Если буду нужен, я здесь. Юлия Резник 🤍

15

ГЛАВА 15
И все набело, та же жизнь, Но в другое русло. Не сдалась, но сказала: Пусть так, пусть так, пусть так...
«Худшая» Асия

Лала
Он так и не съел ни крошки из того, что я приготовила. А потом, когда родители ушли, и я принялась убирать со стола, летал вокруг коршуном, будто оценивая мой гребаный kpi. И даже руки держал при себе, что в последние пару дней стало вообще небывалым делом. Никогда и никто меня не касался так часто, как муж. Тем удивительнее то, что его болезненная тяга к порядку оказалась сильнее физической тяги ко мне.
– Ну?
– Полотенца обычно лежат в этом шкафу.
Говорю же – маньяк. Фыркнув, убираю рулон на полку. Осторожно, чтобы она не хлопнула, прикрываю дверцу. Хорошо, что по жизни я оптимистка, и даже в этой довольно странной ситуации вполне могу найти плюсы. Я же будущий психолог, припоминаете? А мой муж – просто потрясающий объект для изучения. Опираясь на столешницу, задерживаю его взгляд.
– Еще какие-то замечания? – вздергиваю бровь.
– Нет.
– Может быть, тогда пожелания? Или правила проживания в этом доме?
– Нет никаких правил. Я просто прошу тебя больше не разводить срач на кухне.
– Боюсь, Назар, сложно что-нибудь приготовить, не разводя срач.
– Именно поэтому тебе не надо готовить.
– Ты же в курсе, да, что твоя зацикленность на порядке – нездоровая штука?
– А ты, я так понимаю, решила включить психолога? И что? У меня уже есть диагноз?
Назар злится. Оглядывается по сторонам. Сгребает телефон со стола и кладет в карман.
– Психолог не ставит диагнозов. Но твое поведение наталкивает меня на кое-какие мысли. Хочешь послушать?
– В другой раз. Сейчас мне надо заскочить на работу.
– В одиннадцатом часу? – удивленно вскидываю брови. – Ты серьезно?
Неужели ему настолько неприятен наш разговор, что он решил сбежать на ночь глядя?
– Если помнишь, мне принадлежит сразу несколько ночных клубов. Там еще ничего толком даже не началось. Да и вообще я веду преимущественно ночную жизнь.
Я была в его клубах несколько раз. Знаю я, какая там обстановка! Куча доступных женщин на любой вкус, танцовщицы... Меня охватывает чувство острой, нестерпимой ревности.
– Вот как? Тяжело же нам будет.
– В каком смысле?
– Я – жаворонок. И вся моя жизнь происходит днем.
– Ну, хочешь – со мной поедешь, в чем проблема?
– В том, что мне завтра вставать в шесть в универ.
– Я что-нибудь придумаю, – хмурится Назар.
– Угум, – невнятно бормочу. Назар уходит, поцеловав меня на прощание в губы. Я возвращаюсь в гостиную и падаю на диван. Это был совсем не такой поцелуй, как там, в самолете. В небе между нами произошло что-то ужасно трогательное и интимное. А тут – сплошная формальность. Как наказание за то, что я посмела влезть туда, куда он меня не пускал. Мол, почувствуй разницу и сделай выводы, девочка. Поцелуй может быть наказанием? Касаюсь растерянно губ. Так странно... Я же не хотела его обидеть. Просто узнать чуть лучше. Потому что мерзко желать того, кого совершенно не знаешь, правда? Лично меня это ужасно смущает. В такие моменты я чувствую себя настоящей шлюхой. Разве я так много прошу? Просто узнать, кого собой представляет мой муж. Будь он проще, или имей я хотя бы какой-то опыт, оно бы, наверное, как-то само по себе случилось. Но Назар будто закрыт на все замки. Он даже когда меня ласкает, впечатляюще владеет собой. Я полностью в нем растворяюсь, а он и рад. И это сбивает с толку. Я не могу понять, чего Звягинцев добивается? Почему ограничивается моим удовольствием? Почему себя тормозит? Как мне к нему такому непростому подступиться, если он, даже обнажив и вывернув меня наизнанку, сам остается так далеко? Можно, конечно, попытаться выстроить его портрет, опираясь на собственные познания в психологии...
Вот, например, о чем свидетельствует его тяга к порядку? Прибираясь, люди словно пытаются собрать жизнь из обломков, возвращая таким образом утраченный над ней контроль. Так часто случается с теми, кто вырос в неблагополучных семьях. Взрослея, эти люди неустанно борются с грязью в своих домах, не имея возможности изгнать эту самую грязь из души и своих воспоминаний. Условные обман, критика, насилие или то же предательство... У каждого свое болото. Любые агрессивные чувства, которые возникают из-за невозможности выразить свои эмоции, тоже ведут к желанию прибраться. Бабуля рассказывала, что у Назара было довольно сложное детство. Может быть, оно было сложнее, чем я могла бы представить? Или все дело в той сучке, что ему изменила? И не уподобляюсь ли я ей, когда тайком фантазирую об Антоне? Если так – я самая ужасная дрянь на планете.
Господи, что же так сложно все?
Со стоном встаю. Иду в душ. Долго моюсь. Потом уже в кровати открываю сториз мужа, но там ровным счетом ничего нет. Как понять, чем он занят? Смотрит ли шоу-программу, или Назар так уже на нее насмотрелся, что она его совершенно не вдохновляет? Почему я его ревную?
Открываю корпоративный аккаунт. Здесь в сториз жизнь и движуха. Фотки из самых разных, входящих в ресторанный альянс Назара заведений, рилзы от шефов. И... Назар. Аррр... О чем-то беседующий с той женщиной, с которой я однажды видела его перед свадьбой. Помнится, даже тогда мне не понравилось то, как живо они общаются.
Отбрасываю телефон. Накрываю голову подушкой. Спа-а-ать! Потому что мне завтра действительно рано вставать, а если я не прекращу, окончательно опущусь и стану выслеживать собственного же мужа, как последняя идиотка.
Усталость дает о себе знать, покрутившись с бока на бок, я все-таки засыпаю. И все как тогда... Руки, губы... Но, стоп! Это мне вовсе не снится!
– Отстань, – сквозь сон бормочу в подушку, – я только уснула.
– Так спи, лялька. Я все сам сделаю, – жаркий шепот в ухо.
Вот-вот. Все сам. Все для меня. Интересно, сам-то он с кем напряжение сбрасывает?! Дергаю плечиком, которого касаются его горячие губы.
– Не хочу.
– Ага. А трусишки ты не надела, потому что не хочешь. Понял.
Я не надела?! Отрываю голову от подушки. Да... И теперь его пальцы там хозяйничают, гладят. А я такая мокрая, что даже стыдно. Ну почему так? За что? Он шлялся где-то, а я... Хотя почему шлялся? Работа у него такая... Мысли путаются. Голова кругом. Я опять сбита с толку. Хоть плачь. Мне не хочется превращаться в истеричку, выносящую мужику мозг не по делу, но после увиденного в Дубае...
– О-о-о, – срывается помимо воли с губ, когда он осторожно проталкивает в меня палец.
– Угу. Пошуми для меня.
Назар силой переворачивает меня на спину. Включает ночник. Я, мучительно покраснев, отворачиваюсь. Он фиксирует ладонью мой подбородок и нежно ведет по губам шелковым языком. Уворачиваться мне совершенно не хочется. Но сдаваться не хочется тоже. Необъяснимая обида разъедает нутро. И вроде понимаю, да, был на работе, но... Ревность – такая ревность.
– Я спать хочу, – в голосе звенят слезы.
– А мне кажется, этого ты хочешь больше... – Назар влажно меня целует. Снимает с плеча бретельку. В самолете он ласкал мою грудь, обводил соски пальцами, чертил под одеждой иероглифы, но даже не попытался ту снять. Теперь же... вот.
– О боги, лялька. Ты такая красивая...
– Лучше твоих шлюх? – вырывается бесконтрольно худшее из того, что я могла сейчас ляпнуть.
– Нет никаких шлюх. Я с тех пор, как тебя в первый раз трахнул... нетраханый, – с хохотком замечает Назар. Врет, конечно. Но мне приятно. Я впускаю коготки в его плечи. Он шипит. Сжимает в одной ладони сразу обе мои груди и по очереди всасывает соски. Меня выгибает. Это невероятно приятно. Что-то бессвязно шепчу. Безвольная, как тряпочка, раздвигаю ноги, чтобы его почувствовать. Мне жадно. Мне очень ревниво. Мне хорошо. Веду ладошкой вниз по его скульптурно вылепленной груди. Это же тоже компульсия – то, что он так маниакально следит за своей формой? Наверное. Все равно... Нерешительно замираю, прижав ладонь к твердому, как барабан, животу. Я не знаю ничего о физиологии мужчин его возраста. И не имею понятия, насколько быстро они восстанавливаются между первым и вторым разом. Я почти ненавижу себя за то, что мне так важно почувствовать степень заряда... Ведь если предположить, что он с кем-то до меня был, мне надо гнать его в шею, а не вот это вот все...
– Хочешь его потрогать? – спрашивает, облизав пересохшие губы. И так смотрит, что умнее было бы отказаться, но... Я, зажмурившись, опускаю ладонь и сжимаю вокруг него пальцы. – Да. Класс. Вот так. Ты просто на лету все схватываешь.
– Узнаю, что изменял – оторву.
Шепчу почему-то сквозь слезы. Назар приподнимается надо мной на локтях. Не отрывая довольных, чуточку насмешливых глаз, толкается мне в кулак. И вновь обхватив ладонью лицо, задумчиво ведет по щеке большим пальцем. В этот момент для меня нет человека ближе. Мы будто соприкасаемся чем-то большим, чем кожей. Назар чувственно закусывает губу. Спускается к яремной впадине. Слегка на нее надавливает.
– Узнаю, что изменяла – сверну твою красивую шейку.
Контраст слов и последующего за ними поцелуя ошеломляет. Учитывая обстоятельства, я понимаю, насколько не пустая эта угроза, но я так сильно его хочу, что она лишь сильней меня раззадоривает. Пробуждает какую-то дикость. И чувство собственничества. Ощущения как никогда острые, возбуждение – всепоглощающее. Между нами такой ток, что впору подключаться к городским сетям.
– Страшно?
Не без усилия сглатываю и отрицательно веду головой.
– Очень зря. Я вообще-то всерьез.
– Я тоже.
Мой ответ Назару нравится. Я понимаю это по тому, как светлеют его глаза. В них вновь проступает жизнь. И какая-то... ирония, что ли. Так, словно его смешит сам факт того, что я посмела поставить в один ряд наши чувства. От обиды сжимаю его пальчиками сильнее. Назар шумно выдыхает. С его губ срываются шокирующие меня ругательства. А член в моих руках дергается, как живой... Теплый, бархатистый, влажный на кончике. Поверить не могу, что решилась его коснуться.
– Не хочешь на него посмотреть?
Вызов в глазах мужа подстегивает. Но я с недавних пор поняла, как опасно вестись на его провокации. С другой стороны... мы женаты, я не могу ему отказать. И если уж начистоту, мне самой интересно. Будто подталкивая меня к правильному решению, Назар опять меняет положение. Я как зачарованная стекаю взглядом к месту, где его головка, прижавшись к моему клитору, движется туда-сюда. Это зрелище вводит меня в легкий транс.
– Что скажешь?
– Ты не обрезан.
– Был бы обрезан, мы не смогли бы делать так... – Назар убыстряет темп. Я вижу, как по члену движется крайняя плоть. У меня закатываются глаза. – Конечно, тебе не нравится.
– Конечно.
Назар, посмеиваясь, ловит губами мой возбужденный сосок. Прикусывает. Гад он! Как есть, гад... Но я подаюсь навстречу каждому его движению. Если раньше я боялась боли, то теперь ее мучительно жажду.
– Ах ты ж какая резвая. Нет... Рано еще, давай так.
Хочется заорать – почему?! Он хотел? Вот же! Я на все согласна... Просто надави чуть ниже, и...
– А-а-а, – вскрикиваю, когда распирающие меня чувства становятся совершенно невыносимыми.
– Еще вот так?
– Да!
– Давай со мной вместе. Раз, два... Ну?!
Привыкшие к сумраку глаза ловят происходящее в мельчайших деталях. Он кончает на мою промежность. На яростно подрагивающий живот. И я дергаюсь, будто каждый всплеск меня обжигает. Я кусаю губы...
– Вообще не понравилось? – задыхаясь.
– Не-а, – зачарованно трясу головой.
Не знаю, зачем мы продолжаем эту глупую игру. Назар ведь понимает, что я кончила. Не может не понимать. Тогда чего же он добивается? Не понимаю...
– Ты куда это собралась?
– В душ, – стыдливо отвожу взгляд.
– Не надо тебе в душ.
– Я вся грязная и пахну тобой.
– Вот именно.
Это очень, очень странно. Но когда Назар меня обнимает, я не противлюсь и очень быстро засыпаю в его руках. Практически тут же звонит будильник. Я как в коконе, окруженная мужем со всех сторон. С трудом снимаю с себя его руку. Но Назар упирается и только крепче меня к себе прижимает.
– Вставай. Не то опоздаем.
– Это ж надо! Мы только проснулись, а ты уже в меня не веришь.
Прячу смеющееся лицо в подушку:
– Как хочешь! Я в душ.
Кое-как выбираюсь из постели, а Звягинцев, кажется, только и рад, что его, наконец, оставили в покое. Ну и ладно. Быстро купаюсь, смывая подсохшие на коже следы его спермы. Готовлю нам завтрак, твердо решив помочь мужу изменить свое отношение к некоторым аспектам жизни.
– Эй! Назар? Ты отвезешь меня в универ? – Звягинцев накрывает голову подушкой. – Это означает «нет»? Ясно. Ну, ладно. Я тогда вызову такси.
Хватаю сумку, еще раз окидываю кухню придирчивым взглядом. Та сверкает, как пристанище цыганского табора. Звягинцев даже при желании не найдет, к чему придраться. Раз уж он решил ставить надо мной какие-то глупые опыты, я тоже не вижу повода сдерживаться.