Ты

14

Дни летят, словно ракета на сверхзвуковой скорости. Приближается двадцать второе июня. А зацепок, кроме той злосчастной фотографии, как не было, так и нет.

Эшли просыпается от слабой боли в боку. Наблюдает, как рядом мирно посапывает Грэм, и, стараясь не разбудить, целует его в щёку. Тихо собирается и уходит.

Приехав в участок, он первым делом направляется в архив. Внутри большого просторного помещения довольно свежо. На стеллажах аккуратно стоят папки, рассортированные по алфавиту и датам. Эшли мысленно радуется, что живёт в век цифровых технологий. Он садится за стол, открывает ноутбук, входит в базу данных и вводит в поисковую систему имя: Томас Ричардсон.

К сожалению, некоторые файлы засекречены, поэтому приходится прибегать к старинному примитивному методу. Но единственное, что удаётся отыскать, — закрытые и прекращённые по разным обстоятельствам дела. А также сведения о месте жительства и обучении. Офицер Томас Ричардсон оказывается чист, словно самое прозрачное стекло. И это слишком подозрительно. Даже у Эшли за небольшой срок службы имеются проколы в личном деле.

— Помощь не нужна? — в дверях появляется Нил, и Эшли быстро захлопывает крышку ноутбука.

— Нет.

— Как ты? До сих пор болит? — он указывает на бок.

— Терпимо.

— А если честно?

— Если честно, то не очень. А ты?

— Всё отлично. Меня практически не задело. Может, принести тебе обезболивающее? Или лучше сходи ещё раз в медпункт и проверься. Со здоровьем не стоит шутить.

Эшли решает, что это отличный предлог отослать Нила, и соглашается. Но тот не торопится оставлять его одного.

— Я работаю в полиции почти шесть лет, — будто ненамеренно заявляет он.

— Не понимаю, к чему ты клонишь, — безразлично отвечает Эшли и вновь демонстративно открывает ноутбук, делая вид, что занят.

— Когда начинаешь копать под своих, — шепчет Нил, нависая над ухом парня, — ищи информацию как-то более аккуратно. Раз я смог так легко посмотреть, какие файлы ты запрашивал, сможет и он.

— Ты следишь за мной? — мрачным тоном произносит Эшли.

— Вот ещё. Ты сидишь здесь безвылазно уже три часа.