Мама для Одуванчика

Глава 27 Лалиса

Почти два часа, что мы топчемся с Тошкой и резвимся в поле, пролетают незаметно. То и дело кидаю палку, которую тут же послушно приносит пес, а потом и вовсе гоняемся друг за другом: я с хохотом, а Тошка с громким лаем.
Немного выбиваюсь из сил и замечаю несколько свежих стогов сена.
— Тош, пойдем туда, — указываю пальцем, и пес, задорно лая и виляя хвостом, несется впереди меня.
Забравшись на ароматно пахнущее сено, разваливаюсь на нем, окутанная запахом травы и полевых цветов. Пес укладывается в ногах. И совершенно незаметно я будто задремала, когда Тоша залаял. Требовательно и громко, как обычно лает на чужих.
Приподнялась и посмотрела в сторону, куда смотрел пес. И сердце сделало кульбит, ухнув в пятки, когда увидела идущего в нашу сторону мужчину. В простых джинсах и серой легкой футболке, уверенно чеканящего шаг.
Да не может этого быть….
Мне просто мерещится.
Пес срывается с места и несется к приближающемуся к нам мужчине с рыком.
— Нельзя, — вскакиваю я в полный рост и вижу, как Гук останавливается при виде бегущего на него звереныша. — Тоша, фу! Ко мне! — командую, и пес послушно возвращается, пока я нервно одергиваю чуть задравшийся сарафан.
— Лиса, — зовет меня Гук, а я никак не могу поверить, что это он.
— Гук? А вы… как вы здесь? И зачем? — от удивления никак не подберу слов.
Но тут же вспоминаю вчерашний вечер, и обида накрывает с головой. И пес это явно чувствует, снова подав голос.
— Я пытался извиниться вчера, но не дозвонился до вас, — переход на “вы” ужасно режет слух. — Утром так же. Приехал с Аей с предложением прогуляться. Но вас и дома не оказалось, хорошо, соседка подсказала, где искать. Правда, мне пришлось ее обмануть, что вы оставили у меня телефон, — смущенно улыбается и пожимает плечами. — Надеюсь, та бабушка-одуванчик на меня не в обиде.
— И вы из-за этого ехали сюда около трех часов? — удивленно переспрашиваю, невольно улыбаясь.
— Да. Ну, а здесь оказалось не так сложно вас найти. Местные бабульки подсказали, — убирает руки в карманы брюк. — Как-то так, — мужчина явно смущен и замер в паре шагов от меня, не решаясь подойти ближе.
— И бабушка подсказала, где меня искать, — заканчиваю его мысль. — Вот баба Шура, — качаю головой, не уставая удивляться проницательности этой женщины. — А Ая где? Вы сказали, что приехали с ней.
— Так она у вашей бабушки осталась.
— Ясно, — улыбаюсь робко, понимая, что от бабули совершенно ничего не скрыть. — А мы вот с Тошей погулять пошли. Давно не была тут, решила пройтись по старым тропкам, — неопределенно машу рукой, теребя в руках веточку сена. — Составите компанию? У нас по плану было еще купание в реке.
— Вы будете купаться? — удивляется мужчина. — Холодно же еще.
— Тоша будет, — снова улыбаюсь, потому что безумно нравится видеть его таким смущенным.
— Пойдемте, раз у вас планы. Я не против составить вам компанию, — и мы неторопливо бредем в сторону реки. Пес задорно скачет, как щенок, вокруг ног, а мы идем рука об руку и не знаем, что еще сказать друг другу.
— Лиса, извините меня за вчерашнее, — начинает говорить Гук после недолгого молчания. — Я был неправ. Сам не понимаю, что на меня нашло. Я очень редко выхожу из себя, и это меня не оправдывает ни в коем случае, но я правда, искренне прошу прощения.
— И вы меня простите за… — машу ладошкой у лица, — не удержалась, — сжимаю пальчики в кулачок.
— Это вы правильно сделали. Заслужил.
— Только вот лягушкой назвать меня это, знаете ли, очень обидно, — деланно обижаюсь. Хотя эта фраза, сказанная им, действительно немного повергла меня в шок.
— И за это тоже простите. Готов терпеть ответные обзывательства.
— Ладно, так и быть, — соглашаюсь я, лишь бы больше не возвращаться ко вчерашнему вечеру, только вот… — а вам невероятно идет зеленая борода, — смеюсь, только сейчас припоминая эту забавную деталь.
— Да уж, Ая тоже так решила.
Дальше шли молча, лишь изредка кидая принесенную палку Тошей. Каждый думал о своем, и нам даже просто находиться рядом, без слов, было уютно, что весьма необычно.
До реки оставалось совсем немного, когда пес словно с цепи сорвался и припустил бегом в сторону берега.
— Тоша! — окликнула его я, но тот не послушался. Как летел вперед, так и летит и только у берега затормозил, и начал суетливо бегать по самому краю, не решаясь прыгнуть в воду.
— Там крутой берег, он там не плавает. Мы ходим чуть дальше, — говорю, словно сама себе, ускоряя шаг, понимая, что пес вот-вот сорвется. — Тоша, нам нужно пройти подальше. Стой! — кричу я, срывая голос и уже не иду, а бегу к реке со всех ног.
— Лиса, — пытается перехватить меня за руку Гук, — подожди.
— Тошка, стой! — визжу, когда осталось-то каких-то метров пятьдесят. Я почти успела поймать животинку, но на последних шагах перепуганный Тошка то ли поскальзывается на покатом берегу, то ли прыгает в воду. — Тоша!
— Да что ты так переполошилась? — догоняет меня Гук, останавливая суетливые “пляски” по берегу.
— Тут поворот реки, видишь, — вцепляюсь руками в волосы. — Берег крутой, и к тому же здесь водоворот, сильное течение. Я всегда боялась этого места. Тут еще и глубоко, — нервно наблюдаю, как плывет пес. — Ему выйти негде будет.
И словно подтверждая мои слова, пес гребет к берегу, но не может зацепиться лапами.
Высоко.
Гребет и скулит, проскальзывая на каменистой почве. А меня все больше охватывает паника. Ладони вспотели, и руки дрожат. Я растерялась и даже не знаю, как помочь выбивающемуся из сил животному.
— Тоша! — кричу что есть сил, — плыви за мной! — и бегу в ту сторону, куда мы обычно с ним ходим. — Иди сюда, мальчик…
Но пес разворачивается и снова пытается вскарабкаться на берег.
— Тошка! — зову его я, но все без толку.
— Лиса, подожди. Сейчас вылезет, — говорит мужчина, хватая меня за руку, но по голосу слышно, что и сам не верит в сказанное.
— Тоша, ко мне, — опускаюсь на колени и склоняюсь над водой, но мне его не достать. — Тошка, что же ты, — всхлипываю я. — Он же утонет, — глаза начинает щипать от подступающих слез, а сердце выскакивает из груди от страха.
— Тоша, — садится, практически ложится на землю Гук, — иди сюда, парень, давай, ну же… — протягивает руки и пытается подцепить собаку. Тщетно.
Я вижу, что пес устал. Его все дальше уносит от нас, и он выдыхается. Скулит и пытается грести то по течению, то против. А на повороте течение еще сильней. Тут взрослые тонули, а здесь пес, на котором мокрая шерсть, как дополнительный груз.
— Тоша, — снимаю балетки и готовлюсь спуститься.
— Куда! — одергивает меня за руку мужчина. — Я сам, — стягивает с себя обувь и футболку, оставаясь в одних джинсах. — Не вздумай прыгать.
— Там глубоко, — не успеваю договорить, как он прыгает в ледяную воду, уходя с головой.
— Мамочки! — взвизгиваю и прикрываю ладошкой рот. Все, что мне остается, это только наблюдать за происходящим.
Каждая секунда стала тянуться катастрофически долго. И когда Гук выныривает и цепляет пса за загривок, мое сердце уже почти остановилось от испуга за них. Мужчина тянет его в сторону берега, где помельче, но что-то идет не так, и оба скрываются под водой.
— Чонгук! — кричу я, наблюдая поистине страшную картину. — Тошка! — уже рыдаю в голос. Но через несколько секунд мужчина снова показывается на поверхности. И вытягивает пса так, чтобы тот мог дышать.
— Еще немного, — причитаю я, когда мужчина доплывает до берега, где могут оба выйти из воды. Он вытягивает пса и вытаскивает его на берег, неся на руках. Кладет его на траву и сам падает рядом, тяжело дыша.
— Тошка, — падаю на колени рядом с собакой, и тот в ответ устало виляет хвостом. — Живой! — словно камень с плеч свалился. — Чонгук, чтобы я без вас делала, — закрываю лицо руками и даю волю слезам. — Вас надо растереть, совсем замерзнете, — всхлипываю я и тянусь к мужчине, который лежит на траве и внимательно смотрит на меня.
Я касаюсь руками его груди и замираю. Под ладонями грудь мужчины вздымается от сбившегося дыхания. Сердце бешено несется, заведенное притоком адреналина. Я чувствую, как начинает покалывать кончики пальцев. Как зачарованная, слегка провожу ими по прохладному телу мужчины, смахивая капельки воды и замираю. Он садится, а я поспешно отдергиваю руки, но Чонгук их перехватывает и укладывает уже себе на плечи.
— Чонгук, — голос срывается до шепота, а пальчики сжимают его плечи.
Мужчина притягивает меня к себе, сильно обхватив руками. Всхлипы все еще вырываются, а слезы не перестают стекать по щекам. Я теряюсь в его глазах. Я вижу свое отражение в них и забываю обо всем. Перестаю замечать все, что вокруг творится… ветер, птицы поют, в себя приходит пес. Я только лишь чувствую сильные руки мужчины, скользящие по моей спине, и как Гук пальцами зарывается в мои волосы.
Я сама не понимаю, как запускаю пальцы в его светлую шевелюру и вижу, как он прикрывает глаза, словно от удовольствия, что заставляет меня смущаться.
— Я тебя обидел, — шепчет он, не открывая глаз, но блуждая руками по изгибам моего тела. — Прости меня.
— Ты спас моего Тошку, — усмехаюсь я. — Так что ты заслужил прощение, — выходит хрипло.
— Я, между прочим, очень расстроился, когда баба Шура сказала, что ты ушла гулять с Тошей. Кто бы мог подумать, что так можно назвать немецкую овчарку, — он улыбнулся такой удивительной улыбкой, что теперь уже я не смогла сдержать себя и сама потянулась к его губам за поцелуем.
Легко касаюсь его губ и чувствую, как его руки застыли на моей спине. Но замешательство длится совсем недолго, и его губы поддаются моему напору, открываясь навстречу. Отвечая и перехватывая инициативу.
Этот поцелуй, жадный и сногсшибательный, вызывает бурю эмоций. И мне совершенно не хочется останавливаться. Я сама хочу вжаться в его тело, притянуть его как можно ближе. Стать единым целым. Но легкие горят от отсутствия кислорода, и я первая отстраняюсь, прерываю поцелуй. Не в силах открыть глаза, касаюсь лбом его лба и замираю, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.
— Бабуля нас потеряет, — шепчу я, понимая, что мы так сидим уже непозволительно долго.
— Тогда пойдем, — предлагает Чонгук.
— Идем…
Я поднимаюсь с его колен, нехотя отстраняясь, и подаю ему руку, за которую Чонгук тут же хватается. Накидывает на себя футболку, подцепляет пальцами свои ботинки, и мы втроем направляемся в сторону дома.
Тошка идет чуть впереди, но совершенно спокойно, все время отряхиваясь, разбрызгивая воду с шерсти. А Чонгук идет рядом. С волос и мокрых джинсов все еще стекает вода, а я то и дело ловлю на себе его взгляд. Тяжелый, мужской взгляд.