Мама для Одуванчика

Глава 20 Лалиса

Забегаю на третий этаж, с трудом нахожу ключи и долго пытаюсь вставить их в замочную скважину, но ничего не выходит. Пальцы словно онемели и совершенно не слушаются.
— Вам помочь? — раздается рядом женский голос, оборачиваюсь.
— Нет, спасибо, — снова пытаюсь, но ничего не выходит. — Хорошо, сдаюсь. Помогите, — передаю ключи в руки соседки, ощущая, как меня всю трясет.
— Пожалуйста, — передает мне ключи снова, когда замок щелкает и дверь открывается.
— Спасибо большое, — смущенно благодарю и закрываюсь в квартире. На мгновение прислоняюсь затылком к холодному металлу двери.
— Ты что творишь, Лиса! — шепчу, ругаясь сама на себя.
И обидно, и страшно, и волнительно. Да так, что впервые за долгое время внутри просыпается огонь желания. Когда каждый миллиметр кожи, где касались руки желанного мужчины, покалывает от воспоминаний, от ощущений.
Скидываю балетки и оставляю сумку в коридоре. Первым делом спешу в ванную. Хочется умыться холодной водой и остудить щеки, которые просто горят.
Смотрю на себя в зеркало, а вижу его. На губах все еще чувствую его губы. Такие… умопомрачительные, сладкие, теплые… И руки: на талии, в волосах — везде. Его запах, что окутывал и заставлял сердце волнительно нестись.
Нет, Лиса, нет!
Издаю стон от сумасшедших чувств изнывающего тела, от озноба, который вдруг одолевает.
— Это какое-то сумасшествие, так не должно быть, — шепчу, глядя на свое слегка растрепанное отражение. — Так нельзя, Лиса… — прикладываю холодные ладони к пылающим щекам, но образ мужчины все равно не желает уходить из головы. И как бы ни старалась, не удается отвлечься от мыслей о нем.
Это дурацкое наваждение, которое не сбросить!
А еще — он пилот.
На нем эта потрясающая темно-синяя форма, которую я практически каждую ночь, на протяжении нескольких лет, вижу во снах. Что за насмешка судьбы и чудесное совпадение? Но я так и вижу этот значок с крыльями и погоны. И запах, черт возьми, я готова поспорить, что и запах мужчины мне до боли знаком! Но не может быть этого! Я даже не представляю, где могла бы его видеть.
Вечер проходит в смятениях и метаниях по квартире. Читать? Не читается. Смотреть фильм? Так там любовь и, как назло, главный герой — летчик, словно очередная насмешка надо мной и моим разболтанным состоянием. Вышивать и подавно не люблю. Остается только и делать, что пялиться на разноцветные стены да литрами уничтожать чай.
Ближе к девяти, когда, приняв душ и завернувшись в одеяло, я уже пыталась уснуть, экран мобильного засветился. Сначала приходит СМС:
“Лиса, мы можем поговорить?” — от Чонгука.
Сердце подскакивает, и я вместе с ним, усаживаясь на постели и дрожащими руками набирая ответ. Набирая и тут же стирая. И так с десяток раз, пока гаджет не оживает от звонка.
Желание ответить и услышать его голос просто невыносимо, но нельзя! Нельзя, Лиса! Чонгук — родитель твоей ученицы, а слова Намджуна до сих пор грозно звучат где-то в подсознании. И в итоге разумная половина меня побеждает.
Я выключаю звук и, как последняя трусиха, прячу голову. Нет, не в песок. Под подушку. Уснуть. Забыть сегодняшний поцелуй, как страшный сон!
Утро начинается более-менее сносно. Хосок не звонит, кружки не бьются, и с директором я, надо же, не встречаюсь в дверях.
Аю сегодня привозит сам Чонгук, но когда мужчина заходит в класс, я трусливо прячусь в кабинете у Джихе и дожидаюсь, пока он уйдет. Детский сад да и только, но что поделать! Если рядом с ним разумную часть меня побеждает эмоциональная и трепещущая перед его внушительной фигурой.
— Лиса, у тебя все хорошо? — подозрительно косится на меня коллега, а я только киваю в ответ, потому что сказать мне нечего. Действительно, а все ли у меня в порядке?
На занятиях все еще немного растерянна, но стараюсь улыбаться и быть с детьми предельно вежливой. В конце концов, они не виноваты в том, что творится в моей голове.
Домой еду на автобусе и выхожу за пару остановок до своей, чтобы забежать в магазин за продуктами и немного подышать свежим воздухом.
Лето уже в самом разгаре. Правда, сегодняшний день едва ли не единственный за долгое время, что обошелся без дождя.
Дома меня ждет готовка ужина, почти часовой разговор с любимой бабулей по телефону, которая ждет, не дождется моего приезда, а потом увлекательный “мониторинг” в сети новых детских игр, которыми можно было бы завлечь свой класс.
Пока “шарила” по страничкам, не заметила, как забрела на сайт конного клуба “Лошадка”. Клуб всего в паре километров езды от города, он предоставляет огромный спектр услуг как для новичков в конном спорте, так и для маститых наездников.
Сразу на ум приходят слова Аи, и в голове щелкает, разгораясь, идея, которая, возможно, девчушке совершенно не понравится, но попробовать все-таки стоит.
Быстро выписываю себе номер клуба и, так как сегодня звонить уже поздно, пробивать почву буду завтра.
А завтра, на мое счастье, Аю в школу привозит ДжонХен. Наверное, Чонгук в рейсе. И вроде понимаю, что это хорошо для меня, но в сердце все равно колет предательское разочарование. А еще детская обида. Всего одно сообщение и один звонок, да заглядывание в класс. Больше шагов в свою сторону я от него не дождалась, хотя сама же рамки и обозначила. Пора заканчивать читать романы и мечтать о принцах, до добра это меня не доведет.
— Доброе утро! — заходит в класс дядя Аи, лучась улыбкой. — А вот и мы.
— Доброе утро, ДжонХен. Здравствуй, Ая.
— Здрасте, — говорит девчушка и, не обращая на нас внимания, идет прямиком к задним партам.
— Она немного не в духе. Утром получила нагоняй от отца, — пожимает плечами парень, — не обращайте внимания, Лалиса.
Интересно, за что Ае перепало от такого любящего ее и терпеливого отца. Хочу спросить, но тут же осаждаю себя, понимая, что лезу не в свое дело.
— ДжонХен, а сегодня вы забираете Аю? — начинаю издалека, очень надеясь, что меня с моей задумкой не пошлют.
— Да, я, — буквально расцветает довольство на лице ДжонХен. — А что такое?
— Я на днях разговаривала с Аей, и она поделилась со мной, что любит лошадей и хотела бы попробовать себя в конном спорте.
— Ого, — присвистнул дядя ученицы, — даже подумать не могли, честно говоря. У нас в роду особых любителей животных не водится. А к чему вы завели такой разговор? — переводит на меня удивленный взгляд парень.
— Я вчера совершенно случайно нашла один конный клуб, неподалеку от города. Хотела предложить вам туда съездить… ну… — запинаюсь, размышляя, а правильно ли я поступаю в принципе, и не будет ли такая попытка задобрить Аю выглядеть превратно. — Я бы могла составить вам сегодня компанию, — все-таки решившись, договариваю.
ДжонХен с минуту молчит и задумчиво чешет подбородок. Я уже мысленно приготовилась к отказу, но он кивает и улыбается.
— Это было бы круто. Главное, чтобы Одуванчик не завредничала. Это мы так между собой иногда зовем нашу вредину, в детстве забавно щеки дула… — зачем-то уточняет ДжонХен, посмеиваясь, хотя Чонгук об этом забавном прозвище рассказал мне еще в походе.
При мыслях об отце Одуванчика щеки загораются, как спички, — мгновенно.
— Вот и прицепилось к ней да и тянется до сих пор, — продолжает как ни в чем не бывало парень.
— Ясно, — киваю. — Ну, тогда, если это возможно, могли бы мы съездить сегодня? — появляется ощущение, будто я напрашиваюсь, но, с другой стороны, понимаю, что если не настою на поездке, то мечта Аи, возможно, так никогда и не исполнится. Потому что отцу и матери сама она не скажет, а ДжонХену, наверное, все время некогда.
— Да, я после занятий заеду и заберу Аю и вас, будет круто! — с небывалым воодушевлением кивает парень.
— Только не поймите неправильно, — чувствую, что необходимо прояснить свои мотивы, — я просто хочу немного раскрыть Аю. Она такая иногда вредная и язвительная, потому что пытается привлечь внимание взрослых к себе. И я думаю, занятия с лошадьми могли бы ей помочь немного раскрыться и подобреть.
— Подобреть, — усмехается ДжонХен, — это точно, нашей Ае не мешало бы, — бросает взгляд, полный тепла, на племяшку, которая увлечена своим телефоном. — Ну, что, тогда часа в три я приеду.
— Хорошо, — киваю, поглядывая на часы, так как дети начали рассаживаться за парты. Каникулы каникулами, а дисциплину никто не отменял.
— Тогда до встречи, Лалиса, — кивает парень и, загадочно улыбнувшись, уходит. Мне же остается провожать взглядом его фигуру и думать, во что я ввязалась?