Мама для Одуванчика

Глава 58 Лалиса

Следующие несколько дней я стараюсь отвлекать себя всем, чем угодно, только бы не думать о нашем с Чоном разговоре. О предательстве и лжи. Ведь мы договорились не утаивать, не врать. Да неужели я бы не поняла его, неужто стала бы сопротивляться их встрече? Да о чем может идти речь, если она мать Аи? Как я могу быть против их общения? Кто я такая?
Но сколько бы я не задавала эти вопросы себе, ответов все равно не было.
Звонки Чонгука я игнорировала, не имея никакого желания снова говорить об одном и том же. И настойчивые намеки ба, что пора бы перестать на него дуться, тоже.
До сих пор было тяжело вспоминать, как я вообще выдержала его присутствие и не разревелась. И был у нас разговор, но он так ни к чему и не привел, а лишь все и без того усугубил. Хотя я задолго до его приезда задушила в себе надежды на что-то хорошее между нами. Поигрались и хватит. По крайней мере, я себя так успокаивала.
— Лиса, — из мыслей вырывает голос бабули. — Ты чего там застыла? Совсем решила промокнуть? А ну, быстро в дом.
На улице погода точно такая же, как и на душе. Последние дни льет дождь, нудный, затянувшийся и серый. Монотонно стучит по крыше, вгоняя в еще большую апатию.
— Лиса? — снова бабушка. — Лиса, ты меня решила игнорировать? А ну, давай в дом, а то ремня тебе всыплю, — последние слова вызывают улыбку, и я, развернувшись, иду к ней.
— А ты предатель, — говорю псу, что послушно сидит на крыльце и виляет хвостом, подгавкивая в тон бабушкиных слов.
— Он не предатель, девочка моя, а послушный пес, — говорит ба и треплет его по лохматой макушке.
— А кто-то говорил совсем недавно, что он вытоптал пол-огорода тебе.
— Я преувеличивала его заслуги, — усмехается ба, и мы заходим в дом.
К вечеру я уединяюсь с книгой у окна. Тошка лежит в ногах и периодически тяжело вздыхает. Пес словно чувствует все мои переживания и пропускает их через себя. Мой верный и единственный друг. Вот кто точно всегда будет предан и никогда не обманет, так это пес.
Уютную тишину вечера нарушает неожиданный звонок телефон. Громкий, я даже вздрагиваю и тут же тянусь к аппарату, чтобы сбросить. Уверена, что это опять Чонгук. Но нет… это Ая.
Что-то случилось?
Тут же отвечаю.
— Лиса, — тут же раздается голос девчонки— я уже подумала, что ты мне не ответишь,— пыхтит в трубку.
— Почему я должна тебе не отвечать? — непонимающе пожимаю плечами.
— Ну, у вас же с папой что-то не так, да? — ребенок не ходит вокруг да около, говорит все напрямую.
— Как бы да, — отвечаю невнятно, так как совсем не понимаю, как себя вести в таком случаю.
— Надеюсь, меня-то ты не бросила? — с укором произносит ребенок.
— Нет, Ая, что ты, — снова застилают глаза слезы. — Нет, конечно, я же люблю тебя, малышка, — сама не успела понять, как эти слова выскользнули. И в трубке повисла тишина.
— А это хорошо, — вдруг радостно заявил ребенок, вгоняя меня в ступор. — Я хочу с тобой встретиться. И не подумай. Я буду без отца. Он в рейсе. Меня бабушка привезет. Я просто хочу провести день с тобой. Соскучилась.
— Я даже не знаю, — задумываюсь я. А должна ли?
— Ну, Лис, давай соглашайся. Я прошу тебя, — законючил ребенок.
— Хорошо, только ради тебя.
— Отлично, — чуть ли не визжит в трубку девчонка. — Я сейчас скину тебе адрес сообщением. Жду завтра в час. Успеешь добраться?
— Да, конечно, — улыбаюсь в ответ. — До встречи.
Сбрасываю вызов и еще с полминуты пялюсь в стену. Правильно ли я поступаю? Или, может, не стоило бы обнадеживать ребенка?
Утром посвящаю бабулю в свои планы и к часам бегу на электричку. Полночи проворочавшись, поняла, что раз обещала Ае, значит, не могу не прийти или опоздать. Но стоит ли еще раз соглашаться на встречу… все еще вопрос открытый.
В кафешке, адрес который указала девчонка, оказываюсь на полчаса раньше. Оно и к лучшему. Выбираю столик у окна и заказываю себе капучино.
За окном суета. Город живет своей жизнью, а, я пожив несколько дней в деревне и наконец, избавившись от такого балласта, как навязчивое мужское внимание, стала медленнее, спокойнее. Осталось еще научиться говорить, как финны, и все, меня будет не узнать. Мне действительно по душе деревенское спокойствие. А не вот это все.
Сделав заказ, я продолжаю наблюдать за прохожими. И отвлекаюсь лишь тогда, когда за столик ко мне кто-то подсаживается. Я в удивлении вскидываю брови и застываю. Что это за фокусы?
— Вы ведь Лалиса? — спрашивает меня женщина приятным голосом.
Красивая, даже очень. Ухоженная, с модной укладкой, волосок к волоску. На вид лет тридцать, максимум. Одета исключительно в брендовую одежду. И хоть мне это знакомо, но сейчас, по сравнению с ней, я чувствую себя такой простушкой.
Ловлю ее оценивающий взгляд на себе и мягкую улыбку, что окончательно выбивает из колеи.
— А вы?
— Карина, мама Аи и…
— Жена Чонгука. Я поняла, — отвлекаемся на официанта, что ставит передо мной чашку с кофе, мысленно гадая: к чему бы эта встреча?
— Повторите, пожалуйста, — обращается к нему Карина и снова смотрит на меня. — Лиса, только не смотрите на меня, как на врага. Я вам с Чонгукуком желаю только счастья, — улыбается она. — Я думаю, нам с вами надо объясниться кое-в-чем.
— Думаю, не стоит, — говорю, отводя взгляд, но меня явно не слышат.
— Эта фотосессия нужна была мне! — говорит Карина, взмахнув ладошкой. — Так бывает, что компаньоны или потенциальные компаньоны слишком консервативных взглядов. И эти семейные фото мне нужны были для заключения контракта, — торопливо объясняет женщина, гипнотизируя своим взглядом, полным раскаяния. А у меня в груди что-то предательски екает. — Мне обещали не сливать их в СМИ, Лиса. А вышло вот как, — пожимает плечами мама Аи.
— Вы это сейчас зачем мне говорите? И вообще, где Ая? Это она все подстроила? — оглядываюсь по сторонам в поисках проказницы, но кроме парочки за соседним столиком и официантов, здесь больше никого нет.
— Не ищите ее, она в парке с бабушкой гуляет. И надеется, что вы к ней присоединитесь. А по поводу нас с Чонгуком…
— Вы женаты, — опускаю взгляд на чашку, из которой вьется ароматный дымок. — Это лучше всего говорит и о положении вещей и о ваших с ним отношениях, Карина.
— Он подал на развод, и сегодня-завтра исчезнет этот дурацкий штамп, Лалиса. Ну, неужели вы правда поверили в эту чуть, что была в газете? — в сердцах восклицает женщина, цепляясь длинными изящными пальцами за край столика. — Да, согласна, давно нам нужно было сделать это. Развестись. И тогда никаких проблем уже не было бы. Но сам факт того, что вы поверили каким-то бульварным сплетням, а не любимому мужчине? И нет, я не беременная. Никакого нового медового месяца и прочей чуши, что я там наговорила. Повторюсь, это должна была быть информация только для одного человека. Мы с Чонгуком, правда, просто друзья. Не более. Так уж сложилось и давно. Прошу, поверь мне, Лиса.
Говорит Карина спокойно, так, словно с ребенком беседы ведет, неосознанно переходя на “ты”. А мне хочется, как глупому маленькому ребенку, заткнуть уши и спрятаться, только чтобы не слышать всего этого. Сбежать от проблем, спрятав, как страус, голову в песок. Устала. Я ужасно устала быть обманутой. Причем всеми!
— Да дело совсем не в разводе! — восклицаю, морщась. — И даже не в фотосессии, — бубню, потирая виски. — Я поверила, что между вами ничего нет, да. Но соврал! Опять соврал… А я ведь просила. Я просила элементарного: говорить мне. Со мной. А что получилось? Мы вроде вместе, но при этом каждый живет своей жизнью. Это разве нормальная семья? Разве это нормальные отношения?
— Я вообще не профессионал в нормальных отношениях. Более того, мой опыт семьи был провальным, — усмехаясь женщина, бросая взгляд в окно. — Я больше карьеристка и, думаю, Чонгук говорил вам, что у меня иногда нет времени, даже чтобы позвонить дочери. Именно поэтому для меня так ценно и важно было, что Ая приняла тебя, Лиса. Полюбила и открылась. И я безумно благодарна тебе за это, — трогает теплая улыбка накрашенные алой помадой губы.
— И все равно я не понимаю, что вы хотите от меня сейчас, Карина, — выдыхаю, разводя руками. — Зачем все это? Кафе, встреча, разговор? Уже все сделано, все решено.
— Хочу, чтобы ты поняла, как была важна для них. Сейчас дочурка очень переживает, — морщит свой аккуратный носик жена Чонгука. — И Чонгук тоже. Ему плохо. Очень. Насколько вообще может быть. И да, за эти фото я от него получила пару ласковых, — улыбается она. — Он боится тебя потерять. Вас. Вашу семью, Лиса. Вы очень влияете на них. На Чонгука и Аю, они стали другими… — как-то задумчиво тянет собеседница, сминая в руках салфетку. — Я счастлива, что вы есть у них. Пожалуйста, Лиса …
— Дело ведь не во влиянии, а в любви, которую я им дарила, — перебиваю и машу головой, отгоняя лишние мысли. — Нет. Я не хочу продолжать этот разговор. Простите, но и обсуждать, почему я ушла от вашего все еще мужа я тоже не хочу. Ему самому нужно понять это, а не по наводке дочери или вашей. Если Чон действительно хочет что-то большее… — говорю, а у самой голос дрожит. Махнув официанту, прошу счет.
— Я поняла…
— Иначе мы так и будем наступать на одни и те же грабли всю жизнь, — поднимаюсь с места, накидывая на плечо ремешок от сумочки. — И да, мне жаль, что у вас не сложилась жизнь в семье, — обращаюсь к Карине. — Они правда замечательные, — и, расплатившись, выхожу на улицу.