Мама для Одуванчика

Глава 48 Чонгук

Вопреки всему, неделя в командировке пролетает быстро. Экипаж с завидным рвением всю неделю изучает город, таскаясь по магазинам и местным достопримечательностям, а я предпочитаю отсиживаться в номере. Преимущественно. Исключением были пара дней, когда по наводке Ыну выбрался в несколько торговых центров и прикупил девчонкам подарки.
И хоть лечу домой, должно быть легко и радостно, на на душе скребет дерьмовое предчувствие, что что-то не так. С нами. С Лисой. Последнюю неделю девушка постоянно игнорировала мои звонки и сообщения, словно пряталась. И даже когда удавалось выцепить ее по видеосвязи рядом с Аей, поговорить толком мы не могли, а как только дочурка отлипала от экрана, Лиса отговаривалась усталостью, занятостью или тем, что уже поздно. Хотя на часах едва-едва подползало время к девяти.
Что происходит? Понятия не имею. И от этого с каждой минутой паника просыпается все больше и больше.
ДжонХену звоню, и тот партизан трубку не берет. Такое ощущение, что все резко решили объявить мне бойкот.
Из аэропорта выхожу, когда на улице уже стоит глубокая ночь, а время подбирается к часу. Быстро заскакиваю в свою машину, что как обычно оставил на парковке и несусь домой. Устал ужасно, вымотался жутко и не представляю, как буду улетать в такие длительные дальние рейсы дальше. Расставание с Лисой становится едва ли не невыносимо и если так и дальше пойдет, придется разговаривать с руководством и проситься на внутренние рейсы. Потому что иначе я взвою в одной из таких командировок!
Проносясь по относительно пустым улицам, притормаживаю около цветочного и покупаю два букета. Один Ае, с ромашками, и один для Лисы, с нежно-розовыми розами. Такие же, какие дарил на наше первое настоящее свидание.
И все. Дальше, не теряя ни минуты — домой.
Знакомый двор, подъезд, этаж и с довольной улыбкой проворачивая ключ в замке, выдыхая, понимая, что эта адская неделька закончилась. Открываю дверь, предвкушая, как зайду, тихо, чтобы не будить своих девчонок проберусь в спальню и наконец-то обниму свою Лису.
Однако первое, что бросается в глаза, сумка в прихожей и накинутая на нее кофта. Лисины. Это был первый звоночек, что что-то не так.
Закрываю за собой дверь, стараясь не шуметь, и скидываю ботинки.
Во всей квартире темно, кроме кухни. Туда и иду первым делом, скидывая китель и останавливаясь на пороге.
— Лис? — говорю тихо, чтобы не разбудить Аю, которая явно спит.
Лалиса же стоит ко мне спиной, сложив руки на груди, и смотрит в окно. Ощущение, будто она вообще не слышала моего прихода.
— Малыш… — говорю, делая шаг. Но от чего-то подойти к девушке и обнять не решаюсь. В воздухе буквально витает напряжение.
Слышу наконец-то хоть какую-то реакцию: вздох. Больше похожий на всхлип. Сердце подскакивает, и я уже дернулся в сторону девушки, но тут она оборачивается.
— Лиса, что…? — но договорить она не дает. Перебивает.
— Привет, — ни тени улыбки на ее лице. И кто бы знал, как хочется ее обнять!
— Привет. Что происходит? — развожу руками, в которых все еще зажаты букеты, смотря в любимые глаза.
— Ты приехал, — невесомым движением смахивает со щеки слезинку, — я тогда пойду, — дергается вперед, пытаясь обогнуть меня, но я преграждая путь и обнимаю.
— Куда? Куда ты собралась? — откладываю цветы на стол и обхватываю любимое личико ладонями. — Я соскучился, Лис, — шепчу и тянусь к ее губам в желании поцеловать, но она отстраняется, упирается ладошками в грудь и отталкивает. Легко, но настойчиво.
— Нет, Гук. Все.
— Что все? — непонимающе смотрю в ее зеленые глаза, гадая, что за чертовщина? — Что происходит, Лиса? — спрашиваю прямо, потому что кругами мы будем долго ходить. Ведь так и знал, чувствовал, что что-то не так! — Может, ты мне объяснишь, что произошло за эту неделю?! — запинываю ногой дверь в кухню, чтобы не разбудить дочь, и снова ловлю пытающуюся вырваться девушку.
— Пусти, Чон, я уеду! — всхлипывает Лиса.
— Никуда ты не поедешь. На ночь глядя, серьезно? Я всю гребаную неделю там с ума без вас, без тебя сходил, а ты сейчас сбежать решила?
— Просто не хочется быть запасным аэродромом! — в итоге выворачивается из моего захвата Лиса, отскакивая на другой конец кухни, и смотрит на меня с таким вызовом и злостью, какие от хрупкой нее и не ожидаешь.
— Что, прости? — морщусь. — О чем ты, черт возьми?
— Ты мне соврал, — нет, Лиса не кричит, а говорит спокойно, с силой сжимая губы. — Почему ты мне соврал, Чон?
— Да о чем? Лиса, о чем я соврал?! — спрашиваю, ожидая ответа, хотя сам уже и так начинаю догадываться. И это она, кажется, видит по моему взгляду.
— Сам же знаешь… о чем, — опять всхлип. — Зачем ты мне соврал? Знаешь, как… мерзко было такое услышать?!
— Кто? — рычу, упирая руки в бока. — Кто из добродетелей ляпнул?!
— Хен.
— Пакостник. Дитя великовозрастное! — рычу сквозь зубы, ероша волосы рукой, злясь на брата так, как никогда. — Как был глупым пацаном, так им и остался. И он за свой длинный язык еще получит!
— Да вот нет, спасибо ему, что проболтался! А то так и сидела бы, как дура, веря в наивные сказки. Ты женат, Чон! Женат! — вскрикивает Лиса и тут же прикусывает губу, бросая взгляд на дверь. — Но знаешь, что самое обидное? — продолжает шепотом, зло выдыхая, — даже не то, что ты все еще не развелся, а то, что мне об этом не сказал, — морщится Лиса.
— Я клянусь тебе, что решу этот вопрос как можно быстрее. Руки не доходили, Лис, времени не было, поэтому и стоял этот дурацкий штамп. Карине было это не нужно, да и я махнул на все рукой. Правда. Я не знал, не ожидал, не думал, что… — поджимаю губы, а слова признания так и крутятся на языке. Но не так, черт побери, не так я представлял себе этот разговор.
— Что “что”, Чонгук? — слышу обиженное и вижу, как сжимаются миниатюрные ладошки в кулаки. — Что замаячит на горизонте неплохой вариант?
— Что влюблюсь, Лиса! Люблю, слышишь?! — говорю и в два широких шага преодолеваю расстояние между нами, обхватываю ладонями красное от злости личико любимой, целуя в уголок губ. — Люблю, Лиса. Дурак! Правда дурак. Я собирался тебе рассказать, — утыкаюсь лбом в ее лоб и закрываю глаза, млея от ее близости. — Но трусил, как мальчишка.
— Лучше бы я это услышала от тебя. Ты понимаешь, как гадко я себя чувствовала после того, что ДжонХен сказал? — цепляется пальчиками за мою рубашку девушка. — Ощущение было, будто я живу с чужим мужем, Чон.
— Это не так. Поверь. Эта печать уже ничего для меня не значит, да и для Карины тоже. Между нами нет ничего уже три года. У нее своя жизнь, а у меня своя, — обхватываю ладонью за затылок, заставляя Лису посмотреть мне в глаза. — Я люблю тебя, Лис. Как пацан, влюбился и уже без тебя не могу и не смогу. Обещаю, что все решу, и мы поженимся. В ближайшее время. Веришь?
Она молчит долгие пару секунд. Смотрит своими невероятными глазами и ничего не говорит, а у меня сердце готово пробить грудную клетку. Так несется в ожидании ответа.
— Верю, — слышу наконец-то тихое и чувствую, как обвивает меня руками за шею, притягивая к себе и обнимая. — Я тоже тебя люблю, Чонгук, — трогает улыбка ее сладкие губы, а я готов скакать от счастья, как ненормальный. Пульс зашкаливает, а кровь в венах кипит. По телу в натуральную пробегают те самые мурашки, о которых все так любят говорить. И кто бы знал, что простые слова могут так задевать.
— Дурак я у тебя, Лалиса, — улыбаюсь.
— Бывает иногда, — смеется тихонько девушка, будоража все внутри еще больше.
— Люблю.
— И я. Просто… давай договоримся больше не обманывать друг друга. Я ведь эту неделю как в аду прожила. Постоянно думаешь, и думаешь, и думаешь, и… — вздыхает, грустно улыбаясь, Лиса, — и так хотелось позвонить и голос твой услышать.
— Почему не звонила? Почему не сказала все сразу?
— Потому что боялась просто позорно разреветься, а у тебя работа ответственная. Тебе нельзя волноваться. И… в общем, не до моих глупостей тебе было.
— Я для тебя доступен в любое время. Только не закрывайся от меня и не молчи! Поняла, Лис?
— Угу…
Ужасная ситуация. Сам виноват. Дотянул. Но какое счастье, что Лиса девушкой оказалась разумной, и какое счастье, что эту неделю она была с Аей. Ребенок в этом случае стал для нее стоп-краном. А так точно, глупая, сбежала бы. Тогда бы я просто двинулся, если бы приехал домой и не застал единственного желанного человека в этом мире. Исключая дочь, которая, на наше счастье крепко спит, и поэтому…
— Чонгук, что ты… — смеется Лиса тихонько, когда подхватываю ее стройные ножки и усаживаю на бедра, унося прочь из кухни.
— Я ужасно соскучился! — целую в шею и захлопываю за нами дверь в спальню, проворачивая ключ в замке.
— Сумасшедший! — вздыхает Лиса, путаясь пальчиками в моих волосах, и первая тянется к губам, срывая поцелуй. Жадный, смелый, долгий поцелуй. — Мне утром на работу… — пытается слабенько протестовать с улыбкой на губах, когда укладываю ее на кровать, покрывая любимое личико поцелуями.
— Это проблема, — ухмыляюсь и тянусь к краю ее кофточки, скидывая. Самого уже буквально разрывает от желания ощутить ее всю, везде. Мою и только мою.
— Но я обещаю, что к работе ты будешь свободна… — накрываю ее смеющиеся губы своими, стремясь надышаться ею, запомнить этот запах, запомнить, как приятно ощущается ее кожа на ладонях и как горит все внутри от одного только легкого движения ее рук, которые нащупывают ремень на моих брюках, расстегивая. Завтра, а верней, уже сегодня, снова будет утро и снова придется расстаться. И чтобы пережить еще несколько часов без нее, мне нужна моя доза…