Записки под партами TAENNIE

Глава 66

Глаза открываются с трудом, а в голове шумит, словно тысяча поездов проезжает одновременно. Не сразу понимаю, что происходит. Боль в затылке отвлекает, но нарастающая тревога берет свое, выталкивая из мутного состояния.
Тянусь рукой к глазам, протираю их, чтобы хоть немного сориентироваться. Точно. Ведь меня по голове ударили. И перед этим я видела Наён. Выходит, все это ее рук дело. Ничего не понимаю, да и как могу понимать, когда боль, будто в тиски сжимает. Делаю глубокий вдох и оглядываюсь по сторонам. Почему так темно, только сейчас заметила. А нет, это не темнота, это мешок у меня на голове.
Резко стягиваю его с себя и тут же щурюсь, потому что свет воспринимать немного сложно. Раскрываю глаза шире, и вижу какую-то совсем странную картину. Таблички белые с подсветкой светодиодной, а на них фотографии с надписями, которые едва могу разглядеть. Делаю неуверенные шаги, приближаясь чуть ближе, оглядываюсь, а у самой внутри буря из эмоций, одна другую сменяют. И эти эмоции настолько сильные, настолько охватывают меня, что даже холода не чувствую.
Опускаю голову вниз, пытаясь понять, что ж не так с моим телом и осознание приходит не сразу. Куда делась моя одежда, что за странное извращенное платье в блесках на мне. Почему ноги голые, почему сапог нет, где моя обувь. Резко сглатываю ком, который медленно подкатывал. Дергаюсь, но не от холода, а от страха, который нарастает с каждой секундой. Снова поворачиваю голову, но вокруг только тени от деревьев, ничего больше. Где я, что это за место, как тут оказалось, а главное почему.
Закрываю глаза, потому что дыхание перехватило от мышечной спазмы. Нужно взять себя в руки, нужно успокоиться. Не думать о плохом. Не думать. Нельзя. Не позволю.
Неожиданный шорох, заставляет вздрогнуть. В этом царстве теней я явно не одна. Прищуриваюсь, пытаясь рассмотреть силуэты возле белых табличек, но на сумрачном ковре разве что моя тень, и то какая-то неживая. Обхватываю себя руками, дышу быстро, вдох-выдох, вдох-выдох. Мамочка, пожалуйста, помоги. Мама, мне так страшно. Мамочка.
Сглатываю нервный ком, очередной который подкатывает с еще большой силой. Переступаю через себя и делаю шаг навстречу табличек. Не просто же так их здесь поставили, явно чтобы я посмотрела. Может, если подойду, все закончится. Ноги трясутся, едва не падаю, до того страшно. Тело покрывается мурашками от холода, зубы начинают стучать, но все это тлеет, когда я упираюсь глазами в таблички.
«А что еще ты видишь из этого окна? Ну и да, я не сточная вода, уж точно. Дома думают, что я сорняк».
«Скажи, почему люди так ненавидят других людей? Разве растоптать кого-то это весело? Иногда думаю, что на мне клеймо какое-то. Прости, что в этот раз пишу вот так. Я совсем не из розовой каши сделана».
"Обещаю. Тебе понравится там, уверена. А что касается Хиппи и Дома Солнца, не знаю. Идея вроде интересная, но я скептично отношусь к людям-праздникам".
— Это же… — срывается с моих уст, потому что на табличках фотографии моих записок. Ответы, которые я так старательно писала Анониму. Но почему они тут, почему почти все мои послания оказались здесь на этих проклятых табличках.
— Внимание! — Знакомый мужской голос, возникает за моей спиной. Резко оборачиваюсь и замираю, просто прирастаю ногами к земле. Тим с каким-то безумно-сумасшедшим взглядом смотрит то на меня, то на экран телефона, который он прикрепил к селфе-палке.
— Что… — пытаюсь вразумить.
— Вас снимают на камеру, госпожа, будьте так любезны, выглядеть эффектно, — Томпсон подходит ближе и так жадно всматривается в меня, так похабно, будто я проститутка какая-то, будто вышла показать свое тело и жду оценку.
— А ты неплохо держишься, — слышу за спиной женский голос. Дергаюсь резко в сторону его обладательницы, но тут же останавливаюсь. Не могу поверить. Сыльги, это точно она, либо от холода я совсем потеряла рассудок и не способность ясно мыслить.
— Где я? Где моя одежда? — Кричу. А может это вопль отчаяния, но внутри сердце почти разрывает грудную клетку. Мне стоило бы думать о себе, о том, почему я оказалась здесь, почему эти люди смотрят с таким презрением, а мысли улетучиваются к Киму. Он показал им записки? Он раскрыл наш секрет? Нет. Не может такого быть. Просто не может. Тэхён не такой. Никогда не поверю. Все это дело рук моей сестры, она явно хочет запугать меня, хочет унизить и растоптать.
— А тебе не нравится? — Сыльги, подобно кукле склоняет голову набок, и выдает смешок, жуткий смешок. Я пячусь назад, дыши, Джен, дыши. Вдох-выдох, вдох-выдох.
— Что вам от меня нужно?
— Интервью, — в голос смеется Томпсон, заставляя обернуться. Он все также направляет камеру телефона в мою сторону, а сам продолжает хищным взглядом осматривать мое полуголое тело. К черту. Все к черту.
Срываюсь с места и резко бегу в сторону тропинки, даже если там впряди чаща, дорога все равно где-то будет. А дальше люди, помогут. Точно помогут. А если нет, то все равно лучше там, чем эта давящая неизвестность.
Но Томпсон не дает мне сбежать. Резко хватает за руку, сжимает так сильно, что я издаю звук от боли. Он откидывает со всей дури меня в сторону, и я падаю, ударяясь о сук сухого дерева. Не успеваю прийти в себя, как Тим хватает толстыми пальцами мое лицо, и притягивает к себе слишком близко. Безумец, пролетает в голове. Ледяная волна боли пробегает по спине, заставляя прижаться к суку дерева, который служил мне опорой.
— Ты была лишь элементом забавного спора, — как сквозь вату слышу его голос.
— Отойди-ка, Тим, — вмешивается Сыльги и усаживается напротив. Сейчас она не выглядит тем самым ангелочком, который мило передвигается по школе.
Тим послушно повинуется и отпускает мое лицо. Отходит вальяжно так, будто делает одолжение, за которое стоит сказать спасибо. И в эту минуту я снова пытаюсь сбежать. Отталкиваюсь от земли, хотя тело до жути слабое и холодное, едва слушается меня. Успеваю даже чуть приподняться, но Сыльги обрывает очередную попытку спасения. Хватает меня за волосы, да так сильно и жестко, что я вздрагиваю. Руками начинаю хаотично махать, даже умудряюсь заехать ей по лицу. Откуда только силы взялись.
— Утихомирься, малая, — голос Наён обрывает все. Она стискивает мои руки, усаживаясь на корточки позади и шепчет, противно так, певуче: — пора узнать душераздирающею правду.
— Мы хотели всего лишь повеселиться, но за мое лицо ты ответишь, дрянь, — рычит Сыльги и с размаху дает мне пощечину. Больно. До ужаса больно, потому что кончики ее ногтей проезжают по коже.
— Отпустите меня, — умоляющий тон заполнил горло вместе со вкусом крови, которая струйкой скатилась с губы. Слезы рвутся наружу, отчаяние пытается поглотить, но я не сдаюсь. Нельзя плакать. Нельзя.
— Ким скоро тоже подкатит, да Тим? — Раздается из уст Сыльги, а я опять дергаюсь, пытаюсь выбраться из дикой хватки сестры. Но она сильно держит, а может это мое тело ослабло от холода.
— А то, ведь он же поспорил на тебя, Убогая!
— И записки все эти были лишь частью плана, — шепчет на ухо мне Наён.
— Врешь! — Рычу в ответ и резко махаю головой, ударяя сестру. Однако удар выходит слабым, но это дает мне возможность на пару заветных секунд. Она ослабляет хватку, и я вырываюсь, вскакивая на ноги.
— А ну стой, сука, — не своим голосом кричит Тим, настигая моментально меня. Его толстая рука сжимает шею сзади, от чего становится невыносимо дышать.
— Вас же за это и посадить могут, — дрожит мой голос.
— Да ты хоть знаешь, кто мои родители? — Будто струи ледяной воды прокатились градом по моему телу. Поднимаю на нее глаза и отчетливо вижу зрачки, такие черные, такие безумные, такие стеклянные. Все что происходит сейчас для этой девушки просто очередное веселье. Я — это забава, местный клоун, который должен развлечь и оказаться после в мусорке.
— О! А вот и виновник торжества, — восклицает Тим и резко толкает меня на землю. Опять падаю, счесываю ладошки до кровавых полос. Больно. Слишком много раз больно за этот короткий промежуток времени. Холодно. До одури холодно, будто затягивает в ледяную яму.
— Пожалуйста… — шепчу едва слышно.
— Привет, Ким, — говорит Томпсон, поднося телефон к уху. Поднимаю на него глаза, стараясь не разреветься. Неужели и правда, неужели там на другом конце Тэхён? Мой Тэхён? Нет! Быть не может. Не правда. Не верю. Тим поворачивает мобильный экраном ко мне и включает неожиданно громкую связь. Я отчетливо вижу на дисплее «Матвеев», это не блеф, он действительно звонит.
— Она там? — Стальной тон, который прошибает подобно пулям из автомата, разрывая сердце на две части. Голос Тэхёна, моего Тэхёна, он звучит так отчетливо, его ни с кем не спутать.
— Здесь твоя фраля, — с улыбкой важно заявляет Тим, не сводя с меня глаз.
— Задержи ее там, я скоро приеду, — сообщает равнодушно Ким.
— Окей, дружище, — безумно так произносит Томпсон и отключает вызов.
— А ты, действительно, думала, что нужна Тэхёну? — Сыльги усаживается на корточки передо мной и начинает рассказывать про пари, про записки и про то, как было забавно наблюдать за убогой дурочкой.
Закрываю глаза, потому что слушать ее голос просто невыносимо. Все еще не могу поверить. Вот наши встречи, наш поцелуй, наш Новый год, все эти кадры, как полароиды проносятся мимо. Сердце бешено бьется, а картинки из прошлого медленным водопадом заполняют разум. Это никогда не было по-настоящему. Я никогда не была ему нужна. Он целовал меня, он обнимал меня, он говорил такие теплые слова, которые никогда мне не предназначались.
«Кажется, так умирают люди», — пронеслось по буквам в голове. А затем повисла тишина. Оглушающая тишина. Настолько громкая, что мне хотелось закричать. Потому что к такому повороту событий моя душа была просто не готова. А что касается тела, оно устало. Оно слишком устало от холода. Оно мешком лежало на земле, и вряд ли могло придумать план спасения. Да и от чего спасаться? От себя самой? От ловушки, в которую угодила по собственной же тупости? Наивная. Какая же наивная. Поверила парню, для которого такие как я просто проходят фоном по жизни.
Мозг отказывался работать. Он отключился в тот момент, когда услышал голос Тэхёна. Он улетучился от реального мира. Он думал только, что чем дальше, тем только хуже. Меня словно рассыпали на тысячу частиц. Меня разрывало. Впервые в жизни так ломало, так колотило, что хотелось орать и рвать на себе кожу. За что? Почему я? Почему со мной?
В реальность вернул звук заглушающего автомобиля. И я поняла, что если не сейчас, то точно не встану, точно не смогу больше сдерживаться.
— Принц прикатил, — пропел Топсон, разрывая тишину.
— Мы здесь, — крикнула Сыльги.
— Давай к нам, — позвала Наён, махнув рукой.
Нет!
Нет!
Пожалуйста!
И я испугалась. Звуки шагов, его шагов отдавали ударом в сердце. Я не смогу. Просто не смогу. Остановись там. Не подходи ко мне. Не надо. Пожалуйста.
— Не… — едва слышно произнесла я дрожащими губами. Казалось, что страх не просто пробирает, а окутывает ноги, руки, даже речь. Я боялась поднять голову и посмотреть. На него. Ведь он точно был там, среди всех них.
— Сказке пришел конец, — послышался до жути противный женский голос, а затем смех. Такой заливистый, такой дикий. Смех, который возникает только от морального удовлетворения. Когда получаешь желаемое, словно сто дней голодал, а теперь можешь вдоволь насладиться добычей.
Я не смотрела на них. Хватит уже этих игр в глазелки. Последние сорок минут мне казались адом, но сейчас от осознания того, что он оказался одним из них, я поняла: хуже, чем сейчас, мне еще не было. Даже уход мамы из жизни не заставил дрожать ноги, не заставил грызть губы до крови, чтобы сдержать слезы. Мне было больно. Мучительно больно. Но страх увидеть его глаза оказался сильнее ненависти. Резко встала на последнем издыхании, сейчас или никогда. Не подняла голову, просто сделала шаг назад и побежала прочь. Сил было ничтожно мало, ну и к черту. Желание, что было внутри, сражаться за жизнь, за гордость и покой, просто улетучилось в тартарары. Все кончено. Сказка оказалось ложью.
Босыми ногами я ступала по холодным лужам, по грязи, а потом по мокрому асфальту. Но физической боли не было. Она затухала на фоне душевной. Я бежала из последних сил, словно там, вдали горел огонек, и мне нужно было всего лишь достичь его. В голове то и дело возникала его улыбка, его голос, эти строки, которые я считала волшебными. Слезы катились градом по щекам, мне хотелось кричать, нет, даже больше: мне хотелось умереть. И кажется, Бог, услышал мои слова. Машина, свет передних фар и скрежет… металлический вопль в ушках.