

— Шапку на базу, — затребовал он, протягивая ладонь.

— О, народ, — физрук стоял перед нами во всей спортивной красе, с каким-то до ужаса недовольным выражением лица.

— И вас с наступающим, — отозвался Ким.

— Пошли за мной, поможете, — не попросил, а затребовал мужчина. Мы с Джином переглянулись, воспитанные же, и молча поплелись следом. Учеников в стенах гимназии почти не осталось. Безлюдный пустой коридор сейчас выглядел совсем не празднично, хоть на стенках и красовались разноцветные гирлянды.

Мы прошли мимо питьевого фонтанчика, где весной обычно толпа народу. Особенно нравится он ребятишкам из младших классов. Толкаются тут всегда, вроде и пить не хотят, а все равно приходят.

— А чем помочь надо-то? — Поинтересовался любезно Ким, оглядываясь по сторонам.

— Да маты перетащить, — бурчал физрук, — опять девятые классы мне с ними хлопот на голову прибавили. Сначала просят, а потом обратно не складируют.

— Так не разрешали бы, — шутливо отозвался Джин. Я не особо вникал в их разговор, все думал про Новый Год и про мать. Имеет ли смысл мне вообще к ней ехать. В прошлом году мы поругались. Вероятно та же песня нас ждет и завтра.

— А ну стоять, — резко сообщил физрук, а мы с Кимом от неожиданности чуть не влетели в его широкую спину. — Слышите, нет?

— Что слышим? — Не понял Джин, приставляя ладонь к уху. Я оглянулся и не сразу понял, о чем вообще говорит мужчина. Только когда подошел чуть ближе к дверям раздевалок заметил легкий просвет в женской комнате. Наклонился чуть и постарался прислушаться. Неужели кого-то заперли внутри?!

«Дверь открой», — донесся до меня женский голос. Физрук тоже, кажется, услышал и начал бегать руками по карманам, в поисках ключей. Выражение его лица менялось: от спокойного к более недовольному.

Я тоже заволновался. Во-первых, голос девчачий был до ужаса знакомым. Вот только кому он принадлежал, не мог понять. Во-вторых, почему-то подумал о самом противном: о принуждении и издевательствах. Уж больно отчаянно просил голос за дверью выпустить ее.

Физрук вытащил стопу ключей из кармана, вставил один из них и замок щелкнул. Дверь отворилась довольно быстро. И картина там мне абсолютно не понравилась.

Дженни.

Ее глаза наполненные страхом, отчаянием и слезами не смогли скрыться от меня.

— Джен, — она выбежала, такая хрупкая и беззащитная. Чонгук крикнул ей в след и планировал явно догнать, как я резко схватил его за грудки и затащил еще глубже в раздевалку.

—Чон, — физрук явно был удивлен не меньше меня и Джина. — Вы что тут вытворяли, совсем ополоумел?

— Руки убрал, — прорычал Чонгук, стараясь вырваться из моей хватки. Но силы были неравны, и он это понимал довольно отчетливо. Было дело, дрались уже разок. У меня характер такой, что крышу, если снесет, концов не видать.

— Ты… — я даже выговорить не мог то, что крутилось на языке. Дернул еще сильней за края кофты этот придурка, не сводя с него глаз. — Приставал к ней?

— Что?

— Отвечай, Чон, — прошипел я, сжав зубы до хруста. Мы смотрели друг другу в глаза, будто каждый искал ответы на свои вопросы. Воцарилась тишина. Гробовая, давящая на виски. И только звук потрескивающей лампы нет-нет разносился эхом.

— Не трогал я ее, — наконец, выдал Чонгук.

— Так, вы оба, — вмешаться решил физрук. — Ну-ка успокоились. Ишь, мордобой решили мне тут устроить.

— Если не трогал, — шипел злостно я, выговаривая отчетливо каждую букву, — то почему она выбежала со слезами?

— С какими слезами, ты о чем вообще? — Чон толкнул меня, явно не мог больше выдержать напряжения. Сделал шаг назад, слегка втянул голову в плечи, сгорбился и опустил глаза в пол.

— Не переношу, когда женщин обижают, — сказал я жестко стальным тоном. — Понял, Чон?

— Она, правда, плакала? — Чонгук не смотрел на меня, все думал о чем-то своем, кажется. А мне хотелось ему по роже проехаться, да так, чтобы раз и навсегда запомнил: девушек уважать надо, а не вот это все.

— Ким, — крикнул физрук, — уводи, давай Тэхёна, а я тут дальше сам разберусь.

— Чон, — снова позвал его, хотя контролировать себя было довольно сложно. Как вспомню слезы и страх в глазах Джен, так сразу крышу сносит. Не потому, что она особенная какая-то, нет. Потому что девушки созданы изначально слабыми, и мы мужики не имеем права обижать их, а уж тем более силой принуждать. — Ты меня ясно понял?

— Пальцем ее не тронул, — процедил Чонгук. — А ты давно такой заботливый стал? Обо всех так печешься? — Крикнул он. И откуда такой эмоциональный порыв-то взялся.

— Что? — Строго спросил я. Неужели не догоняет, если сорвусь прямо сейчас, ему достанется. Сильно достанется. Кровью харкаться будет, встретит бой курантов в больничной койке.

— Ну-ка пошли, — физрук вовремя вмешивается в разговор. Потому что если бы Чон продолжил, исход был бы не веселым. Для него. — За мной, Чонгук, кому сказал. А вы двое домой давайте, бегом!