Bride of Death

Epilog

Беспощадная пытка длилась уже несколько часов, а время, словно в насмешку, замедляло свой ход. Из комнаты меня выгнали почти сразу. Не знаю, как в других краях, но у нас в Северных землях считалось неправильным отцу присутствовать при родах. В первый раз я не испытывал никакого протеста в связи с этим, но с тех пор страхов стало намного больше.
Впрочем, мои страхи — это мои проблемы, сейчас все внимание должно было быть направлено на Лису и ребенка, а не меня с моими переживаниями. Сделать я все равно ничего не мог. Мое присутствие ровным счетом ничего не изменило бы. Разве что я мог потерять контроль и заразить Лису собственными сомнениями. Я старался держать их при себе все девять месяцев, демонстрировать уверенность и спокойствие, хотя на самом деле иногда уснуть не мог от страха и тревожных мыслей. Из-за двери редко доносились звуки. Только особенно громкие стоны и крики, заставлявшие меня холодеть, вскакивать со специально принесенного стула и беспокойно ходить по коридору туда-сюда.

— Знаешь, тебе ведь совершенно необязательно быть здесь.
Я остановился и обернулся к матери. Она стояла в десятке шагов от меня, скрестив руки, и смотрела со смесью сочувствия и осуждения.
— Даже если ты будешь за тысячи километров отсюда, ничего не изменится. Твоя Сила все равно частично перейдет к наследнику.
— Надеюсь, ты не предлагаешь мне отправиться за тысячи километров? — уточнил я резче, чем собирался.
Нет, я очень любил свою мать, но иногда ее речи выводили меня из себя.
— Нет, я предлагаю тебе пойти в свою комнату или в библиотеку. Налить себе стаканчик виски и расслабиться. Лиса справится с рождением вашего ребенка без твоих метаний по коридору.
У меня даже слов не нашлось в ответ на это предложение, я смог только громко фыркнуть и отвернуться. А из-за двери снова донесся громкий стон, переходящий в крик, который сменился громким рычанием и чем-то, похожим на рыдание. Я стиснул зубы, закрывая глаза.
— Что-то идет не так, — слова вырвались против моего желания. — Снова что-то идет не так, мама.
— Да все с ней в порядке.
— Тогда почему так долго? И почему ей так больно?
Я не слышал, как мать подошла ко мне, почувствовал только ее ладонь на своем плече.
— Первые роды никогда не бывают легкой прогулкой, — мягко заверила она. — Как и роды вообще. Но это естественный для нас процесс. А Лиса — очень сильная девочка. И ты сам прекрасно чувствуешь, что Сила еще не начала передаваться. Я помню, как это выглядело со стороны в прошлый раз.
В этом она была права. Сила как всегда тяжелым камнем давила мне на плечи, но пока и не думала отделяться. С каждым месяцем носить ее в себе становилось все тяжелее.
Я потер руками лицо, пытаясь прогнать из головы черные мысли, но на смену им пришел лишь образ Линн. Пришлось помотать головой, пытаясь избавиться от него, но он прилепился намертво. Мне нужно было подумать о чем-то другом, но мысли ни за что не цеплялись, пока я не вернулся ими к Лисе.
Она сильная девочка... Кто бы мог подумать, что однажды моя мать будет говорить о ней с таким восхищением и неприкрытой нежностью! Хотя это было понятно, учитывая то, с каким рвением и какой готовностью Лиса рисковала собой, чтобы спасти меня.
Да, я все равно считал, что риск есть, хотя сам видел, как день за днем раскрывается ее магический потенциал. Но могло ли его хватить? Была ли она верховной? Я не знал этого наверняка и не имел никакой возможности это проверить. Она сказала, что отец приходил к ней, когда она была мертва, и передал Силу, но обычно это так не работало. Что если это было лишь сном, галлюцинацией?
Сильная девочка... Да, сильная, но в том-то и дело, что все еще почти девочка. Я закрывал глаза и память рисовала мне Лису такой, какой я встретил ее впервые. В тот день она вошла в мой кабинет замерзшая, уставшая, испуганная... Не знаю точно, какой я ожидал ее увидеть. То ли хитрой двуличной шпионкой, работающей в паре с отцом, то ли безвольной прелестной дурочкой, умеющей лишь слушаться. Наверное, после ее письма я склонялся к первому, но все еще допускал и второе. Ведь письмо она могла написать под диктовку отца.
Реальность удивила меня. В ее взгляде читался незаурядный ум, но для хитрой шпионки она выглядела слишком юной и невинной. Я увидел перед собой ребенка, чистого телом и душой, но ребенка любопытного, деятельного и в глубине души — дерзкого.
У нее была одна особенность, которая покорила меня с первой встречи. Во всяком случае, лучше всего я запомнил именно это: как она отвечала что-нибудь резкое, смелое, провокационное — и тут же пугалась. Серые глаза вдруг становились огромными, в них читался немой вопрос: «Это я сказала? А что мне теперь за это будет?»
Я не понимал, зачем она приехала. То есть, у меня была теория, которая родилась в моей голове, когда я получил письмо. Ее отец наверняка опасался, что за время траура я найду другую невесту и разорву помолвку, которой он добился с таким трудом. Поэтому я полагал, что Лиса здесь с одной целью: держать на себе фокус моего внимания и при случае соблазнить, чтобы у меня не осталось выбора.
Поэтому я и потребовал от нее снять платье за первым ужином. Это была провокация. Я не сомневался, что она разыграет эту карту. Изобразит смущение и покорность, останется в одном нижнем белье, надеясь разбудить во мне желание. Ведь такие, как я, неизбежно клюют на невинность, скромность и покорность. По крайней мере, в Южных землях в этом свято уверены. Я полагал, что столь открытое платье она надела именно с этой целью. На севере если у женщины были видны ключицы — это уже приковывало мужской взгляд, а у нее была почти видна ложбинка на груди. Почти... И да, это приковывало мой взгляд и слегка кружило голову. Не зря у меня родилась эта больная фантазия о том, чтобы обвенчать нас на месте и взять ее прямо там.