The Glory

4. Наглость и стыд

За дверью тишина. Хёнджина не слышно, как и Суа, но Ёнсо от этого не легче. Стоит в коридоре, нервно кусая ноготь на большом пальце. В голове кавардак: она уже практически забыла о внезапной встрече с двумя доберманами, и теперь может думать лишь о том, как вчера Хван Хёнджин застукал её под забором собственного дома.

Она же видела его в аэропорту когда прилетела. Смотрела на него практически на расстоянии вытянутой руки. Рассматривала его лицо, осуждала его безразличие к поклонникам. Так как же она могла не узнать его вчера. Как могла беззаботно попросить его пропустить её на территорию. Идти и хихикать с ним. Просить не рассказывать ничего начальству.

Стоит этим воспоминаниям всплыть, как Ён жмурится, стыдясь собственной легкомысленности. Чувствует себя круглой, нет — полнейшей — идиоткой. Хочется стереть всё из памяти, хочется провалиться на месте или стать невидимкой. Всё что угодно, лишь бы не смотреть больше в небесного цвета радужки.

Чёрт, она вчера не просто трещала с ним, как с обычным парнем. Она пялилась на него, чувствовала бабочек в животе. Даже тешила себя мимолётными фантазиями, что она тоже симпатична Джину. Что теперь у неё появился новый приятель в этом странном месте.

Хочется вернуться во времени и стукнуть Джисона по башке, что уговорил её позвонить Суа. Ёнсо ведь не хотела быть для тёти обузой, сопротивлялась, но всё равно сейчас стоит здесь, сгорая от стыда.

Если Суа теперь уволят из-за неё, то онни её прибьёт. По стенке размажет — Ён в этом уверена. Хотя, Хёнджин ведь знал всё: и она сама ему всё растрепала — выложила всю правду. Так почему же он не выгнал её раньше. Почему позволил уйти, почему не устроил скандал прямо там, посреди липовой аллеи.

Дверная ручка, которую Ёнсо буравит взглядом бесконечных десять минут, сдвигается с места, вынуждая Ён вздрогнуть и поднять взгляд. Из кухни выходит Суа, сурово зыркая на племянницу, но ничего не говорит. Лишь кивает, намекая, чтобы та вошла внутрь. Теперь настало время Ёнсо краснеть, как помидор перед хозяином особняка.

Она делает глубокий вдох и осторожно переступает порог дальней кухни, забыв выдохнуть обратно. Украдкой опускает взгляд, боясь, того, что ей предстоит услышать.

— Не бойся, их здесь нет, — голос Хёнджина звенит в ушах, но тон спокойный. В нём нет раздражения или злости. Ёнсо поднимает взгляд и смотрит, как Джин сидит за барной стойкой, прямо там, где она оставила свой недоеденный сухой завтрак, а на нём уже надета белая майка с глубоким вырезом. Ёнсо казалось, что прежде он был в одних спортивных штанах. Может, он держал её в руке — она как-то сразу не обратила на это внимание. Была шокирована кое-чем другим, помимо подтянутого мужского тела. — Они почти размякли, — кивает на тарелку, словно ждёт, что Ёнсо сейчас вернётся к еде.