Bitter Sweet Symphony / Горько-сладкая симфония

7. Ой

- Ничего не понимаю! - Галф с тихим обреченным стоном захлопывает еще одну книгу и роняет на нее голову. - Вообще ничего!

Но Мью, кажется, даже не злится за нарушение тишины:

- Что именно не понимаешь?

Он с тоской поднимает взгляд на как всегда спокойного бога:

- Не понимаю, кто на меня мог наложить проклятие. Если верить этим записям, то это может быть кто угодно, если обладает нужными способностями.

- Так и есть, - мужчина тоже откладывает свою книгу в сторону, - и определить "автора" почти невозможно, если тот умеет хорошо заметать следы.

- Вот и как мне понять, кто это сделал?!

- Вероятно - никак, потому что проклятие на тебе с самого рождения - это хорошо видно по тому, как оно высасывало из тебя жизнь и забирало удачу.

- Прямо видно?! - Галф испуганно охает, разглядывая себя. - Вроде все как обычно...

- Если знать, куда и как смотреть, - а эти глаза точно это умеют, потому что заглядывают прямо в душу. - У тебя сильно истощено то, что часто называют аурой. С такими людьми обычно происходят постоянно всякие неприятности, и окружающие не хотят с ними контактировать, потому что подспудно чувствуют, что с ними что-то не так.

Кровь отливает от его лица:

- Получается, все мои проблемы из-за этого?..

Мью пожимает плечами:

- Вероятно, проклятие очень сильно портит жизнь своему носителю.

Он с трудом удерживает готовые вот-вот скатиться по щекам слезы, быстро-быстро моргая, потому что наконец-то понятно, почему у него за всю жизнь так и не получилось ни с кем сблизиться: ни с воспитателями, у которых в любимчиках был кто угодно, но не Галф, ни с другими сиротами, потому что те просто исключали его из своего круга - без причины, как тогда ему тогда казалось. И эта полоса неудач, когда его сразу выгнали из приюта, как только стукнуло 18 лет и потом он несколько дней шатался по улицам в надежде найти хоть какую-то работу, пока не свалился от истощения в эти красивые татуированные руки.

Ему кажется, или лицо равнодушного бога странно исказилось? Словно тот пытается не выдать, что Мью не все равно на переживания одного глупого человеческого детеныша. Поэтому Галф умоляюще смотрит на единственного, кто от него не отвернулся: