Bride of Death

16 глава

В комнату, в которую меня привел Чон, я входила с опаской. Вообще-то у нас на юге считается, что неженатый мужчина и незамужняя девушка не должны оставаться наедине за закрытой дверью. Особенно в вечерние часы. Я спокойно оставалась в кабинете Чон Хосока во время наших занятий, но лишь потому, что дверь всегда оставалась приоткрытой. Да и не чувствовала я никакой угрозы с его стороны. О его брате Чонгуке я все еще не могла этого сказать, хотя он и извинился за свое поведение на нашем первом ужине.
Комната оказалась небольшой гостиной, вроде той, что была и у меня в моем родном доме. Небольшая приватная зона между общими помещениями дома и моей спальней, где я обычно принимала подруг. С той только разницей, что здесь царил полумрак: когда мы пришли, комната освещалась лишь огнем в камине. Чон зажег несколько светильников на стенах, но большая люстра под потолком так и не вспыхнула. Мне хотелось думать, что он просто не любит яркий свет.
Чон внезапно оказался у меня за спиной, а его руки — на моих плечах. От неожиданности я вздрогнула, попыталась отстраниться, но он с усмешкой пояснил:
— Пальто позволите? Садитесь в кресло у камина, там тепло.
Я позволила снять с себя пальто и прошла к указанному креслу. Жар от камина действительно оказался ощутимым, я сразу начала согреваться и осторожно оглядываться. Гостиная хозяина была такой же элегантной, как и его кабинет. Во всем — отделке, мебели, декоре — чувствовались вкус и деньги, но нигде я не заметила перебора, кичливости, излишней роскоши. Красиво, уютно, функционально, но при этом очень сдержанно.
Пока я любовалась обстановкой, Чон прошел к небольшому столику у стены, на котором стояли два графина — один с водой, другой с жидкостью цвета пережженного сахара — и несколько стаканов. Большое зеркало, висевшее на стене, увеличивало количество предметов вдвое. Чон налил в два стакана коричневой жидкости, в один потом добавил воды и подал его мне.
— Поможет согреться внутри, — объяснил он. — Только пейте аккуратно. Это довольно крепкая штука, даже разбавленная.
Я поднесла стакан к лицу, осторожно понюхала содержимое и непроизвольно поморщилась. Жидкость была очень вонючей. Но я все-таки попробовала сделать маленький глоток, о чем тут же пожалела: вкус показался резким, жгучим и каким-то горьким.
Пока я знакомилась с неизвестным мне напитком, Чон подтащил к моему креслу невысокий пуфик и сел на него, хотя с его внушительным ростом это едва ли могло быть удобно. Его лицо оказалось ниже моего, но ему не было до этого дела. Он уперся локтями в колени широко расставленных ног, сделал небольшой глоток из своего стакана, разглядывая меня, и наконец велел:
— Рассказывайте, я внимательно слушаю.
И я принялась рассказывать. Сначала путанно, то пропуская что-то, то повторяя дважды, то углубляясь в подробности, которые никак не могли его интересовать. Я рассказала о примерке платья, во время которой впервые увидела Лилию в зеркале, о своем сне, в котором видела ее глазами и столкнулась с мужчиной в черном плаще, а потом и с самим Чоном.
— Как вы узнали, что это я? — удивился он. — Разве вы знали, как я выгляжу?
Пришлось признаться и в том, что перед этим я использовала зачарованное зеркало, чтобы посмотреть на него. Чон лишь по обыкновению выразительно выгнул бровь, но ничего не сказал, и я продолжила рассказ.
Об истинных причинах отправиться в Фолкнор я умолчала, конечно, но он и не стал задавать дополнительных вопросов.Когда я упомянула Линн, которую видела в отражении несколько секунд, Чон дернулся, судорожно сглотнул, нахмурившись, но прерывать не стал, позволяя сначала рассказать все остальное. В том числе то, что на празднике я видела и Лилию, и мужчину в плаще. Немного смущаясь, я призналась, что после этого не видела призрак его жены целых две недели, потому что прогнала его.