Если буду нужен, я здесь. Юлия Резник 🤍

18

ГЛАВА 18
И я, наверное, худшая, кем бы ты мог дышать.
Моя душа колючая, дай мне с тобою стать
Хотя бы на каплю лучше, хотя бы на каплю лучше,
Хотя бы на каплю лучше...
«Худшая» – Асия

Назар
Не знаю, что меня будит. Кажется вообще, что я вот только закрыл глаза, и по идее мне еще спать и спать, но я подрываюсь. Лалы в постели нет. В окно просачивается уже совсем по-осеннему хмурое утро. Спускаю ноги на пол. Мышцы до сих пор немного потряхивает от напряжения. В моей жизни было много самого разного, самого изощренного секса. Но никогда до этого я так не выкладывался. Господи, сколько раз я кончил? А она? Что больше – факт. Уж тут я расстарался. Губы растягивает широкая улыбка. А потом я слышу... Всхлип? И от моей сытой мужской радости и довольства ничего не остается. Огненная лава внутри застывает. Я медленно встаю, настороженно прислушиваясь к звукам из ванной. Сколько она там сидит? А что если, пока я спал... В ужасе подбегаю к двери. Колочу кулаком что есть силы.
– Лала! Лала, открой... – дергаю ручку, готовый, если придется, вынести дверь к херам. Но та без усилия поддается. Заваливаюсь внутрь, дико озираясь. Лала сидит на плетеной корзине для белья в углу и плачет. Так горько плачет!
Я медленно сглатываю и опускаюсь перед ней на колени. Одной рукой сгребаю сразу обе ее ладошки. Другой – стираю слезы. Как будто это, блядь, имеет какой-то смысл! Сердце барабанит о ребра.
– Эй, Лала... Что такое? Я сделал больно, да? Зря мы это? Надо было еще подождать?
Я просто Капитан Очевидность. Нетрудно ведь догадаться, что для вчерашней девочки четыре раза к ряду – сильный перебор. Пусть даже она сама напрашивалась. Гнулась в любые позы. И даже что-то там требовала.
– Нет, – всхлипывает.
Что нет? Тревога за нее мешает уловить мысль. Трясу головой, чтобы отогнать панику. Выглядит она... Заебанной. Да.
– Не больно? – уточняю, шаря взглядом по ее заплаканному лицу.
– Больно, конечно! – возмущается, на миг выныривая из своей истерики. – Ты мне там все до мяса растер, – шепотом.
Закусываю щеку, потому как, несмотря ни на что, слова жены вызывают во мне так много положительных эмоций, что губы сами складываются в улыбку. Взялся я за нее, и правда, по-взрослому. Но она так выпрашивала, что...
– Прям до слез больно, что ли? – отвожу улыбающийся взгляд.
– Нет. Я не поэтому плачу. – Лалка трясет головой и опять заходится в рыданиях. Ну, ё-мое! Сгребаю ее с корзины. Усаживаю верхом на себя.
– А почему? – Жена молчит. – Лала, пока я не понимаю, что случилось, мне сложно тебе помочь.
– Тут тебе помогать надо, – шепчет она. – Я все испортила. Почему я порчу все, за что ни берусь? Я какая-то ненормальная?
– Нет, конечно! Просто скажи, что случилось, и я это разрулю.
Закусив дрожащие яркие губы, Лала оглядывается. Берет лежащий на столешнице под раковиной телефон. Находит нужное видео и протягивает мне нетвердой рукой. Пока я гляжу на экран, Лала еще больше сжимается, явно опасаясь моей реакции на увиденное. Глупая. Ловлю на секунду ее затравленный взгляд. Потом читаю подпись под видео. С ее телефона пробегаюсь еще по нескольким каналам в Телеге.
– Прости меня, п-пожалуйста. Я не хотела. Вообще не подумала, что мой поход в Небо можно вот так использовать против тебя. И что танцевала так... прости. Я больше никогда не буду танцевать. Клянусь. Не буду тебя позорить.
Прижимаю ее голову к плечу. Руки едва слушаются. Облегчение такое, что тело обмякает тряпочкой. Я уже себе всякого напридумывал, а эта дурочка, оказывается, рыдает, потому что видео с ее танцами расшерили по сети, сопроводив видос комментариями вроде «Пока команда блистательного Назара Звягинцева готовится к открытию нового сезона в Метели, его молодая жена неплохо проводит время в заведении конкурентов». Нашли тоже мне сенсацию!
– Вот еще, – целую Лалу в макушку. Пахнет она просто невероятно. У меня навязчивая идея пропитаться этим густым восточным ароматом. Нет таких духов. Это что-то ее личное. Только мое теперь. – Мир много потеряет, если ты перестанешь танцевать.
Лала отодвигается. Сводит брови и несколько тягуче-долгих мгновений внимательно всматривается в мое лицо.
– Ты не злишься?
– Еще как. Но не на сам факт. Просто, понимаешь... Речь ведь о твоей безопасности, лялька, а не в том, что я хочу заточить тебя в башне, чтобы ты тут зачахла.
– П-прости. Я все время делаю что-то не то, – повторяет, кусая губы. – Я как будто потерялась, понимаешь? Моя жизнь так стремительно изменилась, и совсем не так, как я это планировала, что...
– Ты запуталась, – заканчиваю за нее, глядя в потолок.
– Да. И все усугубляется моим одиночеством. Мне одиноко, Назар. Так, как не было никогда в жизни. А ты... Нет, я понимаю, что ты много работаешь, но мы же совсем не видимся. Только когда ты... ну... приходишь, чтобы заняться сексом. Я после этого...
– Что? Давай. Заканчивай, раз начала. Нам нужно поговорить, – ободряю.
– Я... короче, я после этого чувствую себя очень плохо.
– Тебе не нравится? – недоверчиво тяну я, потому как да, после вчерашнего поверить в это почти невозможно.
– Нравится! Но ведь в том-то и дело! Как может нравиться секс с человеком, которого я совершенно не знаю?! А на все попытки сблизиться ты реагируешь так, будто тебе это совершенно не нужно.
– Нужно!
– Правда? – снова отстраняется, заторможенно хлопая ресницами. – Тогда я опять ничего не понимаю. Мне казалось, ты меня избегаешь. Ладно, не суть. Я договорю...
– Договори, – улыбаюсь. – Речь, кажется, шла о том, что ты чувствуешь себя сбитой с толку.
– Так и есть.
Лала замолкает, словно не находя в себе смелости продолжить. Бедная. Даже мне, взрослому дядьке, тяжело облечь в слова то, что чувствую, и открыться. Могу представить, как ей. Я бы не стал продолжать этот разговор, если бы он не был так важен. Вчера был сложный день. За ним последовала изматывающая ночь. Ей бы отдохнуть, но у меня нет уверенности, что она откроется мне, как сейчас, когда оклемается. Надо додавливать.
– Лялька, только что ты была очень откровенна. Мне это здорово помогло тебя понять. Давай двигаться в том же ключе до конца, ага? Не то опять наломаем дров. Из меня хреновая Ванга, как видишь. Я и рад бы догадаться, что в твоей головке красивенькой происходит, но не могу. Обещаю на твою честность ответить тем же. Ну хочешь, я первый во всем сознаюсь?
– Хочу! – часто-часто кивает.
Эх! Нам бы в комнату переместиться для начала. Но опять же, мало ли что ей взбредет в голову, если это все растянуть? Трусь лицом о ее грудь, подогревая эмоции. Вздыхаю:
– Спрашивай.
– Перед свадьбой ты говорил, что мы можем жить каждый своей жизнью...
– Да. Было дело.
– Ты... – Лала закусывает губу и глядит на меня из-под тяжело опущенных век. – Ты и сейчас так думаешь?
– Нет. Если честно, я и тогда так не думал, просто ты шарахалась от меня, как от чумного. Я решил, что тебе так будет проще.
– И поэтому сказал, что меня удочеряешь?
Смеюсь.
– Ага. Хреновый из меня вышел папочка.
Лала тоже улыбается кончиками губ. Впрочем, очень скоро ее лицо вновь приобретает озабоченное выражение. А взгляд темнеет, наливаясь... наливаясь каким-то непонятным мне негативом и сомнением.
– Еще ты сказал, что у тебя полно женщин, желающих тебя удовлетворить.
– Что? Я прямо так и сказал? Какая самоуверенность.
– Назар! – Лала всхлипывает тихонько, на остатках истерики. Бьет меня в грудь. – Ты же обещал ответить.
Верно. Качаю головой. Беру ее ручку и целую каждую костяшку на кулачке.
– Я это ляпнул для твоего душевного спокойствия. Сейчас все иначе.
– А как сейчас?
Вот это вопросики! Так, ладно. Сам же хотел все прояснить.
– Я уверен, и сегодня ночью, заметь, ты это подтвердила несколько раз, что наш брак может и должен стать настоящим. С детьми в перспективе, с собакой и домом у черта на рогах. Я к этому готов. Более того, я этого хочу.
– Со мной? – Лала недоверчиво округляет глаза.
– Да. Ты мне нравишься, Лала. И что немаловажно, ты меня ужасно заводишь. Я правда верю в то, что у нас может получиться. И сделаю для этого все.
Лала выглядит несколько ошарашенной. И встревоженной. И... заинтересованной? Я молю бога, чтобы наш охрененный секс стал для нее тем самым недостающим аргументом в пользу того, чтобы дать нам шанс.
– Для начала нам бы не мешало проводить больше времени вместе. Я серьезно, Назар. Может, тебе, с твоим опытом, мои переживания кажутся глупыми, но мне правда страшно неловко от того, что я...
– Да? – затаив дыхание.
– ... так тебя хочу, совершенно при этом не зная. Это ужасно. Это заставляет меня чувствовать себя какой-то шлюхой, понимаешь? Только шлюхи могут любить одного, а хотеть другого, ведь, правда? Я хочу полюбить тебя!
Она меня убивает. Швыряет из одного угла ринга в другой, и даже сама того не понимает. Любить одного, любить, блядь! А хотеть другого. Желал услышать правду? На. Получай! И ладно... Она же потом сказала, что хочет полюбить меня, так? Я выиграл в этом разговоре или проиграл? Хрен поймешь ведь. Кажется, первое. Ух, как меня мотает. И в этом есть какой-то свой извращенный кайф, когда все вот так неожиданно и на разрыв, когда ты осознаешь, что есть вещи вне твоего контроля, и только один выход – ринуться с головой в эту бездну.
– И что же мне для этого сделать? – касаюсь большим пальцем ярких зацелованных губ жены. Глаза затуманиваются легкой поволокой. Ресницы трогательно дрожат.
– Для чего? – шепчет, жмурясь.
– Для того чтобы ты меня полюбила?
И снова ее шокирует мой вопрос. Да-да, девочка, я сам от себя тоже охреневаю.
– Найди для меня место в своем плотном графике. Я твоя жена, но я ни разу не была у тебя на работе. Не встречалась с твоими друзьями...
– Ты знаешь всех моих друзей с детства.
– Да. Но сколько раз за это время мы виделись? Ты хоть раз взял меня на какие-нибудь дружеские посиделки? Ты... стесняешься меня? Или не хочешь, зная, что они в курсе подробностей нашей свадьбы?
О, черт. Вон, какие мысли бродят в голове у моей девочки? Все же как хорошо, что я настоял на этом разговоре. Все ведь можно решить, если проблема озвучена. Вообще все можно решить...
– Что бы ты ни думал, я не ребенок! И раз мы пришли к согласию, что я тебе по-настоящему жена...
– То что?
– Ты должен так меня и позиционировать!
Ага. Понял. Не дурак. Улы-ы-ыбаюсь.
– Буду, раз должен.
– Я серьезно, Назар!
– Я тоже. Как никогда. – Обнимаю ее и чувствую, как она медленно расслабляется в моих руках. – Как ты себя чувствуешь? – веду по волосам губами.
– Немного знобит. А так все нормально. Это правда ужасный клуб, Назар! – возмущается.
– А я тебе что говорил? – усмехаюсь.
– Больше никогда туда не пойду. И вообще никуда без тебя не пойду. Они такие... дети.
– А ты, конечно, у меня – тетенька взрослая, – лащусь щекой о ее макушку. Внутри будто вспыхнули тысячи солнц.
– Вот ты смеешься, а мне как будто нигде нет места. Ни рядом с тобой, ни рядом с ними. До тебя я, наверное, не доросла, да, ну а их переросла на голову.
– Не говори так. У тебя есть место. И оно рядом со мной. Я просто... ладно, мы ж по чесноку тут, да? Я просто боялся, что сорвусь и оттрахаю тебя до звезд, а ты будешь не готова. Жесть, как тебя хотел.
– Правда? – моргает потрясенно. – Ты поэтому меня избегал?
– Не совсем избегал. Работы сейчас реально много, но... Да, и поэтому тоже. Хотел, чтобы ты сама меня захотела, – веду рукой по ее плечам вниз.
– А твои дев...
Закрываю ладонью ей рот.
– Нет никого. И не было с нашего первого раза. Только ты. Я же говорил.
– Ладно. И, кстати, твоя тактика сработала.
– А? – несколько теряю нить разговора. Она такая податливая в моих руках, такая нежная, что я как-то очень быстро оживаю после вчерашнего.
– Я тебя захотела, – шепчет не глядя.
– Опять мокренькая? – улыбаюсь.
– Даже не мечтай, – немножко истерично смеется в ответ. – Говорю ж, там мясо.
Проверить, насколько все плохо, мне мешает звонок телефона. Лала не торопится отвечать, с беспокойством поглядывая на экран.
– Кто там?
– Марат. Наверное, и он уже видел мои дикие танцы. Сейчас мне задаст...
– Дай сюда, – забираю трубку из рук жены. – Привет, Мар. У тебя что-то срочное? Лала в душе.
– Привет, – здоровается Панаев после короткой заминки. – Она точно жива?
– А у тебя есть сомнения?
– После видосов, которыми пестрит весь интернет? Честно? Я бы открутил ей голову.
– Как хорошо, что мой муж не такая темнота, как ты! – кричит Лала в трубку, прежде чем я успеваю этому помешать. Какое-то время мы со смехом боремся. Потом я все-таки возвращаю телефон к уху.
– Да все нормально, братишка. Повеселилась девочка с друзьями, что такого? – прижимаю притихшую женушку к боку. Та смешно сопит.
– Ну, если тебе нормально, – неуверенно протягивает Марат, - я лезть права не имею. Где она только так научилась?
Смеясь, гляжу в Лалкины округлившиеся глаза. Читаю по губам «не смей рассказывать».
– Понятия не имею. Кстати, хорошо, что ты позвонил. Мы как раз с Лалой обсуждали, что будет неплохо как-нибудь всем собраться. Семьями.
– А, да. Можно. Давайте у нас? Я напишу в наш чат, чтобы согласовать с братишками детали.
Быстро сворачиваю разговор. Кряхтя, поднимаюсь с пола. Все тело, блин, затекло. Протягиваю ладонь жене. Красивая она у меня – пипец.
– Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что защитил от Марата.
– Я рассчитывал на благодарность другого рода.
Щеки Лалы темнеют.
– Мы правда перестарались.
– Хм. Ладно. Две минуты дай. Я ополоснусь, и посмотрим, что там.