Если буду нужен, я здесь. Юлия Резник 🤍

14

ГЛАВА 14
Для разговоров двух глухонемых нужен свет,
А мне нужно твое «да» вместо «нет»...
«Сам все знаю» Каспийский груз, Ганселло

Назар
– Вы только посмотрите, кто вернулся! – заглядывает в зал Ольга. – Как слетал?
– Привет, – открыто улыбаюсь, отодвигая от себя документы. – Ничего. Я прям из аэропорта сюда, только Лалу домой забросил.
Оля приближается ко мне танцующей походкой. На ней строгий костюм по фигуре и темная помада. Когда не надо репетировать с девочками программу, она всегда выглядит официально и холодно, пряча за этим образом, как за ширмой, свою уязвимость. С подчиненными Ольга держится на расстоянии, из-за чего ее не очень-то любят в собственном же коллективе. Но на эту территорию я не лезу. Если ей так комфортнее – пусть. Сам я знаю ее как облупленную, именно поэтому у меня нет человека ближе.
– Выглядишь уставшим. – Оля заходит за спину, касается ладонями плеч и начинает довольно профессионально разминать мне шею, как делала до этого десятки, а может, и сотни раз. – Все соки из тебя арабы выпили? – усмехается в ухо. И все привычно, да, все как всегда, но я, блин, дергаюсь! Уж не знаю, что со мной сделала Ла-ла-ла, каким опоила зельем, но меня будто током бьет, стоит Ольке вот так приблизиться.
– Да нет. Нормально. – Посмеиваясь, стряхиваю чужие руки, а то мало ли, как работает приворот. – У меня помимо арабов было кому нервы мотать.
– Ты сейчас про свою жену?
– Ага. Про мою ведьму...
– Я предупреждала, что ничем хорошим твоя свадьба не кончится. Зачем тебе было жениться на этой избалованной девахе? Я не понимаю, Назар!
Ну, еще бы. Своих мотивов я никому не объяснял. Да и неважно теперь, с чего все у нас с Лалой начиналось. Важно, как сделать так, чтоб оно не закончилось. И, кажется, я пока на верном пути. Усмехаюсь. Закрываю глаза и мысленно возвращаюсь в недавнее прошлое.
Мне понравилось, что Лала не оценила моих усилий. Вот такой вот парадокс. Я старался, я искал нам отдельный борт и прилично на него потратился, лишь бы только ее порадовать. Но на самом деле чистый и незамутненный кайф испытал я сам, когда она, вместо того, чтобы броситься мне на шею от счастья, обвинила в отсутствии здравого смысла и излишнем транжирстве. Меня ж всю жизнь разводили на бабки, а тут... Я и сам был бы рад весь мир к ее ногам бросить, а ей как будто вообще ничего материального от меня не надо. И так меня осознание этого пробрало, что я опять на Лалку набросился при первой же возможности.
Что бы там моя женушка не говорила, в личном самолете есть одно несомненное преимущество. Уединенность. Стоило нам взлететь, я расстегнул ремни и утащил Лалу в спальню. Уже понимая, что мой напор манит ее точно так же, как и пугает, в тот раз я постарался немного его смягчить. Обвел лицо пальцами, пока она испуганно на меня таращилась, мягко коснулся губ. Поцеловал, вглядываясь в ее бездонные круглые от накатывающих эмоций глаза, и до того меня в ответ накрыло, что я чуть там не скончался. Я тридцать четыре года прожил, и знать не знал, что поцелуи могут приносить такое атомное удовольствие. Одни только поцелуи...
Скатился с нее, лег на бок. Удерживая ее взгляд, соединил кончики наших пальцев... И лежал, абсолютно без кожи, не без усилия содрав с себя всю годами накапливаемую броню, чтобы позволить ей насытить свой интерес. Целуя ее в губы, время от времени проникая языком, раскрывая, ласково покусывая и посасывая, пока Лалкин взгляд не затуманился плотной пеленой чувственности. И потом только ее коснулся. Сначала через одежду, потом – пробравшись пальцами под... Уже не встречая совершенно никакого сопротивления. Лишь покорность. И такое доверие, что у меня от страха его предать все внутри будто стянулось в узел, который и теперь где-то там, внутри. Этим и ограничился.
– А что тут понимать? Мне тридцать четыре, Оля. Когда еще заводить семью, как не сейчас?
– Погоди. Ты сейчас на детей намекаешь, что ли? Звягинцев, ты залетел? – Оля бьет меня кулачком в плечо. – Ну-ка выкладывай, как на духу.
– Эй! Давай хоть ты не будешь повторять эти бредни.
– Почему бредни? Это хоть как-то объяснило бы происходящее.
– Моя Лала не из тех девушек, которые спят с мужиками до свадьбы. – Я блаженно зажмуриваюсь и откидываюсь головой на подголовник. – Все разговоры о ее беременности – бред.
Кстати, спасибо, что Оля напомнила. Нам с женой не помешает обсудить эту тему. Не думаю, что Лала готова стать матерью в девятнадцать. А значит, нам следует озаботиться вопросами контрацепции. Травить малышку гормонами я не хочу, в ее возрасте это может иметь непредсказуемые последствия. Значит, не уйти нам от презервативов, как бы мне того ни хотелось. Ч-черт.
– Так вот, оказывается, какие высокие требования ты выдвигал к потенциальной жене? Не знала.
Я вновь принимаю вертикальное положение. Развивать эту тему мне совершенно не хочется. Тем более что для Оли, учитывая ее прошлое в эскорте, она может оказаться довольно болезненной.
– Ты не простыла? У тебя что-то с голосом.
– Ага. Еще с вчера горло першит. – Ольга растерянно касается пальцами ямки на шее.
– Может, отлежись дома пару дней?
– Да ничего. Пройдет. Назар...
– М-м-м?
– Ты же понимаешь, что у тебя с такой цацей ничего общего? Она не примет тебя, если узнает...
– ... на каком дне я был? – сощуриваюсь, сам удивляясь той злости, что прямо сейчас испытываю. – Что ж ты не договариваешь, подруга?
– А какой в этом смысл, если и так все ясно?
– Оль, я буду честен. Мне от тебя меньше всего именно эти слова нужны.
– Я просто боюсь, как бы тебе снова не причинили боль.
– На этот счет не волнуйся. У нас с Лалой все хорошо. Она...
– Без памяти в тебя влюбилась? – печально улыбается.
– Я над этим работаю. Окей? Нечего обсуждать. Давай лучше о деле. Вот-вот начнется новый сезон.
– Кстати, нам тебя ждать на вечеринку открытия?
– Естественно. Что за вопросы?
– Ну не знаю. Ты у нас теперь парень семейный. Вдруг тебе в шесть часов положено быть дома? – смеется.
– Я женился, а не спятил. Бизнес есть бизнес.
Хочу еще что-то добавить, но тут звонит телефон. Лала... В первый раз звонит мне сама!
– Да? – блаженно улыбаюсь. – Я думал, ты спишь.
– Спала, но меня разбудила мама. Они с отцом хотят приехать. Ты не против? Я приготовлю ужин. – Голос жены звучит непривычно возбужденно.
– О, это совершенно не обязательно. Я закажу нам столик в ресторане. На который час твоим родителям будет удобно?
Черт с ним. Свой график я перекрою, раз уж тестю с тещей так приспичило именно сегодня увидеться.
– Хм. Видишь ли, ты не совсем понял...
– Чего именно?
– Они же даже не знают, где я теперь живу, и...
– Хотят провести инспекцию? – заканчиваю за жену.
– Что-то вроде того. А еще привезти мои вещи. Я же только самое необходимое на первое время забрала.
– Ладно. Пусть хоть сейчас приезжают. Но поужинаем мы все равно в городе.
– Да зачем?
– Затем, что я не ем дома.
– Вообще? – изумляется Лала. – А почему?
– Потому что. Так к которому часу мне быть?
– В семь будет нормально?
– Угу. Я подъеду. Не скучай, ага?
– Ну вот. А я о чем говорю? – смеется Оля, когда я, нахмурившись, кладу трубку. – Вы только поженились, а вся твоя привычная жизнь уже летит в тартарары.
– Не помню, чтобы я просил тебя это как-то прокомментировать, – резко парирую я. Ольга поджимает губы. Неужто обидел я ее своим тоном? Не хотел, но прощения просить не стану. Она ж не дура, и должна понимать, что в моей жизни появились вещи, которые я не могу и не буду с ней обсуждать вот так!
– Раньше мы говорили обо всем на свете.
– Семья – это другое, Оль. Ты поймешь, когда встретишь своего мужчину.
Оля закатывает глаза. Лишний раз мне напоминая, что никакой мужчина ей и даром не нужен. Если честно, в этом мне видится большая проблема. Ей бы к хорошему психологу в терапию с этим вопросом, но стоит мне заикнуться о том, Олька начинает беситься. И вот уже какой год я помалкиваю на эту тему.
– Знаешь, я, наверное, пойду. Звони, если что-то понадобится. И заезжай. А то Тема все время спрашивает, почему ты к нам в гости не едешь.
– Заскочу как-нибудь.
Следующие три часа проходят в работе.
Потом дорога домой, лифт, дверь. Захожу, веду носом и... морщусь. Снимаю ботинки, прохожу вглубь. Гостей не видно. Зато возле распахнутой духовки пританцовывает Лала. Подпираю плечом косяк и складываю на груди руки, гася вспыхнувшее в груди неудовольствие. Терпеть не могу, когда на кухне срач. Ненавижу запахи готовящейся еды, какими бы вкусными те не были.
– Ну и зачем это все? – киваю на ломящийся яствами стол. Когда она только успела столько всего наготовить? А главное, зачем? Я же русским, блин, языком сказал, что закажу нам столик в ресторане.
– Ох! Ты меня напугал. – Лала резко оборачивается. – Извини, если это не соответствует твоему изысканному вкусу, но у нас в семье гостей встречают как-то так.
– Что мешает встретить гостей в ресторане?
– Все. – Пожимает плечами. – Это домашние посиделки. Ну-ка, подержи.
Делать нечего. Забираю из рук Лалы противень с пирогом. Краем глаза отмечаю рассыпанную на столешнице муку, грязные, не убранные в посудомойку разделочные доски, рулон бумажных полотенец, капли воды на мраморной столешнице, зелень, что подсыхает на полотенце... Наверное, этот беспорядок выглядит даже мило. И, уж конечно, совершенно не походит на тот, что оставался после пьяных загулов матери с отчимом, но ассоциируется все равно с ним. Точно так же это могли быть раскиданные по полу пустые бутылки, грязная клеенка с прорехами, до краев заполненная пепельница, пустые консервные банки и тараканы, которые разбегались в разные стороны, стоило включить свет.
– Я не ем дома, – повторяю зачем-то.
– А я ем. Это же и мой дом теперь, или...
Звонок в дверь осекает Лалу на полуслове. Удивленно вскидываю брови.
– Я предупредила охранника, – поясняет та. – Откроешь?
Судя по тому, как держится тесть, теща всю дорогу его наставляла вести себя максимально приветливо. Потрясающая женщина – Зара Джамильевна. Не желая меня обидеть, она старательно делает вид, что именно о таком муже для единственной дочери она и мечтала.
– Ох, Назар, не спеши закрывать дверь. Там выгружают Лалочкины вещи.
– Кстати, где она? – хмурит брови Марат Арзасович, окидывая цепким взглядом холл.
– Пап, я тут! Что вы там стали, проходите скорее! Мама...
– Лалочка! Аллах, Марат, посмотри, как наша хозяюшка расстаралась! А загорела как! Ну-ка дай на тебя посмотреть. Кто-то забыл про солнцезащитный крем.
Пока Лала любезничает с родителями, я выглядываю за дверь. Шестнадцать чемоданов. Именно столько у Лалы вещей. В коридоре для них просто не хватит места. Да и в моем гардеробе, если честно, тоже не хватит. Но за неимением альтернативы я все равно переношу чемоданы туда, чтобы, по крайней мере, освободить проход.
Помочь мне берется свекор. Конечно, это только предлог, чтобы оценить место, где теперь будет жить его девочка. В гардероб ведет дверь из спальни – единственной комнаты, которою он еще не видел.
– Лала выглядит довольной, – замечает тесть голосом, которым вполне мог бы меня попрекать обратным.
– Я рад, что вы это отметили.
– Все так быстро закрутилось, что я совершенно забыл вручить вам наш с Зарой подарок. Думаю, учитывая обстоятельства, – Марат Арзасович обводит взглядом мою квартиру, – он вам придется весьма и весьма кстати.
Документы на землю? Хм...
– Вряд ли с нашим темпом жизни получится жить за городом.
– Значит, измени темп. Дети пойдут, что ж им сидеть в твоей башне?
Лала вздрагивает и бросает на меня пугливый взгляд.

– Мы пока не думаем о детях, папа. И мне нравится жить в башне.
– Для того чтобы судить об этом, тебе нужно пожить здесь чуть больше одного дня, – мягко осаживает дочь Марат Арзасович. – К тому же строительство дома – дело небыстрое. Глядишь, к рождению первенца и успеете. Кстати, у тебя как с финансами вообще?
– Не жалуюсь, – насколько это возможно, ровно замечаю я.
– Правда? Тогда почему моя дочь покупает вам продукты за мои? Нет, если у тебя какие-то проблемы, я буду пополнять ее счет...
Какого хрена, спрашивается?!
– Ты покупала продукты со своей старой карты? – перебиваю я, впиваясь взглядом в лицо жены. Лала в ужасе округляет глаза.
– Я, наверное, перепутала. Пап, у меня есть другая карта! Назар сразу же об этом позаботился.
Не сразу. Но я оценил, с каким отчаянием Лала бросилась спасать мою честь. И даже чуток расслабился.
– Марат, ну что ты такое говоришь... Как будто не знаешь собственную дочь. Она когда-нибудь и голову свою посеет! Я серьезно, Назар. За этой девочкой нужен глаз да глаз.
– Лала – чудесная, – замечаю я и, не сводя с жены глаз, протягиваю свою руку. Мне нужно закрепить в сознании ее близких мысль о том, что теперь она принадлежит мне. Ведь я не могу избавиться от ощущения, что они только и ждут повода, чтобы ее у меня отнять.
Давление подскакивает, на висках выступает пот. На нас смотрят. Ну же, детка, давай. Дело за тобой! Не подведи меня... Лала мнется, закусывает губу и, наконец, протягивает мне трогательно дрожащие пальчики. Вот так! Моя девочка. Ты правильно усвоила, кто теперь твой папочка.