Bitter Sweet Symphony / Горько-сладкая симфония

24. Смысл жизни

Мью с Винаем работают удивительно слажено: первый приносит его на руках из ванной в собственную спальню, а второй уже разложил там чистую одежду:

- Вот так, молодой господин! И не переживай: ни следа не останется в твоих комнатах - я все уберу.

На что Чернобог лукаво прищуривается:

- И есть ли вообще смысл возвращаться туда? Там столько неприятных воспоминаний, а тут и кровать больше, и ванна с гидромассажем.

Галф даже на минуту забывает, что сейчас завернут только в одно полотенце, и, вообще-то, надо стесняться, потому что шокировано уставился на совершенно безмятежного бога:

- Ч-что?..

Тот спокойно пожимает плечами, будто не предложил только что жить (спать) вместе:

- Кроме того, ты будешь под присмотром, и у меня не будет болеть спина от сидения в кресле.

- У тебя не болит спина! Ты - бог! - его палец обвиняюще тычет в широкую грудь.

- Но может же заболеть, - Мью обхватывает палец ладонью, бережно останавливая этот указующий перст. - Кто знает? Сердце вот у меня уже прихватило из-за одного мальчика.

Винай с тихим шорохом исчезает:

- Я пойду пока уберу... Ванну там вымою...

Явно понимает, что этот разговор не для его маленьких ушей. А Галф неверяще смотрит на того, кто еще совсем недавно отталкивал его и говорил, что между ними не может ничего быть:

- Ты уверен? Возможно, что для всяких бессмертных хтоней это и не является чем-то серьезным, но это первые мои отношения, поэтому...

- И мои.

Он удивленно округляет глаза и осторожно уточняет:

- А язва у тебя есть?

- Язва? - Мью недоуменно хмурится. - Нет, конечно, я не подвержен человеческим болезням. А почему спрашиваешь?

Галф смущенно отводит глаза, бормоча:

- Потому что два из трех совпало.

Пресловутое "трезвенник-язвенник-девственник" Майлда все еще звучит в ушах, как и тихий смешок:

- Это Тот, да? Он тебе что-то наплел?

Он краснеет помимо воли:

- Ничего такого!

- Хм, ну ладно, потом расскажешь. А теперь быстро завтракать! Винай обещал проследить, чтобы доставка была быстрой, - и пытается стянуть с него единственное полотенце.