Bride of Death

14 глава

С того дня моя жизнь в Фолкноре начала налаживаться. Я постепенно привыкала к местной еде, но в моей комнате никогда не переводились фрукты: жених присылал новую корзину каждые три дня. Ужинали мы теперь всегда вместе, поэтому как минимум один прием пищи состоял из знакомых и привычных для меня продуктов.
Нагонять учебную программу было трудно. Я не привыкла так много времени посвящать учебе, а тут приходилось вникать и в ежедневные уроки, и в те, что я пропустила. Большинство учителей относились к этому с пониманием. Исключение составляли Мин Юнги и госпожа Чон.
Мин всегда был мною недоволен. Он придирался к моему произношению, ругался, если я не могла вспомнить перевод слова или допускала в написании ошибку. После уроков по языку я впадала то в бешенство, то в уныние, и если бы не занятия с Джису, я бы безнадежно отстала. Но эта девушка терпеливо объясняла мне и прошлые темы, и помогала с текущими.
— Не обращай на него внимания, — говорила она. — Он всех нас ненавидит. Говорят, он из разорившихся восточных жрецов. Его Дом пришел в упадок, вот ему и пришлось идти преподавать.
Я была благодарна ей и за помощь, и за поддержку, всегда приносила на наше занятие что-нибудь из своей фруктовой корзины, и мы часто болтали, вместе грызя яблоки или разбирая на дольки апельсин. Она рассказывала мне о родном городе, который находился еще дальше на севере, о матери, которую оставила ради учебы в школе. Оказывается, Джису была одной из первых учениц школы Фолкнора.
— Я всегда чувствовала в себе Силу. Маме это не нравилось. Уж не знаю почему. Отец мой давно умер, мама, конечно, была против того, чтобы я ехала сюда, поэтому пришлось сбежать посреди ночи, не попрощавшись.
Если я правильно поняла, мать не простила этого Джису, и они теперь не общались. Мне казалось это очень грустным.
У госпожи Чон были ко мне свои претензии. Каждый раз на очередном занятии я прекрасно справлялась с приготовлением зелья, но проваливалась с его активацией. Еще дважды она убивала животное вместо меня, не забывая при этом отчитать. В следующий раз она ничего не стала делать и просто ждала, пока время активации не вышло, после чего заявила, что у меня появилась первая пересдача. Я подозревала, что рано или поздно она просто выгонит меня.
Я гадала, смогу ли в этом случае пожаловаться жениху. Сделает ли он что-нибудь, или как Хосок разведет руками и скажет, что другого пути, кроме как переступить через себя и начать приносить жертвы, у меня нет? Я не знала, и пока пожаловалась на эту ситуацию только в письме Розэ, которое в остальном получилось довольно позитивным.
Наиболее дружелюбно ко мне относились Чон Хосок и Ким Намджун. Вообще-то печати нам тоже полагалось активировать, но Хосок не торопился с этой частью программы.
— Для начала вы должны научиться чертить печати без мельчайших ошибок. Криво выведенный символ или слово может полностью изменить ее работу, — объяснял он. — Так что активация подождет.
В призыве духов, как оказалось, активация не требовалась. Успех зависел от силы духа вызывающего и вызываемого. Осуществляющий призыв маг должен был завладеть какой-нибудь вещью, принадлежавшей вызываемому духу при жизни. И не просто принадлежавшую, а имевшую значение. Такую, которая хранит след его ауры.
— Прежде, чем упражняться с призывом, вам необходимо научиться считывать эту ауру и сравнивать со своей, — объяснял Ким. — Потому что упаси вас Боги от призыва того, кто намного сильнее вас. В лучшем случае он не придет. Но если у вас вдруг хватит сил на призыв, не ждите, что вы сможете контролировать дух. Скорее всего, вам же будет хуже.
И с Кимиом, и с Хосоком я общалась и вне занятий. Хосок продолжал помогать с пропущенным материалом по своему предмету, а Ким время от времени составлял компанию на прогулке.
Бродили мы в небольшой роще под самыми окнами кабинета моего жениха. Ким рассказал о том, что он — побочный сын одного из младших жрецов юга.
— Отец никогда не отказывался от меня, никогда не скрывал меня, но как выяснилось, в этом есть свои минусы, — с грустной улыбкой говорил он. — Его настоящая семья, естественно, ненавидела и меня, и мою мать. И как следствие, в небольшом городке, где я вырос, к нам относились не очень хорошо. Люди нашего круга нас избегали, потому что мы были связаны со жрецом, а более высокое общество нас презирало. Получилось, что мы и не с теми, и не с другими. И когда я встретил девушку, на которой захотел жениться, ее отец категорически мне отказал, хотя она сама отвечала мне взаимностью.
— Но почему? — не понялая.